— Пожалуйста, не отдавайте нас Наблюдателю! Мы очень дорого стоим, и Проводник не поскупится отдать за нас хорошую сумму! — жалобно взмолилась Нора, вцепившись в одежду пирата, который стоял неподвижно, словно статуя, но девочка заметила на его лице слабую тень жалости к ней. Однако это не изменило ситуацию.
Наблюдатель тут же подлетел к девочке и, схватив её за руку, силой потащил к трапу. После того как они все высадились на берег, детей грубо запихнули в чёрный фургон.
— Не думал, что вы не сдерживаете слова. Вы подписали договор, но не хотите выполнять его условия, — недовольным тоном произнёс Наблюдатель.
— Вы жестоко нас обманули, мы даже не знали этих условий! — возмущённо воскликнула Марианн.
— Ну, теперь вам они известны. Вы удостаиваетесь огромной чести стать одними из нас. Вам поставят особый знак, который не похожий на остальные метки рабов. Такой знак носят только императоры, даже у меня, как у приближённого к ним, такого нет, а у вас он будет. Когда вам поставят такие знаки, вы станете их собственностью, которой они будут распоряжаться, как захотят. Ну а потом, если вы захотите, станете их союзниками, а если не захотите, то заставим.
Дети сидели в полном шоке, не зная, что сказать. Их привезли в замок — резиденцию императоров, и привели в гостиную, в которой они недавно подписали себе приговор. Четверых оставили под присмотром надзирателей, а двоих Наблюдатель куда-то потащил.
— Интересно, а куда это вы нас ведёте? — грубо спросил Томас.
— Императоры хотят лично с вами поговорить, как с главарями вашей банды, — отчеканил тот в ответ.
— Они хотят нам навязать свою волю и тем самым, через нас подчинить и всех остальных, как мило с их стороны, — догадалась Нора.
Они шли по широкому коридору, который освещали только факелы, как в средневековые времена. Прямо по курсу уже были видны две двойные, красного цвета двери, возле которых стояла охрана, — двое в чёрных плащах и масках. Как только они приблизились к ним, двери сами по себе открылись. У детей не было даже малейшего желания входить в комнаты, но Наблюдатель бесцеремонно впихнул Томаса в одну, а Нору в другую комнату.
Томас оказался в просторной комнате, обставленной красивой мебелью багрового цвета. В комнате было тепло, которое исходило от большого камина, напротив него стояло два больших кресла, а между ними стоял журнальный столик. Томас медленно прошёл вперёд, рассматривая на стенах картины в дорогих рамах, с изображёнными на них сценами древнего Рима и Египта.
— Присаживайтесь, мистер Андерсен, чувствуйте себя, как дома! — раздался холодный, мужской голос.
Возле огромного окна на всю стену стоял мужчина в чёрном, приталённом плаще, который спускался до самых пят, как у католического священника.
Томас молча расположился в кресле, удивляясь как это он, сразу его не заметил, а затем усевшись, принялся с любопытством разглядывать мужчину со спины. Он был высоким, стройным, с безупречной прямой осанкой. У него были иссиня-чёрные волосы, которые спускались ниже плечей и были перевязаны красной лентой. Его руки в чёрных перчатках были скрещены за спиной. За окном моросил противный дождь, над замком нависли тяжёлые, свинцовые тучи. Томас невольно перевёл взгляд с мужчины на унылую картину, и ему вновь стало очень тоскливо и захотелось сейчас оказаться дома и представить, что всё произошедшее было лишь кошмарным сном. Нужно было только проснуться и все ужасы бы закончились. К реальности его вернул яркий свет прожектора, который ударил ему в глаза от соседней башни. Он прищурился и только сейчас заметил, что мужчины нет возле окна.
— Не волнуйтесь, мистер Андерсен, я не исчез, а сижу напротив вас, — всё также холодно произнёс мужчина совсем рядом.
Томаса раздражало это обращение к нему, и он было, хотел сказать что-то грубое, но когда повернулся и впервые увидел своего деда, то у него на мгновение пропал дар речи.
Перед ним сидел мужчина чуть старше его отца, и что самое главное, Томас был сильно на него похож, больше, нежели его родные дети. Это было даже больше, чем просто сходство. На него смотрели такие же чёрные глаза, белки которых просто светились, тонкие губы изгибались в кривой улыбке, изящные брови, прямой нос и правильные черты лица, которое было непроницаемым, как маска. Убрав чёрные пряди волос с красивого, смуглого лица, он с интересом разглядывал мальчика, а Томас сидел и смотрел на него, поражённый их сходством, несмотря на большую разницу в возрасте.
— Ну, наконец-то мы с вами встретились лицом к лицу, я так долго этого ждал, — монотонным голосом произнёс Воланд. — Вы, наверное, много про меня слышали?
Томас даже не знал, что ему сказать, он весь прижался к высокой спинке кресла, словно его к ней пригвоздили, тогда как его собеседник расслабленно седел в своём, закинув ногу на ногу.
— Родители мало, что о вас рассказывали, — еле выдавил из себя Томас.
— Зато я знаю о вас буквально всё. Я долгие годы наблюдал за вами, а потом мы заранее спланировали ваше прибытие в Авалон. Автокатастрофа, ваша смерть, потом камни оживили вас, залечив раны, и стёрли некоторые, яркие моменты из вашей жизни. Не так ли?
Это всё было чистейшей правдой. После аварии дети мало что помнили, воспоминания уходили от них постепенно, кроме их последнего дня на родине. Его они будут помнить всегда, ведь он был последним их счастливым днём, который закончился трагедией.
Год назад, весенним вечером дети собирались поехать на каникулы домой. Они учились в закрытом колледже и родителей видели только по выходным и на каникулах, и поэтому лета они ждали больше всего. Так как их семьи уже давно дружили, лето они проводили с детьми в одном большом, загородном особняке. Родители оставляли все свои дела на заместителей, скидали с себя деловые, пасмурные костюмы и посвящали своё время детям. В тот день дети сдали экзамены, и ждали когда за ними приедет Джек, но на этот раз приехал другой водитель. Объяснив, что Джек загружен работой и не смог за ними заехать, он увёз детей, которые хотели быстрее покинуть колледж. Томас помнил, как водитель свернул на дорогу, ведущую в лес, по которой они никогда не ехали. Новый водитель сообщил детям, что так можно срезать и быстрее доехать до особняка. Счастливые дети не обратили внимания на подозрительное поведение водителя. Когда они заехали в самую глубь леса, их путешествие закончилось. Машину расстреляли со всех сторон, она загорелась, и её скинули в овраг, а потом они очнулись в морге на земле. После многочисленных, огнестрельных ранений дети погибли сразу, но камни всё исправили. Они вновь поставили их на ноги, словно ничего не было.
— Ваши родители не отпустили бы вас к нам в Авалон, и поэтому нам пришлось забрать вас силой, — холодный голос Воланда отвлёк Томаса от ужасных воспоминаний.
— И тем самым вы отняли у нас всё! Вы забрали у нас жизнь, превратили в орудие убийства! Ведь мы даже теперь не ангелы…, да мы вообще неизвестно кто!! — закричал Томас ему в лицо. Он резко вскочил с кресла, но его тут же усадили обратно две костлявые ручищи, которые вылезли прямо из подлокотников и пригвоздили мальчика к креслу.
— Не нужно так нервничать, это вредно для здоровья, — спокойно произнёс тот. — Вы должны быть благодарны нам, что мы оказали вам такую величайшую честь. Вы даже не представляете себе, мистер Андерсен, какую огромную силу в себе носите. Мы с вами уникальны в своём роде и можем положить весь мир к своим ногам.
— Так вы променяли свою семью на эту силу? — с упрёком спросил Томас и тут же пожалел о сказанном. Красивое лицо его деда стало багровым от злости и мальчику показалось, что он сейчас набросится на него. Но через мгновенье Воланд успокоился, и его лицо стало прежним.
— Хочу вас разочаровать, но у меня давно уже нет семьи. Вернее, моя семья для меня умерла, когда они отправили меня за решётку!
— Потому что вы этого заслужили, когда предали всех и вся…!
Томас не успел закончить свою гневную речь, так как Воланд перебил его, разразившись громким смехом, от которого мурашки побежали по коже.
— Да они там все предатели, все на одно лицо! Настоящие лицемеры, разве ваши бабушки не предали собственных детей и вас? Да предложи любому ангелу вашу силу и он, не задумываясь, станет на сторону зла!
— Наши бабушки хоть и жестокие, но они действовали по вашим указаниям!
— Нет, нет! Позвольте мне вас просветить, ваши бабушки сами предложили нам этот план, — сделать вас носителями камней, разыграть вашу гибель и так далее. Они сделали это ради мести, а мы лишь хотим предложить вам свою дружбу и сотрудничество.
Воланд так убедительно говорил, что на мгновенье Томас поверил, что все просто лицемеры, ведь их же родные искалечили им жизнь, лишив будущего. Но он быстро отбросил эти предположения, вспомнив своих родителей и дядю.
