— Надо убираться! — крикнул Шалопуто стоявшему у руля До-До.
Битва между бабкой и ее внуком набирала силу, и по Полыни прошла смертельная дрожь; нос огромного корабля снова ударил Лад Лимбо, накренив его. На этот раз Кэнди и Шалопуто были готовы. Они держались, пока судно заваливалось на бок, а затем выпрямлялось.
— Чем скорее все вернутся на борт и уберутся отсюда… — начал Шалопуто.
— Где Том, Хват, Женева и Финнеган?
Шалопуто помрачнел.
— Забирают мертвых, — сказал он.
Кэнди вздохнула, кивнула и посмотрела на Полынь. Женева и Том с печальным грузом в руках готовились спустить его на палубу Лад Лимбо. Затем она обернулась к крыше дома 34, где в маленькой кучке сидевших там людей находился и ее отец. Сейчас все они были в безопасности, но эта безопасность казалась не слишком надежной. Рыбы, что окружали маленькую лодку, чуяли потенциальную добычу и на крыше. Самые амбициозные пытались добраться до своих жертв. Некоторые обладатели рудиментарных конечностей закрепились на карнизах и не сводили блестящих влажных глаз с желанного обеда.
Семья Кэнди была не единственной, попавшей в такие неприятности. Вблизи плавала еще одна маленькая лодка; она перевернулась вверх дном, и ее борта (белые) оказались пробиты в нескольких местах. Пассажиры ютились на обросшем ракушками днище. Вокруг плавал огромный мантизак, периодически высовывая из воды нос, чтобы понюхать или напугать своих жертв.
— Сколько людей может поместиться на Лад Лимбо? — спросила Кэнди До-До.
— Не знаю, — сказал шкипер. — Не так уж и много.
— Нам надо забрать с крыши мою семью. И вон тех людей в лодке. И вообще всех, кого мы найдем в воде.
— Согласен. Хватит на сегодня погибших.
Кэнди ничего не могла с собой поделать и вновь посмотрела на Полынь. Однако не на останки тел, а на Бабулю Ветошь и Повелителя Полуночи, сошедшихся в битве высоко над палубой.
— Двоих, по-моему, недостает, — холодно проговорила она.
— Видишь ее? — тихо сказала Диаманда.
— Вижу, — ответила Мелисса. — Поверь, я вижу. Она изменилась. Это уже не та Кэнди, которая уходила отсюда.
— Так оно и есть, — сказала Диаманда.
— Она не боится, — проговорила Мелисса, в изумлении глядя на Кэнди, стоявшую на носу Лад Лимбо, который теперь был на полпути между носом Полыни и крышей дома Квокенбушей, и наблюдавшую за подъемом выживших с перевернувшейся лодки. Мантизак разочарованно плавал взад-вперед перед спасательным кораблем, глядя на Кэнди так, словно понимал — это она виновата, что он сегодня не поужинает.
— Надеюсь, ты ею гордишься, — сказала Диаманда.
— Горжусь, — ответила Мелисса.
Билл, вполуха слушавший разговор Мелиссы, скривился.
— Ты точно с кем-то говоришь, — произнес он. — С кем?
— Ты не поверишь, если я скажу, — ответила Мелисса.
Билл покачал головой и отвернулся, что-то бормоча себе под нос.
— Он был когда-нибудь привлекательным? — спросила Диаманда у Мелиссы.
— Да. Он был привлекательным. Симпатичным. Забавным. Я его любила. И люблю до сих пор. — Она увидела, как Билл повернулся, словно собирался что-то сказать, но потом передумал и продолжал молчать.
— Мне пора идти, — сказала Диаманда.
— Это необходимо?
— Да. Нужно кое-что сделать. Увести души в лучшее место.
— В Абарат.
Диаманда улыбнулась.
— Думаешь, это Рай? — спросила она. — Увы, нет. Может, когда-то и был… по крайней мере, чем-то вроде. Но времена меняются. — Она вновь улыбнулась. — Даже там.
Протянув руку, она призрачными пальцами коснулась лица Мелиссы.
— Будь сильной, мать, — сказал она. — Я знаю, ты можешь.
— Правда? — с сомнением в голосе произнесла Мелисса.
— Конечно. Помни, в ней я вижу тебя. И то, что я вижу, прекрасно. — Она посмотрела на Кэнди и, попрощавшись, покинула крышу и направилась прочь по воде.
За несколько минут Лад Лимбо подобрал всех в окрестностях дома 34 и оказался рядом с находившимися на крыше людьми (миссис Хаген из дома 37 со своей собакой, Роуз-Мэри, старый Том Шей из дома на углу, овдовевшие сестры Люси и Рут Макджинн, а также семья Кэнди). Все они также поднялись на борт Лад Лимбо. Когда оказавшиеся в безопасности пассажиры сохли под жарким дневным солнцем, события на Полыни приблизились к мрачной развязке.
Для наблюдавших за битвой оставалось неясно, кто победит — кошмары ли Тлена или темные силы его бабки. К этому времени пожар распространился от кормы до носа, и корабль был охвачен пламенем и дымом, закрывавшим от зрителей детали сражения. Но сомнений в том, что гибельная схватка двух сил продолжается, не было. Иногда судно взрывалось всплесками энергии, словно на фабрику фейерверков попадала случайная искра, и все вспыхивало в одну секунду. Затем возникало странное затишье, когда искры гасли, и собравшиеся на Лад Лимбо видели — или им это только казалось? — две фигуры, сцепившиеся так крепко, что только смерть могла бы оторвать их друг от друга. Но огонь и дым взметались вновь и закрывали всю сцену.
— Бабуля Ветошь стара, — заметил Шалопуто. — Хрупкие кости.
— Да, — сказала Кэнди. — Но могу поспорить, у нее много сюрпризов.
Постепенно становилось ясно, что Кэнди права. Бабуля Ветошь действительно побеждала. Хотя кошмары Тлена могли себя воссоздавать, принимая все более отвратительные формы, старуха раз за разом изничтожала их. Сейчас, когда его воротник был уничтожен, а жидкость вылилась, некогда могучий Повелитель Полуночи выглядел болезненно уязвимым. Хрупкими казалисьего кости, а не кости его бабки. Хотя между ним и направленными на него ударами постоянно вставали кошмары, ранящие заклинания Бабули Ветоши проникали сквозь них, ослабляя и истощая Тлена.
Периодически он делал выпад, нанося женщине сокрушительный удар, но она оказывалась сверхъестественно стойкой. Она сгибалась, кричала, и Тлен посылал кошмары закончить работу, но это было лишь притворство. В мгновение ока она выпрямлялась и безжалостно рвала творения своего внука, разбрасывая во все стороны их ядовитые клочки.
— Он долго не протянет, — пробормотал Шалопуто, когда на секунду в этом хаосе показалось сломанное, израненное тело Тлена.
— Может, он хочет уйти вместе с кораблем, — сказала Кэнди.
— И забрать ее с собой?
— Почему бы и нет?
— Слишком хорошо для такой парочки.
— Погоди, — сказала Кэнди.
— Что?
— Смотри!
Она увидела, как ведьма подняла руки, и из них вырвалась волна силы, полетев прямо в Тлена. Он поднял руки в жалкой попытке защититься, но все его защитники погибли. Когда волна до него добралась, он укрыл голову мантией, но тщетно. На него изливался поток силы Бабули Ветоши, и к своему нападению она прибавила слова.
— Мне следовало оставить тебя в огне, — проговорила она. — Это бы сэкономило время.
Ее фразы ознаменовали поражение Тлена. Он отпустил мантию, и волна силы сбила его вниз. Он рухнул на палубу и несколько секунд лежал без движения. Затем по призыву своей хозяйки из ядовитого облака дыма выбралась стая заплаточников и подняла его в воздух. Повинуясь указаниям ведьмы, они начали делать все, чтобы в последние мгновения жизни он чувствовал только боль и унижение. Они плевали в него грязью, срывали последние слои богатых одеяний, обнажая его жалкое, израненное тело, подбросили его в воздух, словно мяч, уронили, подобрали и бросили вновь.
Кэнди смотрела на это с глубоким отвращением. Хотя во время своего пребывания в Абарате Тлен был ее главным мучителем, она испытывала к нему какие-то остатки сочувствия. Она не знала, в чьем сердце рождалась эта неожиданная нежность — принцессы или ее собственном, — но в конце концов, какая разница? Чувство есть чувство, кто бы его ни ощущал.
— Почему они не оставят его в покое? — пробормотала она. — Ненавижу заплаточников. И эту женщину. Больше всего я ненавижу эту женщину.
К тому времени создания устали от своей забавы. Они посмотрели на Бабулю Ветошь, продолжавшую парить в грязном воздухе внутри колонны вращающихся пылинок, и та указала на воду. Подхватив его, словно мешок с мусором, заплаточники принесли свою игрушку к перилам и выкинули за борт. Тлен быстро пошел ко дну, и там, куда он упал, вода забурлила, став ярко-красной, когда на него набросились рыбы. Но он, вероятно, оказался ядовит даже для мантизаков, поскольку их пир очень быстро прекратился.
— Это то, о чем я думаю? — спросил Джон Змей, глядя на Полынь.
— Не Тлен ли? — сказал Джон Соня с потрясением в голосе.
