— Кто это Эррол?
— Наш филин. Ужасно древний. Он уже не раз падал, когда нес почту. Я потом еще хотел одолжить Гермеса…
— Кого?
— Это сова, которую родители подарили Перси, когда он стал старостой, — объяснил Фред с переднего сидения.
— Но Перси мне его не дал, — продолжал Рон, — сказал, что Гермес ему самому нужен.
— Перси вообще все лето ведет себя странно, — нахмурился Джордж. — И он и вправду пишет очень много писем и подолгу запирается в своей комнате… Я хочу сказать, сколько можно полировать значок «СТАРОСТА», ну, десять дней, от силы двадцать… ты забрал слишком далеко на запад, Фред, — прибавил он, ткнув в компас на приборной панели. Фред крутанул руль.
— А ваш папа знает, что вы взяли машину? — поинтересовался Гарри, догадываясь, впрочем, каков будет ответ.
— Ммм, нет, ему пришлось пойти на работу сегодня вечером. Если повезет, мы вернем машину в гараж, и мама даже не заметит, что мы ее брали.
— А что вообще ваш папа делает в Министерстве?
— Работает в самом скучном отделе, — сказал Рон. — Отдел неправильного использования мугловых предметов быта.
— Чего?
— Эта работа связана с заколдованными предметами, которые были произведены муглами, понимаешь, на случай, если они снова попадут в мугловый магазин или к кому-то в дом. Вот, например, в прошлом году умерла одна старая ведьма, и ее чайный сервиз продали в антикварный магазин. Его купила одна женщина, муглянка, принесла домой, пригласила друзей пить чай. Это был такой кошмар — папа несколько недель приходил домой поздно.
— А что случилось?
— Чайник взбесился и стал разбрызгивать кипяток во все стороны, а один дядька даже попал в больницу — щипцы для сахара укусили его за нос. Папа совершенно выдохся — у него в отделе только он сам да старый чародей Перкинс — и вот им пришлось налагать заклятия забвения и прочие подобные штучки, чтобы замять эту историю…
— Но как же… ваш папа… и эта машина…
Фред засмеялся:
— О, отец в восторге от всего, что имеет отношение к муглам; у нас в сарае всего полно. Он всё разбирает, заколдовывает и собирает обратно. Если бы он устроил обыск у нас дома, ему пришлось бы арестовать самого себя. Мама из-за этого с ума сходит.
— Мы уже на главной дороге, — перебил Джордж. — Через десять минут будем на месте… Ну и хорошо, а то уже светает…
На востоке вдоль линии горизонта появился слабый розоватый отсвет.
Фред немного снизился, и Гарри увидел внизу темное стеганое одеяло возделанных полей и группки деревьев.
— Скоро поселок, — сказал Джордж. — Колготтери Сент-Инспекторт.
Машина спускалась все ниже и ниже. Рубиново красный солнечный диск уже виднелся за деревьями.
— Приземлились! — воскликнул Фред, когда, с легким «бум!», колеса коснулись земли. Они сели возле полуразрушенного гаража в небольшом дворике, и Гарри, выглянув в окно, в первый раз увидел дом Рона.
Он был похож на большой каменный хлев, к которому с течением времени там и сям хаотично пристраивали все новые и новые помещения, до тех пор пока хлев не вырос до нескольких этажей и не согнулся так, что, казалось, не разваливался лишь благодаря какому-то волшебству (впрочем, напомнил себе Гарри, так оно, наверное, и было). На красной крыше торчало штук пять-шесть труб. В землю возле двери был воткнут шест с криво прибитой дощечкой с надписью «ПРИСТАНИЩЕ». У порога валялось великое множество резиновых сапог и сильно проржавевший котел. Несколько пухлых коричневых цыплят расхаживали по двору и что-то клевали.
— Ничего особенного, — с деланной небрежностью бросил Рон.
— У вас здорово! — счастливо воскликнул Гарри, вспомнив Бирючиновую аллею.
Они вышли из машины.
— Слушайте — наверх надо подниматься исключительно осторожно! — предупредил Фред. — А дальше — ждите, пока мама не позовет завтракать. Тогда ты, Рон, сбежишь вниз с криком: «Мам, посмотри, кто к нам приехал ночью!», и она будет так рада видеть Гарри, что никто и не заметит, что мы брали машину.
— Правильно, — согласился Рон. — Пошли, Гарри, я покажу, где я сплю — на самом…
Рон вдруг стал весь зеленый, и глаза его застыли. Остальные трое быстро обернулись.
Миссис Уэсли шагала через двор, распугивая цыплят, и просто поразительно, как ей, низенькой, пухленькой, добродушной женщине, удавалось до такой степени походить на саблезубого тигра.
— Ой, — сказал Фред.
— М-мамочки, — сказал Джордж.
Миссис Уэсли резко остановилась перед ними, уперла руки в боки и молча переводила взгляд с одного виноватого лица на другое. На ней был цветастый передник, из кармана которого торчала волшебная палочка.
— Ну, — сказала она.
— Доброе утро, мам, — сказал Джордж, и только ему одному показалось, что голос его прозвучал легко и беззаботно.
— Вы себе представляете, как я волновалась? — произнесла миссис Уэсли страшным шепотом.
— Извини, мам, но понимаешь, нам надо было…
Все три сына миссис Уэсли были выше ее ростом, но они заметно скукожились под обрушившимся на них гневом.
— Кровати пустые! Записки нет! Машины нет — могли разбиться — чуть с ума не сошла от беспокойства — вам наплевать? — никогда, за всю мою жизнь — вот придет отец, он вам покажет — ни Билл, ни Чарли, ни Перси, никогда ничего подобного…
— Безупречный Перси, — пробормотал себе под нос Фред.
— А ТЕБЕ НЕ МЕШАЛО БЫ ВЗЯТЬ С НЕГО ПРИМЕР! — завопила миссис Уэсли, уперев палец в грудь Фреду. — Вы могли погибнуть, вас могли увидеть, отец мог потерять из-за вас работу…
Казалось, что это продолжалось много часов. Миссис Уэсли успела охрипнуть, прежде чем повернулась к Гарри — и тот попятился.
— Я очень рада, что ты приехал, Гарри, дорогой, — сказала миссис Уэсли. — Заходи, съешь чего-нибудь с дороги.
Она повернулась и пошла в дом, а Гарри испуганно посмотрел на Рона и, получив от него ободряющий кивок, последовал за ней.
Кухня была маленькая и довольно обшарпанная. В середине стояли струганный деревянный стол и стулья. Гарри присел на краешек одного из них и стал оглядываться по сторонам. До этого он никогда еще не был в колдовском доме.
На стене напротив висели часы с одной стрелкой и совсем без цифр. Вместо них по краю шли надписи: «Пора ставить чай», «Пора кормить цыплят», «Опять опоздал». На каминной полке в три ряда толпились книжки, с заглавиями типа «Магическая изюминка для каждого», «Волшебная выпечка», «Пир за одну минуту — чудеса!». И, либо Гарри обманывал его собственный слух, либо по старому радио над раковиной только что объявили, что через пару минут начнется «Ведьмин час», на который приглашена Челестина Уорбек, «певица-чаровница».
Миссис Уэсли хлопотала вокруг. Она ловкими, хотя и несколько небрежными движениями готовила завтрак и после каждой брошенной на сковородку сосиски кидала гневные взгляды на своих сыновей. Через равные промежутки времени с ее стороны доносилось внятное ворчание — «не знаю, где была ваша голова» и «ни за что бы не поверила».
— Тебя я не виню, милый, — уверила она Гарри, навалив ему на тарелку штук восемь-девять сосисок. — Мы с Артуром сами о тебе очень беспокоились. Как раз вчера вечером мы говорили о том, что поедем и заберем тебя сами, если к пятнице Рон не получит от тебя ответа. Но, в самом деле (она добавила к сосискам яичницу из трех яиц), летать на запрещенном виде транспорта через всю страну — вас кто угодно мог увидеть…
Между делом она постучала волшебной палочкой по тарелкам в раковине, и те начали сами собой мыться, тихонько позвякивая друг об друга.
— Было облачно, мам! — не выдержал Фред.
— Когда я ем, я глух и нем! — яростно рыкнула миссис Уэсли.
— Мам, они его не кормили! — сказал Джордж.
— Ты тоже молчи! — прикрикнула и на него миссис Уэсли, но выражение ее лица чуть-чуть смягчилось, и она начала нарезать для Гарри хлеб и намазывать его маслом.
В этот момент случилось нечто, что отвлекло всеобщее внимание от разбирательств — явилась маленькая, яркоголовая фигурка в длинной ночной рубашке, тихонько взвизгнула и выбежала вон.
— Джинни, — вполголоса сказал Рон, обращаясь к Гарри. — Моя сестра. Она все лето только о тебе и говорила.
— Ага, ты потом дай ей автограф, Гарри, она будет счастлива, — ухмыльнулся Фред, но, поймав взгляд матери, замолчал и уткнулся носом в тарелку. Больше ни слова не было сказано до того, как все четыре тарелки не оказались чисто вылизаны — что заняло удивительно мало времени.
— Ужас, до чего я устал, — зевнул Фред, откладывая наконец вилку и нож. — Пойду-ка я поспать и…
— Никуда ты не пойдешь, — заявила миссис Уэсли. — Сам виноват, что не выспался. Ты отправишься в сад, его давно надо разгномить; они опять совершенно отбились от рук…
