Йон Колфер - Ответный удар

– «Крейн и Спарроу», вероятно, меняет место хранения картины несколько раз в год. Лично я поступил бы именно так. Кто знает, где окажется картина через шесть месяцев?

Фирма «Крейн и Спарроу» была британской адвокатской конторой. Её владельцы использовали её в качестве прикрытия для исключительно успешного предприятия, зарабатывающего на похищениях произведений искусства и скупке краденого. Артемис уже давно подозревал, что «Фея-воровка» находится у них в руках. Подтверждение поступило месяц назад, когда частный детектив, нанятый шпионить за «Крейн и Спарроу», сообщил, что в хранилище Международного банка по поручению фирмы был помещён тубус с картиной – вероятно, «Феей-воровкой».

– Возможно, в следующий раз такой шанс представится, только когда я стану уже взрослым, – продолжал Артемис. – Не вижу необходимости ждать так долго. Франц Герман украл «Фею-воровку», когда ему было восемнадцать лет. Я хочу побить его рекорд.

Дворецки вздохнул.

– Согласно существующей в криминальном мире легенде, Герман похитил картину в одна тысяча девятьсот двадцать седьмом году. Он просто украл чемодан, где она лежала. Сегодня мы так легко не отделаемся. Нам придётся открыть сейф в одном из самых хорошо охраняемых банков в мире, причём средь бела дня.

Артемис Фаул улыбнулся.

– Да, многие посчитали бы это невозможным.

– Вот именно, – сказал Дворецки, остановив «хаммер» на стоянке. – Многие здравомыслящие люди. Особенно для мальчика, который приехал со школьной экскурсией.

Они вошли в банк через вращающиеся двери главного входа, на которые были направлены камеры системы наблюдения. Первым шёл Дворецки, который уверенно зашагал по покрытому мрамором с золотистыми прожилками полу к справочному бюро. Артемис тащился следом, покачивая головой будто бы в такт музыке из CD-плеера. На самом деле плеер был пуст. На носу Артемиса были зеркальные солнцезащитные очки, которые закрывали глаза, но позволяли незаметно осматривать помещения банка.

Международный банк славится в определённых кругах тем, что в нем установлены самые надёжные в мире, не исключая Швейцарию, депозитные ячейки. По слухам, если раскрыть все ячейки Международного банка и вывалить их содержимое на пол, на мраморе окажется десятая часть мирового богатства – в ювелирных украшениях, облигациях на предъявителя, наличных деньгах, ценных бумагах и произведениях искусства, причём примерно половина из всего перечисленного выше была украдена у законных владельцев. Но Артемиса не интересовали все эти богатства. Может быть, в другой раз.

Дворецки остановился у справочного бюро, отбросив широкую тень на установленный там миниатюрный монитор. Щуплый клерк, сидевший за монитором, поднял голову, чтобы выразить своё недовольство, но благоразумно передумал. Дворецки часто производил такое впечатление на людей одним своим видом.

– Чем могу помочь, герр?..

– Ли. Полковник Ксавье Ли. Я хотел бы арендовать ячейку в депозитарии, – ответил Дворецки на безукоризненном немецком.

– Да, полковник, конечно. Меня зовут Бертольт, и я буду во всем помогать вам сегодня. – Одной рукой клерк открыл файл полковника Ксавье Ли в компьютере, а второй принялся помахивать карандашом, будто дирижёрской палочкой. – Мы должны произвести обычную проверку личности. Могу я увидеть ваш паспорт?

– Конечно. – Дворецки толкнул по полированной поверхности стола паспорт гражданина Китайской Народной Республики. – Я не ожидал ничего иного, кроме строжайшей проверки.

Бертольт взял паспорт тонкими пальцами, проверил фотографию, затем положил документ на сканер.

– Альфонс! – рявкнул Дворецки на Артемиса. – Перестань кривляться и выпрямись. Ты так сутулишься, что иногда мне кажется, что у тебя нет позвоночника.

Бертольт улыбнулся настолько неискренне, что не обманул бы и младенца.

– Рад с тобой познакомиться, Альфонс.

– Пижон, – услышал он откровенный ответ Артемиса.

Дворецки покачал головой.

– Мой сын не слишком преуспевает в общении с остальным миром. Мне остаётся только с надеждой ждать того счастливого дня, когда он попадёт в армию. Тогда мы увидим, не скрывается ли за всеми этими причудами и капризами настоящий мужчина.

Бертольт сочувственно закивал.

– У меня – дочь. Шестнадцати лет. На разговоры по телефону она тратит больше, чем вся семья – на питание.

– Подростки везде одинаковы. Компьютер пискнул.

– Так, ваш паспорт прошёл проверку. Теперь мне необходимо увидеть вашу подпись.

Бертольт передвинул по столу планшет для письма, к которому проводом была подключена цифровая ручка. Дворецки взял ручку и быстро поставил подпись в строку. Подпись должна была совпасть. Иначе быть не могло, ведь оригинал ввёл в компьютер сам Дворецки. «Полковник Ксавье Ли» был одним из многих псевдонимов, которые телохранитель использовал в течение нескольких лет. Паспорт тоже был настоящим, хотя данные, впечатанные в него, таковыми, естественно, не были. Несколько лет назад Дворецки приобрёл его у секретаря китайского посольства в Рио-де-Жанейро.

Компьютер пискнул ещё раз.

– Отлично, – сказал Бертольт. – Вы действительно тот, кем себя называете. Я провожу вас в хранилище. Альфонс будет нас сопровождать?

Дворецки выпрямился.

– Несомненно. Если я оставлю его здесь, он доиграется до того, что его арестуют.

– Позвольте заметить, полковник, – попытался пошутить Бертольт, – для этого здесь самое подходящее место.

– Просто умора, старик, – пробормотал Артемис – Тебе, типа, нужно в цирке выступать.

Но неудачная шутка Бертольта в некотором смысле соответствовала истине. По всему зданию были расставлены вооружённые охранники, которые при малейшем нарушении порядка занимали стратегические позиции, перекрывая все выходы.

Клерк направился к полированной стальной двери лифта и протянул свою идентификационную карточку к расположенной над дверью камере.

Бертольт подмигнул Артемису.

– У нас здесь особая система безопасности, молодой человек. Вам будет очень интересно.

– Угу, я, типа, щас в обморок от восторга упаду.

– Сын, веди себя прилично, – одёрнул его Дворецки. – Бертольт просто пытается поддержать разговор.

Несмотря на подначки Артемиса, клерк продолжал вести себя подчёркнуто вежливо.

– Может быть, вам захочется самому работать здесь, когда станете взрослым, а, Альфонс?

Артемис впервые улыбнулся искренне, и от этой улыбки у Бертольта почему-то пробежала дрожь по спине.

– Знаете что, Бертольт? Я думаю, лучшая часть моей работы будет связана как раз с банками.

Неловкую тишину, последовавшую за этой репликой подростка, нарушил голос из крошечного динамика, расположенного под камерой:

– Да, Бертольт, мы тебя видим. Сколько с тобой человек?

– Двое, – ответил Бертольт. – Владелец ключа и подросток. Пришли открыть ячейку.

Двери лифта скользнули в стороны. За ними оказался стальной куб с гладкими стенами. Ни кнопок, ни пультов в кабине не было, только в углу под потолком висела видеокамера. Дворецки, Артемис и клерк вошли внутрь, и лифт тронулся – очевидно, по команде с внешнего пульта. Артемис заметил, как Бертольт начал нервно потирать руки, едва кабина начала спуск.

– Эй, Бертольт? В чем проблема? Это же всего лишь лифт.

Клерк вымученно улыбнулся, едва заметно сверкнув зубами под усами.

– Все-то вы замечаете, Альфонс… Мне не нравятся замкнутые пространства. Здесь, из соображений безопасности, нет пульта. Лифт управляется дистанционно, охранниками. В случае возникновения какой-нибудь поломки нам придётся рассчитывать только на них. Эта штука практически герметична. А что, если у охранника случится сердечный приступ или он решит попить кофе? Нам останется только…

Взволнованную болтовню сотрудника банка прервало шипение дверей лифта. Кабина опустилась до уровня депозитария.

– Приехали, – сказал Бертольт, вытирая пот со лба бумажной салфеткой. Клочок салфетки застрял в морщине на лбу и затрепетал как ветроуказатель в струе воздуха из кондиционера. – Все в порядке, как видите! Не стоило так волноваться… Все в порядке. – Он нервно засмеялся. – Ну что, идём?

У лифта их ждал коренастый охранник. Артемис заметил пистолет на ремне и провод от наушника на шее.

– Willkommen, Бертольт, тебе удалось спуститься в добром здравии. Ещё раз, – усмехнулся охранник.

Бертольт смахнул со лба клочок бумаги.

– Да, Курт, удалось, и не думай, что твой насмешливый тон остался незамеченным.

Курт глубоко вздохнул и захлопал губами, выпуская воздух из лёгких.

– Прошу простить моего излишне мнительного соотечественника, – сказал он Дворецки. – Его пугает буквально все, от пауков до лифтов. Просто поразительно, как у него хватает духу каждое утро вылезать из-под одеяла. Прошу вас встать на жёлтый квадрат и поднять руки до уровня плеч.