– Это правда? Ты не выдумал про тетушку Кусаку?
Мышонок покраснел в темноте. Он действительно только что выдумал эту историю, потому что очень любил Белладонну.
Но Белладонна этого не видела. Она размышляла. Приехав на турнир, она сможет хотя бы еще разок его увидеть. Ведь Арриман наверняка будет судьей на состязании. А там ей, быть может, и удастся как-нибудь поддержать его, ободрить.
– Решено, – сказала Белладонна, поднимаясь с камня. – Я попытаюсь.
Мистер Лидбеттер очень любил смотреть телевизор. Не считая хвостика, он ничем не отличался от обычных людей, и, когда вся эта магия и чудеса его допекали, он тихонько уходил в свою спальню и включал телевизор.
Одной из любимых передач мистера Лидбеттера был конкурс «Мисс Вселенная». Конечно, он считал, что девушек не пристало обмерять и ощупывать, словно они коровы или тыквы на ярмарке, зато ему очень нравилась организация конкурса: и то, что девушки из разных стран съезжаются в один отель, и то, как они проходят по сцене, сначала в национальных костюмах, затем в вечерних платьях и, наконец, в купальниках. А когда самая красивая из них поднималась на пьедестал и на нее возлагали корону, у мистера Лидбеттера комок к горлу подкатывал.
И когда было решено устроить турнир на звание Самой Черной Ведьмы, мистер Лидбеттер задумал сделать его похожим на конкурс «Мисс Вселенная». Разумеется, ему бы ив голову не пришло заставить ведьм демонстрировать купальники – даже до знакомства с матушкой Бладворт, Мейбл Рэк и Этель Фидбэг. Он хотел поселить всех ведьм в одном отеле, заняться их внешним видом и обучить манерам поведения за столом до того, как они отправятся в Даркингтон. Самое главное, необходимо было проследить, чтобы все они соблюдали правила участия в турнире и не строили друг против друга козней. Ведьма, которая попытается заколдовать соперницу, подлежала немедленной дисквалификации.
Мистер Лидбеттер снял большой отель на окраине Тодкастера. В нем были и холл для коктейлей, и бальная зала, и терраса с шезлонгами, где можно было загорать. Заправлял всем этим Менеджер, привычный к конференциям политиков, учителей и служащих, а потому воспринимавший конференцию ведьм как любопытную затею.
Однако уже с первого дня мистер Лидбеттер почувствовал, что совершает ужасную ошибку. Матушка Бладворт, близнецы Шаутер и Этель Фидбэг держались совсем не так, как «Мисс Югославия», «Мисс Бельгия» и «Мисс США». Мистер Лидбеттер даже пожаловался помогавшему ему Лестеру, что, если бы не Белладонна, он бы давно бросил все и предоставил Арриману самому выбирать себе жену.
Белладонна, с одной соломенной корзинкой, где были ее зубная щетка, ночная рубашка и волшебное зеркальце, прибыла раньше всех и оказалась замечательной помощницей. Именно она уговорила Этель Фидбэг расстаться с резиновыми сапогами и отнесла их в кладовку, когда Менеджер начал жаловаться, что ковры запачканы навозом. Именно она накрепко заклеила жестяную коробку матушки Бладворт и смогла ей объяснить, что в приличных отелях не спускаются к ужину в сопровождении тучи мух. Наконец, когда Мейбл Рэк плюхнулась в ванну прямо в одежде, торопясь смочить пересохшие ноги, и Дорис (предпочитавшая одиночество) забрызгала стены и пол чернильной жидкостью, именно Белладонна все вычистила, унесла раздраженную осьминожку в свою ванную и успокоила ее.
Слов благодарности она, конечно, не дождалась.
– Просто кровь в жилах закипает, – бурчал Лестер. – Как они смеют так обращаться с тобой?
– Их можно понять, – отвечала Белладонна. – Спасибо, что не гонят прочь. Я ведь… сами знаете…
Разговор этот происходил за чаем в офисе, который Менеджер любезно предоставил мистеру Лидбеттеру. Лестер, впервые увидевший ведьм при дневном освещении и до глубины души потрясенный их видом, рыскал по комнате в поисках хоть какой-нибудь шпаги. Мистер Лидбеттер, подобно любому организатору, беспокойно перебирал бумаги.
– Может, ты просто вообразила себя белой? – предположил Лестер. Он наткнулся на зонтик.
Менеджера, повертел его в руках и положил на место. Чтобы глотать зонтики, большого умения не требуется, и потом, очень неприятно, когда они раскрываются в желудке.
– Боюсь, это не так, – возразила Белладонна. Как обычно, она не расставалась с волшебным зеркальцем. Сейчас Арриман, ссутулившись, сидел в чулане для метел.
– Попытайся еще разок, – предложил Лестер, уже решивший для себя, что хозяйкой Даркингтон-холла должна стать Белладонна, и никто иной. – Видишь пишущую машинку? Уверен, если как следует возьмешься, сумеешь превратить ее в клубок змей. Просто надо в себя поверить.
Белладонна вздохнула. Она знала, что все напрасно, но не хотела разочаровывать Лестера, а потому встала и поискала в кармашке юбки что-нибудь вроде волшебной палочки. Но там оказались лишь пучок целебных трав, кольцо с лапки почтового голубя, который мечтал улизнуть из голубятни, и полевой мышонок. Она сложила все обратно и просто закрыла глаза. Взмахнула руками и попыталась думать о самых отвратительных вещах: сырой печенке, шнурках и разверстых могилах. Затем она сделала шажок назад.
– Боже правый! – воскликнул мистер Лидбеттер.
Пишущая машинка превратилась не в клубок змей – на ее месте стоял горшок с цветущими бегониями. Цветы были удивительно красивы и очень приятно пахли. В глубине их соцветий копошились золотистые пчелки.
– Мило, – мрачно заметил людоед.
– Я же говорила, – смущенно сказала Белладонна.
Она превратила цветы снова в пишущую машинку и взяла в руки зеркальце. Как бы презирал ее Великий Колдун, если бы увидел такое!
– Все хандрит? – спросил Лестер.
– Что вы, разве он может хандрить? – воскликнула Белладонна. – Правда, в последнее время он слегка… не в настроении.
– Точно подмечено, – согласился людоед.
Действительно, с тех пор, как Арриман увидел назначенных ему невест, жизнь его превратилась в кошмар. Среди ночи он вскакивал с криком: во сне его преследовали облепленные мухами усики. Он потерял аппетит, глаза его потухли, и он вконец загонял Колдовского Дозорного, отправляя бедолагу к воротам задолго до рассвета в отчаянной, ускользающей надежде на то, что новый колдун все же объявится и можно будет отменить турнир.
– Не пойму, что он делает в чулане для метел? – спросила Белладонна.
– Все очень просто, – нахмурился Лестер. – Он поджидает сэра Саймона. Сэр Саймон облюбовал этот чулан, вот как.
– Должно быть, сэр Саймон – это тот джентльмен, что похож на мертвеца? – спросила Белладонна.
Лестер кивнул.
– Мертвее не бывает. Скончался в тысяча пятьсот восемьдесят третьем году, – пояснил он. – Убил семь своих жен.
Мистер Лидбеттер отложил бумаги и тоже заглянул через плечо Белладонны в зеркальце. Вскоре гладкая поверхность заколыхалась и помутнела. Арриман нетерпеливо вскочил на ноги.
– Не нравится мне все это, – покачал огромной головой Лестер. – Он и раньше время от времени брался за воскрешение сэра Саймона, но после шабаша это стало у него навязчивой идеей. Вот и сегодня утром: приношу ему завтрак, а он сидит в по стели с толстенной книгой, «Некромантия» называется. Жуть.
– Я бы так не беспокоился, – возразил мистер Лидбеттер. – Насколько я знаю, вот уже двести лет никому не удавалось воскресить призрака.
На самом деле ему тоже было не по себе. Что, если у Арримана все же получится? Человек, убивший всех своих жен, – не самый подходящий жилец в замке, где вот-вот зазвонят свадебные колокола.
Час спустя ведьмы собрались в холле для коктейлей, чтобы услышать от мистера Лидбеттера правила турнира. Все принарядились, как смогли. Мейбл Рэк украсила свои кудрявые волосы ниткой икринок, матушка Бладворт налепила на подбородок свежий кусочек пластыря, а Этель Фидбэг поборола себя и пришла в вязаных носках, оставив резиновые сапоги в номере.
– Все в сборе? – спросил мистер Лидбеттер, и его взгляд на мгновение задержался на Белладонне. Она тихо сидела на стуле поодаль от остальных.
– Нет, – ответила Нэнси Шаутер, бренча сережками из костяшек пальцев. – Не хватает старушки Моналот.
Мистер Лидбеттер вздохнул. Мисс Свомп, как и полагалось, заполнила анкету, но с тех пор от нее не было ни слуху ни духу, а его очень удручал беспорядок.
– Все равно, какой прок ей участвовать в турнире? – заявила Мейбл Рэк. – Никудышная старая баньши.
– А этот ее баран, – поддакнула Этель Фидбэг, – только настроение портит.
Ведьмы согласно закивали. Перси и правда нагонял на окружающих тоску: он все время жаловался, что у других овец жизнь лучше, трава зеленее, а интересных дел больше.
– Что ж, придется начинать без нее, – сказал мистер Лидбеттер.
Но тут портье что-то шепнул ему на ухо, и лицо мистера Лидбеттера просветлело.
– Будьте любезны, проводите ее к нам, – распорядился он. – Мы ожидали еще одну даму.
