— Галерея.
— Вытянутые арки: вторая руническая династия. Я такие в первый раз вижу…
— Я просто поражён. Не могли бы мы поторопиться? Колоколь… то есть воины уже совсем близко.
— А это буквы второй рунической династии… Они отличаются тем, что верхние части букв заканчиваются чем-то вроде округлённой спирали.
— Завораживающе! А быстрее идти ты можешь?
— Такая спираль — символ бесконечности… нет, повторяющегося времени — это предсказание!
— Я задыхаюсь от волнения. Может, взять тебя на руки — так мы сможем быстрее бежать?
— Ког-да во-да за-льёт зем-лю… Когда вода зальёт землю…
— Ну, всё, пора бежать со всех ног. За нами гонятся. Они очень оскорблены. Я возьму тебя на руки, так тебе будет удобнее читать, пока мы бежим.
— Эй, здесь говориться об эльфах! Когда вода зальёт землю, исчезнет солнце, наступит мрак и холод. Когда последний эльф и последний дракон разорвут круг, прошлое и будущее сойдутся, солнце нового лета засияет в небе… Да подожди ты, помедленнее. Там ещё что-то было, но я не смог прочитать. Что-то про великого… и… могучего… великий и могучий возьмёт в жёны… должен взять в жёны девушку, которую зовут, как свет утренней зари, и которая видит в темноте, и которая дочь… я не прочёл, чья дочь!
— Плевать нам на это, — отрезал мужчина, с трудом переводя дух, — нашей дочерью она точно уж не будет: наверняка дочь какого-нибудь короля или мага. О таких, как мы, предсказания на стенах даже не заикаются.
Они находились за стенами дворца. Охотник мчался с эльфом на руках, рядом бежала женщина. Узкие и извилистые улочки, к счастью, были совсем пустынны — лишь беглецы и гнавшиеся за ними воины.
Воины и впрямь оскорбились из-за этой истории с виселицей и начали метать в них палочки с наконечниками, а это уже совсем невежливо, нет, нет, нет, нет, нет, нет, и к тому же можно пораниться.
Маленькому эльфу всё это надоело. Слишком воины обидчивы: подумаешь, его спутники и он всего лишь отказались быть повешенными!
Один из солдат преградил им дорогу и направил на них лук.
Маленький эльф изо всех сил захотел, чтобы воина не было. Это желание родилось у него в голове и перешло в голову тех, кто когда-то был с ним един. В тростнике остановился в недоумении кролик. Курица, сидевшая на яйцах в нише между колоннами, как раз над воином, выпрямилась в гнезде и, хлопая со всей мочи крыльями, плюхнулась прямо солдату на лицо. Тот пошатнулся и упал, освобождая проход.
В конце площади находились клетки зверей, отобранных у пришедших в Далигар. Собака женщины лаяла во всю глотку. К счастью, у клетки не было замков: только большой засов, который женщина сразу отодвинула.
Улица, угол, другая улица, крепостная стена, подъёмный мост — они спасены!
Нет, ещё нет: подъёмный мост поднялся и захлопнулся прямо перед их носом! Охотник с малышом на руках ринулся вверх по ступенькам на крепостную стену. Бросившаяся вперёд собака сбила с ног преграждавшего им путь воина. Поднявшись наверх, мужчина схватил женщину за руку и, крепко прижимая к себе малыша, бросился вниз, в ледяную воду реки. Собака прыгнула за ними.
— Может, маленькое повешение было бы не так уж и страшно! — запротестовал было маленький эльф, но слишком поздно.
Закон тяготения нельзя нарушить.
Они рухнули в тёмную воду.
Маленький эльф подумал, могло бы Сила Тяжести стать хорошим именем для собаки, но решил, что это всё-таки слишком длинное слово, и оно совсем не напоминает что-то пушистое и любящее играть.
Они судорожно глотали ледяную воду. Холод сковывал движения. Не хватало дыхания. Маленький эльф почувствовал, что холод и отчаяние переполняют его. Отчаяние и страх могут заполнить всё существо, и тогда волшебство исчезнет.
И вдруг ему пришло в голову, что он — рыба. Он стал думать о, так сказать… рыбности, о самой сущности рыбьей натуры.
Он представил себе, что у него есть жабры, которые пропускают сквозь себя приятную холодную воду, подумал, как радостно скользить в воде, кружа под волнами, словно птица в поднебесье.
Он вздохнул полной грудью, и ледяная вода превратилась в приятную свежесть.
Он плавно заскользил по течению, уклоняясь от острых палочек, которые дождём сыпались в воду вокруг них. Все стрелки далигарского гарнизона попеременно натягивали тетиву своих луков.
Малыш подплыл поближе к спутникам. Собака плыла без особенных усилий, но мужчина и женщина, как обычно, не могли обойтись без глупостей: она погружала голову в воду, а он выталкивал её на поверхность.
Маленький эльф попытался сказать им, что сейчас не время для игр, и объяснить правильный способ плавания: сначала в голове формируется образ рыбы, потом нужно сосредоточить внимание на жабрах… но охотник не проявил ни малейшего желания его слушать и был невероятно невежлив.
К счастью, течение несло их в верном направлении — всё дальше и дальше от Далигара, от его алебард и виселиц, в сторону холмов и равнин.
Вокруг всё реже виднелись скалы, появились заросли тростника. Река становилась мельче, бурное течение — спокойней. Наконец пловцам удалось приблизиться к берегу и выбраться из воды.
Женщина дышала как-то странно: вместе с воздухом слышалось бурчание воды, что напоминало о кастрюле с кипящей фасолью — если, конечно, у тебя есть кастрюля, огонь, вода и фасоль, но даже если нет фасоли, просто кипящая вода тоже так булькает.
Мужчина был в отчаянии.
С волос его на лицо ручьями стекала грязная вода, и хоть маленькому эльфу было плохо видно, он мог бы поклясться, что и охотник капал из глаз и из носа.
— Сделай что-нибудь! — закричал ему мужчина. — Если можешь, сделай что-нибудь, умоляю тебя! Ведь ты можешь, правда? Она умирает!
— О-оо, пра-ааавда? — маленький эльф был очень удивлён: оказывается, люди, когда умирают, издают такие же звуки, что и кипящая фасоль.
Малыш протянул руку и положил её на лицо женщины.
Вдруг он резко согнулся пополам, как будто получил внезапный удар в живот. Нет, даже не в живот, а в лёгкие и в горло. Он почувствовал холод воды в лёгких, в то время как горло жгло и разрывало на части, будто одна из острых палочек всё-таки вонзилась в него. Но хуже всего было голове, когда он понял, что это последние минуты, что вот-вот всё кончится. Страх овладевал его сознанием, но, к счастью, малыш сумел остановить его, потому что волшебство тонет в страхе.
Маленький эльф изо всех сил сосредоточился на дыхании: вдох — выдох, ещё раз вдох — выдох. Запах мокрой травы, тростника, грибов. Вдох — и ты чувствуешь все запахи. Выдох — и запахи остаются в голове, но ты уже знаешь, что вдох был не последний, потом будет ещё один, и ещё, и так всегда…
Женщина закашлялась, из её горла фонтаном вырвалась мутная вода, потом она открыла глаза и прерывисто задышала. Маленький эльф тоже кашлял. Оба они дрожали и были бледны до неузнаваемости. Лицо охотника просияло, и он бросился собирать тростник и сухие ветки. Благо вокруг их было полно: даже без ножа и топора он быстро собрал большую кучу, малыш дотронулся до неё пальцем, и огонь весело затрещал. На них нитки сухой не было, холод продирал до костей. Но охотник всё собирал ветки и подбрасывал их в костёр, огонь потрескивал, и постепенно путники согрелись и начали обсыхать. Женщина задремала. Охотник нашёл пару орехов в беличьем гнезде и разделил их с малышом.
— Хоть мы и остались без оружия, но зато нас не повесили, — произнёс мужчина.
— Как жаль, пришлось отказаться от повешения, и мы не смогли полетать на высоте! Наверное, это так здорово!
Человек расхохотался.
— Если тебе так хочется, ладно. Верёвку мне оставили, смотри: вот крепкая ветка, я привяжу её здесь, потом здесь, теперь перекину ещё раз — готово! Хочешь попробовать? Держись крепко, сейчас я тебя раскачаю!
Это было чудесно. Вверх и вниз, вниз и вверх. Тростник, река, небо — небо, река, тростник.
Вдалеке виднелись холмы, которые освещало заходящее солнце. Маленький эльф никогда ещё не видел заката. Небо всегда закрывали облака и тучи. А сейчас всё вокруг окрасилось розовым, и небольшие лёгкие и нежные облачка блестели золотыми мазками. В последних лучах солнца можно было прекрасно разглядеть леса каштановых деревьев, чередующиеся с участками небольших обработанных полей.
Даже в мечтах он не бывал так счастлив. Он чувствовал, что способен летать. Радость переполнила маленького эльфа.
Женщина проснулась и смотрела на эльфа с улыбкой.
Малыш хохотал, как сумасшедший.
— Смотри, он меня повесил! — весело сказал эльф человеку-женщине.
— Нет, — ответила она, — это называется «качели».
Улыбка сошла с её лица.
— Быть повешенным — это ужасно, — продолжила она, — тебе надевают на шею верёвку, и она затягивается под тяжестью твоего же тела. Верёвка стягивает горло, воздух не попадает в лёгкие, и ты умираешь, как я только что чуть не умерла от воды.
