— У вас, дорогие мои мальчики, конечно, наготове тысячи вопросов ко мне, заговорил весело Пео, откидываясь на спинку кресла. — Кое-какие из них я предполагаю. Например, что представляют из себя наши маленькие роботы. Так?
— Куклы? Расскажите о них! — Агзам от нетерпения даже привскочил.
— Ну что ж, слушайте. Собственно, зачатки таких механизмов есть уже и у вас, на Земле. Недавно я слышал по радио рассказ о Брюссельской выставке. Там была представлена механическая рука, которая приходила в движение от одной мысли человека. Правда, этой руке передавались только мышечные биотоки, да и те по проводу, но все же эти биотоки возникали у человека при определенной мысли и передавались механической руке. Наши роботы гораздо совершеннее. В корпусе их и в «черепе» установлены такие приборы, которые могут воспринимать биотоки, возникающие в мозгу человека на определенном расстоянии и без проводов. Мы можем командовать этими роботами в довольно большом отдалении. Правда, для того, чтобы человек смог подавать команды, а роботы их принимать, приборы роботов должны быть настроены именно на этого человека. Наши исследования показали, что биотоки, возникающие у людей, неодинаковы, они разнятся по силе и по характеру колебаний. Понятно вам это, мои дорогие мальчики?
Пео погладил голову Володи.
— Почти понятно, — сказал Володя. — Я читал о Брюссельской выставке. Но для того, чтобы улавливать очень слабые токи, возникающие у человека, нужны чувствительные приборы…
— А мне непонятно, — сознался Агзам. — Значит, у человека в голове тоже есть электрический ток?
— Есть, мой мальчик, — засмеялся Пео. — Вся природа насыщена огромным количеством разных видов энергии. Электричество возникает повсюду в результате всевозможных механических и химических воздействий. А чувствительные приборы, улавливающие слабые биотоки, мы создали на основе молекулярных усилителей. Такие усилители есть уже и на Земле, но они еще мало разработаны.
— Настройте на меня хоть одну куклу, — попросил Володя.
— Обязательно, когда прилетим на нашу планету.
— Расскажите о корабле.
— Что вам рассказать? — задумался Пео и, как земной человек, потер висок. Этот корабль — не звездолет. Он, так сказать, подсобный. Дальность полета его незначительная, он приспособлен для спуска на планеты. Движется он с помощью трех моторов: атомно-реактивного, атомарного и антигравитационной системы, использование которой у нас разработано еще слабо. Тот или иной двигатель мы включаем по мере необходимости.
— Но ведь атомный мотор испускает вредные лучи, — заметил Володя, опять не сумев сдержаться.
— Правильно, для жителей Земли они вредны. Вы еще не научились бороться с лучевой болезнью, а мы, люди планеты Уам, не страдаем этой болезнью, мы нашли способ вызывать иммунитет. Мотор работает по известному вам, правда только теоретически, принципу управляемой реакции цепных превращений. Если выразиться по-вашему, то мы производим огромное количество очень маленьких водородных бомб, и сила этих взрывов толкает корабль вперед. Мы умеем делать реакторы маленькие, иногда умещающиеся в спичечной коробке. Атомарный двигатель — он работает сейчас — может действовать только в определенных высоких слоях атмосферы, там, где очень сильна ионизация. Ионизированный газ, возвращаясь в свое первоначальное состояние, выделяет много энергии, вот мы ее и используем. Чтобы ускорить, усилить это превращение, мы применяем различные катализаторы. По своей конструкции двигатель очень прост. Топливом для него служит атомарный газ.
Что это такое? Вокруг планет, где есть атмосфера, излучения солнца, звезд, космических лучей и метеориты, ионизируют газы — отрывают от атомов по одному или несколько электронов, а также расщепляют молекулы газов на атомы — диссоциируют их. И вот, скажем, ионизированный кислород втекает в заборное отверстие широкого сечения, затем отверстие сужается, и газ уплотняется. В этом месте — рабочем пространстве — вспрыскивается катализатор, в струе газа происходит рекомбинация: диссоциированный газ почти мгновенно превращается в молекулярный, выделяя при этом большое количество энергии. Сильно нагретый и расширившийся газ устремляется по постепенно расширяющемуся каналу сопла. Скорость течения его увеличивается во много раз, отчего и создается реактивная тяга.
— А у нас тоже есть проект такого двигателя! — воскликнул Володя. — Я читал статью. Где только эта статья была напечатана, забыл.
— Очень хорошо, — похвалил Пео и продолжал: — Я рассказываю вам, мои мальчики, не очень верно, так как ваши названия и определения не совсем точны для нашей техники, но другие термины я применять боюсь: вы ничего не поймете. Теперь об антигравитационной системе. Как я уже сказал, мы ее еще плохо разработали. Она действует у нас пока только на небольшом расстоянии от планет. Под днищем корабля мы создаем этакий электромагнитный фильтр, специальные установки испускают особые лучи, которые противостоят гравитационным силам — силам притяжения. Вот так. Ну, о чем же еще вам рассказать? — Пео посмотрел в потолок и поморщил нос. — Да, вот еще. Наш корабль сделан из такого материала, который с точки зрения землян имеет весьма незначительный вес, но сломать его почти невозможно.
— В общем понятно, — сказал, хмуря брови и оттирая пальцем на коленке грязное пятно, Володя. — Объясните нам, пожалуйста, еще, почему не виден корабль.
— Это простая шутка нашего уважаемого Баили. Почему мы видим предметы? На сетчатке наших глаз проецируется изображение предмета с помощью световых лучей. Так? Вы это изучали в школе. Баили предложил покрасить корабль такой краской, которая частью поглощает свет, частью рассеивает, и поэтому на сетчатке наших глаз получается расплывчатое изображение. И мы видим только яйцевидное облачко, а не корабль, Сделано это было, конечно, еще и во избежание непредвиденных неприятностей.
— А почему пропадали кукла и кровать?
— По той же причине. Наши тюти закутывали себя и покрывали кровать материалом, выкрашенным той же краской.
— Понятно, — не особенно уверенно сказал Володя и воскликнул:- Значит, у вас есть человек-невидимка?
— Не совсем так, — засмеялся Пео, — облачко все же видно, а если смотреть в прибор, то краска вообще не действует.
— А почему вы так хорошо говорите по-русски? — с подозрением спросил Агзам. Почемучка на этот раз был удивительно молчалив. Ему все еще не верилось, что перед ним житель другой планеты, ему казалось, что с ним кто-то сыграл шутку.
— О, это длинная история, — развел руками Пео, словно показывая, какая это история. Он некоторое время смотрел на дверь, за которой сидел Баили, и о чем-то сосредоточенно думал. И вдруг ребята почувствовали, что труднее становится дышать, не хватает воздуха.
«Может быть, испортились приборы, не подают кислород? — старался догадаться Володя, тоже посматривая на дверь отсека управления. — А если?.. — Вдруг у него мелькнула страшная мысль, — а если они хотят нас задушить?.. Сам-то он в комбинезоне…» Но Володя не успел как следует испугаться. Пео вздохнул и посмотрел на ребят с прищуром.
— Милые мальчики, вам тяжело? — спросил он соболезнующе. — Потерпите, дорогие. Мы с Баили решили специально создать такую разрежённую атмосферу, чтобы вы постепенно привыкали к более жидкому воздуху планеты Уам.
Нехорошо будет, если вам придется ходить в шлемах. Потерпите немного, я уверен, вы привыкнете. В полете все равно делать нечего, ходить необязательно, и вообще я вам советую первое время двигаться поменьше.
— Ничего, — проговорил уже отдышавшийся Володя, — как-нибудь выдержим.
— Конечно, — подтвердил и Агзам. — Но вы не ответили на наш вопрос.
— Да, да, — оживился Пео. — Но вначале я введу вас в общий курс дела. Я говорю с вами на том деревянном языке, на котором часто слушал радиопередачи. У нас так не говорят. Но по-другому я еще не умею, хотя знаю и уже полюбил ваших поэтов: Пушкина, Маяковского. Так вот, примерно сто лет назад на нашей планете Уам существовал почти такой же общественный строй, какой сейчас на Земле. Материя стремится к гармонии, стремятся к гармонии и общества творящих существ вселенной. Возможно, совпадение внешнего облика и основных исторических этапов общественного развития разумных существ наших планет совершенно случайное, но мне кажется, просторы космоса необъятны, миры неисчислимы, и такому совпадению не следует удивляться. Будем считать, что нам повезло. Были и у нас капиталисты, только назывались они по-другому, — вуали, так же вспыхивали кровопролитные войны. И вот — таковы законы истории — власть была взята народом, и мы десятки лет строим жизнь с одинаковыми правами для всех людей.
После того, как вся власть перешла к народу, конечно, прекратились войны, вся техника была двинута на удовлетворение культурных и бытовых нужд и получила невиданный размах.
