— А откуда ты узнал о Табу?
— О чём, о чём?
— Вы с Гермионой наконец-то перестали называть Сами-Знаете-Кого по имени!
— Ну да, просто поддались дурной привычке, — сказал Гарри. — Но я спокойно могу его называть и В…
— Молчи! — заорал Рон так, что Гарри свалился в колючие кусты, а Гермиона, сидевшая с книгой у входа в палатку, сердито посмотрела на них издали.
— Извини, — сказал Рон, вытаскивая Гарри из ежевичного куста, — только его имя теперь заколдовано, они через него выслеживают людей! Если произнесёшь его имя, все защитные заклятия разрушаются. Оно вызывает типа магические помехи. Так нас и отловили тогда, на Тотнем-Корт-роуд!
— Из-за того, что мы произнесли его имя?
— Ну да! Вообще-то логично. Надо признать, они не дураки. Это имя не боялись произносить только самые сильные его противники, вроде Дамблдора, а с тех пор, как на него установили Табу, всякого, кто так говорит, можно легко отследить. Простой и удобный способ выявить всех членов Ордена! Кингсли вот чуть не поймали…
— Серьёзно?
— Ага, Билл рассказывал. Пожиратели смерти навалились на него целой толпой, но он ушёл и теперь в бегах, вроде как мы. — Рон задумчиво почесал подбородок волшебной палочкой. — Слушай, может, это Кингсли прислал тебе лань?
— У него Патронус в виде рыси. Мы же видели на свадьбе, помнишь?
Они двинулись вдоль кустов, подальше от палатки и Гермионы.
— Гарри… а как ты думаешь, вдруг это Дамблдор?
— Что — Дамблдор?
Рон слегка замялся, но всё-таки выговорил, понизив голос:
— Дамблдор… эта лань? Я в том смысле… — Рон краешком глаза наблюдал за Гарри. — Он последним держал в руках настоящий меч, правда?
Гарри не поднял Рона на смех, потому что очень хорошо понимал, какая тоска прячется за этим вопросом. Никакими словами не описать, насколько было бы легче жить, думая, что Дамблдор каким-то образом вернулся и оберегает их.
Гарри покачал головой:
— Дамблдор умер. Это случилось у меня на глазах. Его больше нет. И потом, его Патронус — феникс, а не лань.
— Ну всё-таки… Патронусы иногда меняются, — не отступал Рон. — У Тонкс изменился Патронус, нет?
— Если Дамблдор жив, почему он не показывается? Взял бы и просто передал нам меч.
— Я откуда знаю? — огрызнулся Рон. — Потому же, почему он тебе его не передал, пока был жив. Почему оставил тебе в наследство старый снитч, а Гермионе — детскую книжку.
— Так почему? — Гарри круто повернулся к Рону. Ему до смерти хотелось услышать ответ.
— Не знаю… — протянул Рон. — Я, когда злился, думал иногда — он просто насмехается, а может, нарочно усложняет нам задачу. Только теперь я так не думаю. Он знал, что делал, когда оставил мне делюминатор — скажешь, нет? Он… — Уши Рона запылали, он вдруг ужасно заинтересовался пучком травы у себя под ногами и принялся ковырять его носком ботинка. — Он, наверное, знал, что я вас брошу.
— Нет, — поправил Гарри, — он знал, что ты обязательно вернёшься.
Рон посмотрел на него благодарно и смущённо. Гарри поторопился сменить тему:
— Кстати, ты слышал, какую книгу о нём настрочила Рита Скитер?
— А, да, — кивнул Рон, — все о ней говорят. Дамблдор дружил с Грин-де-Вальдом — большая была бы новость, если бы не все эти дела. А так — просто небольшой плевок в лицо общественности: оказывается, он не такой безупречный, как все считали. А по-моему, ничего тут нет такого ужасного. Он тогда был совсем молодой…
— Как мы, — сказал Гарри.
Точно так же он ответил раньше Гермионе, и что-то, вероятно, было в его лице, отчего Рону не захотелось продолжать разговор.
На кусте висела замёрзшая паутина, в центре её сидел паук. Гарри прицелился волшебной палочкой, которую дал ему Рон, а позднее Гермиона милостиво согласилась осмотреть и пришла к выводу, что палочка сделана из терновника.
— Энгоргио!
Паук слегка дёрнулся и подпрыгнул в своей паутине. Гарри попробовал опять. На этот раз паук чуть-чуть увеличился.
— Прекрати! — занервничал Рон. — Ну извини, что я сказал — Дамблдор был молодой…
Гарри и забыл, что Рон не переносит пауков.
— Прошу прощения… Редукто!
Паук не стал меньше. Гарри посмотрел на терновую палочку. Он успел испробовать с ней несколько простеньких заклинаний, и все они выходили хуже, чем с волшебной палочкой из пера феникса. Новая палочка казалась агрессивно непривычной, как будто ему пришили чужую руку.
— Просто надо поупражняться, — сказала Гермиона.
Она неслышно подошла сзади и наблюдала за попытками Гарри увеличить, а потом уменьшить паука.
— Тут самое главное — уверенность!
Гарри понимал, почему ей так хочется, чтобы с новой палочкой всё оказалось в порядке: Гермиона всё ещё чувствовала себя виноватой, что испортила прежнюю. Он промолчал, хотя ответ напрашивался сам собой — пусть она тогда отдаст ему свою, а себе оставит замечательную терновую. Гарри удержался, чтобы не заводить лишних ссор. Ему страшно хотелось, чтобы все они наконец помирились, но, когда Рон рискнул улыбнуться Гермионе, она тут же отошла прочь и снова уткнулась в книгу.
Когда стемнело, все вернулись в палатку, и Гарри взялся дежурить первым. Сидя у входа, он старался с помощью терновой палочки заставить левитировать мелкие камушки, но магия по-прежнему не слушалась. Гермиона лежала у себя на койке и читала, а Рон сперва всё косился на неё, потом достал из рюкзака маленький деревянный радиоприёмник и принялся крутить ручки.
— Есть тут одна программа, — вполголоса объяснил он Гарри, — по ней рассказывают настоящие новости. Все остальные станции переметнулись Сам-Знаешь-к-Кому и всё повторяют за Министерством, а эти… Вот подожди, сам услышишь, это классно. Только они не каждую ночь выходят в эфир, им приходится всё время перемещаться, и ещё, чтобы подключиться к ним, нужен пароль, а я как раз пропустил прошлую передачу…
Он легонько стукнул по приёмнику волшебной палочкой, наугад бормоча себе под нос какие-то слова. При этом он исподтишка поглядывал на Гермиону явно опасаясь, как бы она опять на него не налетела, но Гермиона старательно делала вид, будто его здесь нет. Так прошло минут десять. Рон бормотал и стучал палочкой, Гермиона перелистывала страницы, а Гарри упражнялся со своим новым приобретением.
Наконец Гермиона встала. Рон сразу перестал стучать.
— Если тебе мешает, я не буду! — торопливо заверил он.
Гермиона не снизошла до того, чтобы ответить. Она подошла к Гарри.
— Нам надо поговорить.
Он посмотрел на книгу, которую Гермиона держала в руке: «Жизнь и обманы Альбуса Дамблдора».
— Ну что? — спросил он неохотно.
У него мелькнула мысль: вдруг там есть глава, посвящённая ему? Гарри не чувствовал в себе сил знакомиться с тем, как Рита излагает свою версию его отношений с Дамблдором. Однако Гермиона сказала совсем не то, что он ожидал.
— Я хочу повидаться с Ксенофилиусом Лавгудом.
Гарри вытаращил глаза.
— Что-что?
— Ксенофилиус Лавгуд, папа Полумны. Я хочу с ним поговорить!
— А… зачем?
Гермиона сделала глубокий вдох, как будто готовилась к прыжку, и выпалила:
— Да все этот знак из «Сказок». Вот, смотри!
Она сунула Гарри под нос «Жизнь и обманы Альбуса Дамблдора», раскрытую на странице с копией письма Грин-де-Вальду, написанного таким знакомым, летящим косым почерком Дамблдора. Гарри было тошно видеть перед собой окончательное доказательство, что письмо — не выдумка Риты Скитер, что Дамблдор в самом деле написал эти слова.
— Подпись, — подсказала Гермиона. — Посмотри на подпись!
Гарри посмотрел. Сперва он не понял, в чём дело, но потом пригляделся, поднеся к книге светящуюся волшебную палочку, и увидел, что Дамблдор вместо буквы «А» в слове «Альбус» нарисовал крошечный треугольный значок, такой же, как в сборнике сказок.
— Э-э-э… вы о чём? — заикнулся было Рон, но Гермиона испепелила его взглядом и снова повернулась к Гарри.
— Всё время этот знак всплывает, понимаешь? Конечно, Виктор Крам говорил, что это символ Грин-де-Вальда, но мы же его видели на той старой могиле в Годриковой Впадине, а даты на ней намного раньше Грин-де-Вальда! И теперь ещё это письмо. Ну, Дамблдора или Грин-де-Вальда мы не можем спросить, что это значит, — я даже не знаю, жив ещё Грин-де-Вальд или нет, — зато можно спросить мистера Лавгуда! Он тогда пришёл на свадьбу с этим символом на шее. Я уверена, Гарри, что это очень важно!
Гарри ответил не сразу. Он посмотрел на исполненную азарта Гермиону, потом в темноту за палаткой и глубоко задумался. Наконец он сказал:
— Не надо нам ещё одной Годриковой Впадины. Мы тогда убедили друг друга, будто нам туда очень нужно, и что вышло?
— Но он же всё время нам попадается, Гарри! Дамблдор завещал мне «Сказки барда Бидля», так откуда ты знаешь, что не ради этого знака?
— Ну вот, опять всё сначала! — Гарри вдруг вышел из себя. — Мы всё время уговариваем сами себя, что Дамблдор оставил нам какие-то тайные указания, намёки…
