хорошо успокаивает и усыпляет. Но один раз Митя всё-таки вздрогнул – когда уловил движение справа от себя.
Это Жанна поставила на тумбочку стакан.
– Выпей тёплого молока, с корицей, для хорошего сна. Пенки я выловила.
Митя кивнул. Жанна упорхнула.
Так и рвётся к нему в друзья. На то место, где должны быть совсем другие люди. Тот парень с причёской как у спецназовца и та девчушка, которая прячет лицо за шарфом. Люди, которых он зачем-то выдумал.
Отхлебнул молока из стакана. Да, неплохо.
Жанна хорошая, отрицать глупо. Но её присутствие утомляет. А может, дело не в ней, просто от людей устал? С Митей бывает.
Фильм, тем временем, пытался его напугать. Герои – мама и сын – сидели в комнате, за окном – ночь, дождь, ветер. И вдруг – огромная лапа, тонкая, с длинными корявыми пальцами стучится в окно. Конечно же, ветка дерева.
Но Митя вспомнил существо, которое видел во сне. Его лапа была похожа на эту ветку, только длиннее.
Если бы то существо сейчас стояло на крыше дома, где Митя жил, то оно смогло бы сверху дотянуться до его окна и поскрести когтями о стекло.
Очень захотелось задёрнуть окно шторами. Надо заставить себя встать. Хотя проще было бы не поворачиваться к окошку, чтобы не увидеть в нём что-то, чего там быть не должно…
…Мама и дочка, успокоившись, отвернулись от окна. И не успели увидеть, как снаружи что-то промелькнуло. На этот раз – не ветка. Что-то большое и бесшумное…
Митя поставил фильм на паузу. Снял наушники. Прислушался.
Тишина. И в квартире, и за окном.
Даже папа с Жанной уже не заливаются что есть сил.
Бросил взгляд в сторону окна. Всё чисто.
Отложил ноутбук, встал.
Подошёл к окну. Выглянул наружу, расплющив нос о стекло.
Ничего интересного. Никого. Весь город словно нарочно притих, чтобы его не пугать.
Тощая пятерня шлёпнула о стекло снаружи.
Длинные пальцы-черви. Кривые когти.
Митя отскочил от окна. И бросился прочь из комнаты.
Выскочив за дверь, долго бежал, не понимая, почему комната папы так далеко.
Потом понял: её не было. Ни комнаты, ни квартиры, ни дома. Он бежал вдоль гаражей с железными дверьми.
Остановился, огляделся. Заброшенные заводские корпуса, остов трактора без колёс.
Опять это место, где он фильм снимал…
Только теперь темно. И из одежды на Мите только его смешная пижама.
Зато на этот раз он знает, в какую сторону бежать.
Хотя это мало чему поможет… Все эти бетонные коробки – абсолютно одинаковые.
Митя огляделся ещё раз и двинулся вперёд. Не успел сделать и нескольких шагов, как его схватили сзади за шиворот, зажали рот холодной рукой, втащили в тесное пространство меж двух гаражей.
– Тихо! – шепнула Жанна. – Он наверху.
Митя мысленно выругал себя. Не догадался голову задрать! А ведь оно было на крыше, когда постучало к нему в окно…
Уродливый силуэт был отчётливо виден на фоне чистого звёздного неба.
Размахивая передними конечностями, оно шагало по крыше, походкой очень пьяного человека… нет – походкой умелого циркового акробата, изображающего очень пьяного человека. Двуногую тварь по-прежнему мотало из стороны в сторону, как гигантского ваньку-встаньку. Странный танец странного существа.
– Жанна, мне страшно…
– Всё хорошо, зайка, я с тобой.
– Я хочу домой…
– Ты дома.
Существо остановилось. Неужели, услышало?
Митя попытался вырваться. Жанна крепко держала его.
Существо спрыгнуло с крыши, приземлившись мягко, несмотря на размеры.
Митя рванулся изо всех сил. Но эта хрупкая с виду Жанна оказалась сильнее.
Двуногий направился к ним, пошатываясь на ходу, будто пытаясь рассмешить зрителей… прежде чем убить их.
Страх приказал Мите укусить руку, по-прежнему сжимавшую его рот.
Удалось захватить зубами кусочек плоти и стиснуть челюсти. Жанна вскрикнула и разжала стальные объятия.
Митя обернулся к ней, готовый прыгнуть, сбить её с ног весом своего худого тела и бежать дальше. Но Жанны не было.
Куда она пропала – некогда выяснять. Митя ринулся вперёд по этому узкому коридору между двух гаражей.
Коридор быстро привёл к тупику, упёршись в ограду завода. Свернуть некуда: гаражи примыкали к ограде вплотную. Куда же пропала Жанна? Он что, не заметил дыры в стене гаража или люка, ведущего в канализацию?
Вверх точно не залезть – стены ровные, без выступов.
Повернувшись назад, Митя увидел, как по коридору ползёт что-то длинное, похожее на змею с червями вместо головы.
Рука.
Подбирается к нему.
Останавливается.
Не может дотянуться.
В голове промелькнуло: руки коротки… Стало легче.
Громкий шорох, донёсшийся сверху, подсказал Мите, что существо запрыгнуло на крышу гаража.
Будет выковыривать его сверху… Митя растянулся на сухой земле и пополз, поглядывая вверх.
Выбегать наружу – самоубийство. Остаётся лишь торчать здесь, надеясь, что тварь его не достанет. И искать выход. Жанна же нашла его.
Туда, где он только что был, упала пятерня, принялась шарить наугад.
Митя полз, пятерня ползла следом, подгоняя его к выходу из убежища.
Единственному выходу. Митя убеждался в этом, ощупывая стены и почву.
Куда же делась Жанна?
Шальная мысль: исчезла, когда он её укусил. А если он укусит сам себя?
Митя вгрызся себе в левую ладонь что было сил.
Вздрогнул всем телом от боли и уронил ноутбук на пол.
Жанна сидела рядом, поглаживая по волосам.
– Жанна… я спал, да?
Укушенная рука немилосердно саднила.
– Да, мой хороший. Опять весь дрожал и плакал. За руку себя укусил, я не успела помешать…
– Жанна… – Митя обнял её. – Мне страшно. Я ненавижу эти сны…
– Всё будет хорошо. Я посижу с тобой рядом. Попробуй ещё раз уснуть.
– Я боюсь!
– Я буду рядом.
– Только не уходи, – попросил Митя, будто бы совсем маленьким.
Он таким себя и чувствовал в тот момент. Маленьким и слабым. А ведь в своём сне про скачущих чудовищ и парня с мечом он был героем… Но то был всего лишь сон.
Утром всё повторилось: зарядка, раскрасневшаяся Жанна, вернувшаяся с улицы в спортивном костюме, завтрак.
– Как спалось? – спросила Жанна первым делом, когда села за стол.
– Хорошо. Кошмаров больше не было.
– Значит, завтра уже точно не отвертишься от пробежки.
Митя по-прежнему не мог вспомнить, откуда в этой квартире взялась Жанна. Но ему уже казалось, что так было всегда.
Жанна была настоящей. В отличие от тех персонажей, что он придумал – сумасшедшей девочки в полосатом шарфе и парня со взрослым лицом, сквозь которое иногда проступала его истинная
