— «Пророк»? — презрительно фыркнул Тед. — Если вы читаете эту гнусную газетенку, Дирк, то вполне заслуживаете того, чтобы вам врали. Хотите получить факты, обратитесь к «Придире».
Внезапно раздался взрыв давящегося кашля и чуть ли не рвоты плюс гулкие удары по спине — судя по всему, Дирк подавился рыбной костью. Наконец он произнёс, отдуваясь:
— К «Придире»? Листку для душевнобольных, который издаёт Ксено Лавгуд?
— Теперь уже не для душевнобольных, — ответил Тед. — Вам стоило бы в него заглянуть. Ксенофилиус сообщает факты, которые игнорирует «Пророк», а об этих его морщерогих кизляках в последнем номере вообще нет ни слова. Долго ли ему это будет сходить с рук, я не знаю, но на первой странице каждого номера Ксено твердит, что всякий, кто настроен против Сами-Знаете-Кого, должен считать помощь Гарри Поттеру первейшей своей задачей.
— Трудновато помогать мальчишке, который исчез с лица земли, — сказал Дирк.
— Знаете, то, что его до сих пор не схватили, уже достижение, и не малое, — сказал Тед. — Я, конечно, рад был бы услышать о нём. Но ведь и мы пытаемся сделать то же, что он, сохранить свободу, верно?
— Да, тут вы меня подловили, — неторопливо ответил Дирк. — Целое Министерство, все его осведомители ищут мальчишку, остаётся только дивиться, что его до сих пор не сцапали. Хотя, как знать, может, и сцапали уже, и убили, а сообщать об этом не стали.
— Ох, Дирк, не надо так говорить, — пробормотал Тед.
Наступило долгое молчание, заполнявшееся скрежетанием ножей и вилок по тарелкам. Когда разговор возобновился, то пошёл уже о том, стоит ли им заночевать на берегу или лучше вернуться в лес. Решив, что под деревьями укрываться лучше, они затушили костер, полезли вверх по склону и вскоре голоса их стихли вдали.
Гарри, Рон и Гермиона смотали Удлинители ушей. Гарри, которому так трудно было хранить молчание, пока они подслушивали разговор, обнаружил теперь, что не способен сказать ничего, кроме:
— Джинни… меч…
— Знаю! — ответила Гермиона.
Она снова схватила бисерную сумочку, и на этот раз засунула в неё руку по самую подмышку.
— Ну-ка… Ну-ка… — повторяла она сквозь стиснутые зубы, вытягивая что-то с самого дна.
Наружу начала медленно выползать богатая рама портрета. Гарри поспешил на помощь, и, как только они вытащили наружу пустой портрет Финеаса Найджелуса, Гермиона направила на него палочку, готовая в любой миг произнести заклинание.
— Если кто-то подменил настоящий меч поддельным прямо в кабинете Дамблдора, — отдуваясь, сказала Гермиона, едва они прислонили портрет к стене палатки, — Финеас Найджелус мог всё видеть, его портрет висит прямо над стеклянным ящиком.
— Если только он в это время не дрых, — отозвался Гарри, но тем не менее затаил дыхание, когда Гермиона опустилась перед пустым холстом на колени, наставила палочку в самую его серёдку, откашлялась и произнесла:
— Э-э… Финеас! Финеас Найджелус!
Ничего не произошло.
— Финеас Найджелус! — повторила Гермиона. — Профессор Блэк! Прошу вас, поговорите с нами. Пожалуйста!
— «Пожалуйста» всегда помогает, — произнёс холодный, язвительный голос, и в раму портрета скользнул Финеас Найджелус.
Едва увидев его, Гермиона воскликнула:
— Затмись!
Умные тёмные глаза Финеаса Найджелуса тут же закрыла чёрная повязка, отчего он врезался лбом в раму и вскрикнул от боли.
— Что… как вы смеете… что вы…
— Мне очень жаль, профессор Блэк, — сказала Гермиона, — но это необходимая предосторожность.
— Немедленно уберите это безобразное добавление! Уберите, говорю! Вы портите великое произведение искусства! Где я? Что происходит?
— Где вы, не суть важно, — ответил Гарри, и Финеас Найджелус немедля замер, прекратив попытки содрать с себя писанную маслом повязку.
— Уж не голос ли это неуловимого мистера Поттера?
— Вполне возможно, — ответил Гарри, понимая, что такой ответ пробудит в Финеасе Найджелусе любопытство. — У нас есть к вам пара вопросов о мече Гриффиндора.
— А, — отозвался Финеас Найджелус, вертя головой и стараясь хоть краем глаза увидеть Гарри, — ну да. Глупая девчонка повела себя чрезвычайно неразумно.
— Не смейте так говорить о моей сестре! — грубо рявкнул Рон.
Финеас Найджелус надменно приподнял брови.
— Кто здесь с вами? — спросил он, поворачивая голову из стороны в сторону. — Мне не нравится этот тон! Девчонка и её друзья вели себя до крайности безрассудно. Попытаться обокрасть директора школы!
— Это не было кражей, — сказал Гарри. — Меч не принадлежит Снеггу.
— Он принадлежит школе, которую возглавляет профессор Снегг, — заявил Финеас Найджелус. — А какими правами на него обладает девчонка Уизли? Она заслужила полученное ею наказание, равно как и идиот Долгопупс с придурковатой Лавгуд.
— Невилл не идиот, а Полумна не придурковатая! — воскликнула Гермиона.
— Где я? — спросил Финеас Найджелус и опять попытался содрать повязку. — Куда вы меня затащили? Зачем унесли из дома моих предков?
— Не важно! Какому наказанию Снегг подверг Джинни, Невилла и Полумну? — требовательно спросил Гарри.
— Профессор Снегг отправил их на исправительные работы в Запретный лес, к этому олуху Хагриду.
— Хагрид не олух! — снова и уже визгливо вскрикнула Гермиона.
— Снегг мог счесть это наказанием, — негромко сказал Гарри, — но Джинни, Невилл и Полумна, скорее всего, от души смеются над ним вместе с Хагридом. Запретный лес, подумаешь… они видали места и похуже Запретного леса.
Он испытывал облегчение, поскольку успел уже напридумывать всяких ужасов, самым меньшим из которых было заклятие Круциатус.
— Что мы действительно хотели бы узнать, профессор Блэк, — начала Гермиона, — так это… м-м-м… извлекался ли меч из ящика прежде. Может быть, его уносили, чтобы почистить или ещё куда-то?
Финеас Найджелус помолчал, снова попытался освободить глаза, а потом хихикнул.
— Отродье маглов, — сказал он. — Оружие гоблинской работы не требует чистки, недотёпа вы этакая. Серебро гоблинов отталкивает любую земную грязь, принимая в себя лишь то, что его закаляет.
— Не надо называть Гермиону недотёпой, — сказал Гарри.
— Я устал от возражений, — сообщил Финеас Найджелус. — Может быть, мне уже пора вернуться в директорский кабинет?
Он наощупь двинулся по портрету, пытаясь отыскать край рамы, чтобы покинуть холст и возвратиться в Хогвартс. И тут Гарри ощутил внезапный прилив вдохновения.
— Дамблдор! Вы не могли бы привести сюда Дамблдора?
— Прошу прощения? — удивился Финеас Найджелус.
— Там же висит портрет профессора Дамблдора. Вы не могли бы привести профессора сюда, в ваш портрет?
Финеас Найджелус повернулся на голос Гарри:
— Похоже, невежество присуще не только отпрыскам маглов, Поттер. Те, кто изображён на портретах Хогвартса, могут беседовать друг с другом, однако они не способны перемещаться за пределами замка. То есть способны, но лишь для того, чтобы навестить другой свой портрет, висящий где-то ещё. Дамблдор не может прийти сюда вместе со мной, а после всего, что я от вас натерпелся, я и сам сюда возвращаться не стану, будьте уверены!
Гарри, немного павший духом, наблюдал за Финеасом, возобновившим попытки покинуть раму.
— Профессор Блэк, — произнесла Гермиона, — а не могли бы вы сказать нам, пожалуйста, когда меч в последний раз вынимали из ящика? Я имею в виду, до того, как его забрала Джинни.
Финеас нетерпеливо всхрапнул.
— Сколько я помню, в последний раз меч Гриффиндора покидал при мне ящик, когда профессор Дамблдор вскрывал с его помощью некий перстень.
Гермиона стремительно повернулась к Гарри. Но говорить что-либо в присутствии Финеаса Найджелуса, сумевшего наконец нащупать выход, они не решились.
— Ну что же, спокойной вам ночи, — не без желчности произнёс он и начал выбираться из портрета. Когда на виду остались лишь поля его шляпы, Гарри вдруг крикнул:
— Постойте! А Снеггу вы об этом говорили?
Финеас Найджелус просунул украшенное повязкой лицо обратно в картину:
— Профессору Снеггу хватает важных предметов для размышлений и без многочисленных причуд Альбуса Дамблдора. Всего хорошего, Поттер!
И он исчез окончательно, оставив после себя лишь грязноватый холст.
— Гарри! — вскрикнула Гермиона.
— Я понял! — крикнул в ответ Гарри и, не сдержавшись, пронзил кулаком воздух. Они получили гораздо больше того, на что он смел рассчитывать. Он начал мерять палатку шагами, чувствуя, что может сейчас пробежать целую милю, даже ощущение голода — и то покинуло его. Гермиона запихала портрет Финеаса Найджелуса обратно в сумочку и, застегнув её, отодвинула в сторону и подняла к Гарри сияющее лицо.
— Меч способен уничтожать крестражи! Оружие гоблинской работы принимает в себя лишь то, что его закаляет. Гарри, этот меч пропитан ядом василиска!
— И Дамблдор не отдал мне меч, потому что ещё нуждался в нём, собирался уничтожить им медальон…
