Пузырёк представил себя замёрзшим. Прозрачным, ледяным. Весной лёд лопается, разлетается на куски.
— Не хочу! — со слезами крикнул Пузырёк. — Почему ушла вода?
— Не знаю. Что-то случилось осенью. Ты уже спал… Мельница затряслась, закрутились жернова. Потом всё стихло. Наверное, плотина не выдержала.
— Нужно найти трещину и заделать!
— Весной. Обязательно. А сейчас — ложись.
— Так вся вода уйдёт!
— Нам хватит. Спи.
— Мне холодно! — заплакал Пузырёк.
Блёстка захныкала, словно в ответ, но не проснулась. Пузырек потянул маму за руку:
— Давай разведём огонь!
— Что ты, — мама открыла глаза и села. — Огонь для нас куда страшнее, чем холод. Ты не представляешь, как это трудно — всё время быть рядом с кусачими алыми угольями, кормить их день за днём.
— Пусть.
— Нельзя, маленький мой.
— А что делать? Я не хочу замерзать!
Мама вздохнула:
— Помнишь омуты у горелого вяза?
— Помню.
— Они вряд ли промерзнут до дна. Иди туда, перезимуешь. А нам с Блёсткой не дойти, мала она ещё. Тут останемся.
— Как же я один?
— Ты уже большой.
Пузырёк вытер слёзы. Большие не плачут. Мама улыбнулась и добавила:
— Сперва проберись на мельницу. Только будь осторожен. Если учуешь кого чужого, беги со всех ног. Да мельнику на глаза не показывайся, особенно детям его, житья не дадут. Пока не рассвело, поищи там тёплые шкуры.
— Человечьи шкуры?!
— Нет, что ты, — тихонько засмеялась мама. — Те, что люди делают из шкур зверей.
Пузырек обнял маму, осторожно коснулся ладонью затылка сестренки. Её мягкие волосы пощекотали ему перепонки между пальцами.
— До весны, — прошептал он.
* * *
Ох, как не по себе Пузырьку в человечьем доме! Всё чужое, непонятное, неправильное. Пузырёк быстро нашел подходящую шкуру — она висела в маленькой комнатке без окон. Сперва водяной запутался в одёжке, но потом руки сами куда-то нырнули, а края шкуры сошлись. Стало тепло. Теперь нужно уходить, но мельница тянула к себе. Когда ещё мама разрешит так близко подобраться к человечьему жилью!
Просторное жилище, с необычными запахами, шорохами в стенах, и пугало, и завораживало. А ещё казалось, что со всех сторон за незваным гостем следят невидимые существа. Пузырёк осторожно, чтобы не скрипнула, потянул дверь… И увидел мертвецов. Они сидели за столом, всей семьёй — распухшие, посиневшие, страшные. В нос ударил отвратительный удушливый запах.
Пузырек выпустил дверь из ослабевших пальцев, и она с грохотом закрылась. От этого удара водяной пришёл в себя, и, путаясь в длинной шкуре, рванул в лес. Подальше от мельницы! Остановился, только когда понял, что вокруг совсем незнакомые места, а грудь разрывается от сухого холодного воздуха.
За спиной кто-то хрипло рассмеялся:
— Вижу чудище лесное, в шубе, только без штанов!
Пузырёк резко обернулся, но никого не увидел. Теперь смеялись в другой стороне, далеко. Пузырёк беспомощно закрутился на месте.
— Кто здесь? Выходи! — крикнул он и закашлялся.
— Вышел, — из-за сосны появился лесной дед. — Ты, водяник, совсем спятил? В такой мороз гуляешь! Хорошо хоть, в метель не попал, недавно закончилась. А то бы в ледышку замерз.
— Я знаю, — с трудом выговорил водяник. — Я потому и ушел из пруда.
— Из Мельничного, что ль? — насупился дед. — А ну-ка, пойдем, расскажешь.
Дом лесного деда прятался за пнём. В тепле Пузырёк размяк, перестал кашлять и успокоился. А после горячего молока даже засыпать стал. Старик спрашивал мало. Он сразу понял, в чём дело.
— Я должен сам посмотреть. Жди здесь.
Пузырёк не спорил. Подтянул под себя ноги, завернулся в шубу и уснул.
* * *
Лесной дед вышел из дома и принюхался.
Пахло врагом.
Что это за враг, лесовик не знал. В нём вдруг ожили древние чувства, доставшиеся в наследство от умерших деревьев и пересохших родников, а может, и вовсе принесенные ветром или залетевшие из снов.
Чем дальше лесовик уходил от дома, тем сильнее становилось беспокойство. На полпути к мельнице он наткнулся на Ирха. Волк терзал оленя. Самку. Кормящую.
— Ты взбесился? — охнул лесовик. — Иль ослеп?
— Мне нужна была кровь.
— Тебе нужна кровь, — недовольно повторил Пнюк. — А я теперь оленёнка ищи, выхаживай.
— Нет у неё оленёнка, — рассердился Ирх. — Я что, по-твоему, совсем без памяти?
Пнюк помолчал и тихо спросил:
— Кровь-то тебе зачем?
— А то ты не знаешь, — неохотно рыкнул Ирх.
Теперь Пнюк посмотрел на волка внимательнее. И увидел, что глаза у него лихорадочно горят, бока ввалились, и весь он словно постаревший, измотанный.
— Что случилось?
Волк устало ответил:
— Я попал в ловушку. Магическую. Еле выбрался.
— Кто осмелился напасть на тебя? И как он смог?
— Есть один, — оскалился Ирх.
— Что ему надо?
— Хочет проникнуть в замок.
— Но туда никто не может попасть!
— Он знает.
Пнюк помолчал и нерешительно спросил:
— А ты-то здесь причём?
— Когда-то я жил в замке. А теперь должен его охранять.
— Жил в замке? Он давно заброшен!
— Время течёт по-разному, Пнюк. Для тебя прошло сто лет, для меня — всего ничего. И для врага — тоже.
Ирх помолчал и добавил:
— По первому снегу какая-то человечка мешки к Замку везла. С магией. Его магией, я её за версту чую. Мешки я в болоте утопил. Вот он и решил меня извести, чтобы без помех к Замку пробраться.
— А человечку ты загрыз? — поежился Пнюк.
— Прогнал. Она не под своей волей шла.
— И что теперь?
— Иди домой, — мрачно посоветовал Ирх. — Пурга скоро поднимется, неужели не чувствуешь?
— Я хотел на мельницу…
— Зачем? — Ирх подобрался, как перед прыжком.
Пнюк рассердился:
— Пригаси свои безумные глаза! Везде тебе враги мерещатся. Прибежал водяник, рассказывал страшные вещи. Я хотел разобраться, что случилось.
— Тогда можешь возвращаться. Правду говорил твой водяник.
Пнюк тяжело задышал, окончательно поверив — в лес пришла беда. А Ирх снова оскалился:
— На мельницу заявился мой старый знакомый. Ему понадобилось истереть то, что он привёз. Люди, которые там жили, ему оказались ни к чему.
* * *
Пузырек шел, то и дело замирая. Пнюк сказал на прощание: будь осторожен. Кого бояться, лесной дед не объяснил, и Пузырёк вздрагивал от любого шороха.
Можно было, конечно, остаться на зиму у лесовика. Он сам предложил — вдвоем, говорит, веселее. «И не так страшно», — подумал тогда Пузырёк. Но ответил:
— Нет, я домой.
И теперь он шел, торопливо поглядывая на пасмурное небо. Дорогу от мельницы не запомнил, а спросить у деда забыл. Ему казалось, что он идет правильно. Но лес становился всё гуще, водой не пахло. А потом за деревьями показался мрачный замок, чёрный на фоне закатных облаков. Ни одно окошко не светилось.
Пузырёк долго смотрел на высокие башни, запрокинув голову. А потом полез вверх по холму.
Водяной слышал об этом месте. И думал раньше — сказки. Но вот он, Замок, есть на самом деле. Может быть, бывает и всё остальное — волшебники, заколдованные звери, привидения и тайные подземные ходы.
Непривыкший карабкаться по откосам, Пузырёк быстро устал, но упрямо продолжал идти вперед. И поднялся до самых стен замка. Огляделся и даже рот приоткрыл. Верхушки деревьев остались далеко внизу.
— Так вот что видят птицы каждый день…
Стало понятно, в какой стороне родной пруд. Но солнце село, а в темноте бродить зимой немыслимо.
Но почему солнце село так быстро? Пузырёк ушел от лесного деда близко к полудню, и не торопился, зная, что до ночи далеко. И, кажется, не рассчитал.
Что-то зашуршало на стене. Пузырёк отскочил, глянул вверх. На стене, встопорщив перья, сидели совы и таращили желтые глаза.
— Я вас не боюсь, — сообщил им Пузырёк. — Вот ещё!
Он шагнул к птицам, назло всем своим страхам. И увидел в стене большую деревянную дверь. Она почти сливалась со стеной в быстро сгущающихся сумерках. Почти — потому что между дверью и стеной чернела узкая щель.
Пузырёк потянул дверь на себя. Она неожиданно легко открылась. Пузырёк осторожно проскользнул во двор и сразу почувствовал, как изменился воздух. Стало и теплее, и дышать легче.
Водяной огляделся. Слева поднималась каменная громада башни, справа зеленел листвой небольшой парк. Настоящей листвой, словно этим деревьям зима нипочём. Пузырёк туда не пошел — почему-то он сразу понял, что в этом парке, таком маленьком с виду, легко заблудиться.
Пузырёк вошел в башню и, поднатужившись, закрыл за собой разбухшую дверь. Так уютнее. Теперь бы ещё развести огонь…
Что-то тяжёлое ударило в дверь, заскребло доски. Пузырёк обмер. Какой-то огромный зверь, пыхтя от натуги, пытался пробраться в Замок.
