Милдред прокралась по коридору и стала взбираться вверх по ступеням. В ту часть здания, где находились спальни учителей, вели три винтовые лестницы. у подножия второй лестницы она услышала, что кто-то спускается ей навстречу. Милдред юркнула за стоящий там небольшой шкафчик, на котором возвышалась огромная ваза с букетом сухих цветов, и как раз вовремя. Это оказалась мисс Хардбрум, в плаще и с метлой в руках. За ней по ступенькам, стараясь не отставать, бежала её кошка Моргана. Мисс Хардбрум собиралась отлучиться в гости к своей подруге мисс Пентангль, директрисе другой школы ведьм. Эта школа называлась Академия ведьм мисс Пентангль и находилась на одной из соседних гор. Мисс Хардбрум была довольна, что мисс Гранит в конце концов проявила себя с лучшей стороны и что в школе этой ночью воцарились тишина и порядок, как и должно быть. Она также предвкушала приятный вечер, интересную беседу, партию-другую в шахматы и, возможно, даже одну рюмочку вишнёвого ликера, так что пребывала в отличном настроении. Милдред прижалась к стене, затаила дыхание и стояла так, пока не услышала, как внизу громко хлопнула тяжёлая входная дверь.
Преодолев наконец три винтовые лестницы, Милдред обнаружила, что на всех комнатах висели аккуратные медные таблички С именами учителей, вырезанными изящным готическим шрифтом. Ей понадобилось лишь несколько секунд, чтобы пройти вдоль всего коридора, читая надписи, и найти комнату мисс Гранит. Милдред плотно прижала ухо к двери — с другой стороны было совершенно тихо. Она негромко позвала: «Полосатик! Полосатик, я тут». В ответ с другой стороны двери немедленно раздалось громкое мяуканье. Тогда Милдред повернула ручку и вошла. Она сразу увидела Полосатика — он был в кошачьей корзинке, которая стояла на столе в дальнем конце комнаты.
Милдред так обрадовалась, что успела добежать до середины комнаты, прежде чем сообразила, что мяуканье раздавалось прямо из-под двери. Она остановилась, услышав, как захлопнулась дверь, обернулась, и сердце у неё ушло в пятки — она увидела мисс Кэкл у себя за спиной.
— Мисс Кэкл! — ахнула Милдред. — Это вы! Простите меня, пожалуйста, я только зашла взять Полосатика. Я думала, может быть, мисс Гранит просто забыла про него.
— Нет, Милдред, — сказала мисс Кэкл, как всегда ласково улыбаясь. — Мисс Гранит знала, что ты придёшь за своим Полосатиком, и поэтому решила подержать его тут подольше.
— Я не понимаю, что вы хотите сказать, мисс Кэкл, — ответила Милдред. — Зачем мисс Гранит может понадобиться мой кот? Какая ей от него может быть польза — я не понимаю.
— Я хочу кое-что тебе показать, деточка, — сказала мисс Кэкл. Она взяла Милдред за руку и подвела её к дверце чулана, в котором хранились простыни и полотенца. Потом, без предупреждения, она резко втолкнула Милдред внутрь, захлопнула дверь чулана и заперла её на ключ.
— Мисс Кэкл! — закричала Милдред. — Выпустите меня, пожалуйста! Я боюсь темноты.
— Ничего, Милдред, — ласково ответила мисс Кэкл. — Это ненадолго. Ты ведь не догадалась, правда? Тогда я дам тебе маленькую подсказочку. — После этого раздался громкий смешок, а затем голос мисс Кэкл неожиданно превратился в странный писк мисс Гранит, — Помнишь, что произошло, когда мы с тобой встречались последний раз, Милдред Хаббл? Это было в чаще леса, когда ты превратила нас всех в улиток.
Да, Милдред, мисс Гранит не кто иная, как Агата, сестра-близнец твоей драгоценной мисс Кэкл. Вот как я спряталась в этом кудрявом парике и лиловых очках. До сих пор не могу поверить, что ни до кого так и не дошло. — Её голос снова стал нормальным, очень похожим на голос мисс Кэкл. — Должна сказать тебе, что это просто прекрасно — снова разговаривать нормальным голосом, а не этим крысиным писком. Но в любом случае, деточка, ваша песенка спета. Час настал — всё произойдёт сегодня ночью. Единственная, кого я опасалась, так это тебя с твоей дурацкой привычкой вечно оказываться там, где не надо. Но теперь, когда ты заперта в моём чулане, всё пойдёт как по маслу. Мне осталось только дождаться, когда все уснут. И тогда, ровно в два часа ночи, остальные члены моей шайки прилетят сюда. Вот так — абракадабра! Я только спущусь вниз, впущу их через заднюю дверь, и в один миг вся школа станет моей. Академия настоящих ведьм Агаты Кэкл! Никаких ваших правил и прочих дурацких сюси-пуси! Интересненько, во что бы вас всех превратить? В прошлый раз я хотела в лягушек, но ты, превратив нас в улиток, подала мне отличную мысль. Улитки медленно ползают, и их гораздо легче поймать. Так-то, Милдред. Иногда даже у тебя бывают неплохие идеи. Я не могу передать тебе, до чего было здорово планировать всё это прямо под носом у моей дорогой сестрички и этой жуткой Хардбрум! Они обе думают, что очень умные, но они даже ничего не заподозрили. Так что, деточка, располагайся поудобнее. Предстоит долгая ночка.
Она снова засмеялась противным хриплым смехом, а потом Милдред услышала, что она отошла от двери.
Милдред несколько раз глубоко вздохнула и попыталась успокоиться. Она на самом деле боялась темноты (ужасное позорище для ведьмы третьего класса), и это был один из самых страшных её кошмаров — оказаться запертой в тёмном тесном чулане и с врагом за дверью. Так прошло полчаса, во время которых Милдред могла слышать, как Агата ходит по комнате, бормоча что-то себе под нос. Милдред напрягала все свои мозги, отчаянно стараясь найти какой-нибудь выход. В чулане было немного свободного места, так что она присела, опираясь спиной на полки с полотенцами, и тут заметила под дверью довольно широкую щель, сквозь которую проникала полоса света. Она даже могла различить, как по комнате перемещается тень Агаты. Милдред с ужасом поняла, что должна срочно что-то придумать, иначе она станет первой улиткой. Тут до неё внезапно дошло, что если она превратится во что-нибудь маленькое, то сможет пролезть под дверью и побежать за помощью.
Так уж вышло, что Милдред имела большой опыт по всяким превращениям. Ещё в первом семестре она по ошибке превратила Этель в свинью. Потом сама Милдред по милости Этель была лягушкой, а ещё как-то Инид, подруга Милдред, ради забавы заколдовала свою кошку в обезьяну. На каникулы Милдред задавали заклинания, превращающие в насекомых, и теперь она знала, как превратиться в муравья и в гусеницу. Честно говоря, ей не хотелось становиться ни тем, ни другим, но в конце концов она решила, что муравьём быть всё-таки лучше. у гусеницы столько ног, что в них можно, запутаться, к тому же она крупнее, её легче заметить. И ещё гусеницы время от времени сами по себе превращаются в куколок, и если такое случится (а учитывая невезучесть Милдред, исключать это никак нельзя), задача сильно усложнится. Ей совсем не улыбалось проваляться где-то неподвижно несколько недель, а потом превратиться в бабочку и к тому времени окончательно забыть, кто она и что должна делать. Нет, уж лучше муравей.
Милдред повторила про себя строчки из Кодекса ведьм: «Заклинания не должны применяться по эгоистичным и незначительным поводам». Этот повод не был ни эгоистичным, ни незначительным. Ведь в опасности находилась вся школа, все её подруги. Ей никогда раньше не приходилось ни во что превращать саму себя только однажды они с Мод нечаянно исчезли, когда пытались сварить смешливый настой. Милдред помнила это странное ощущение — видеть сквозь себя стул, на котором сидишь, но превращаться в нечто меньшее, чем ты сам, в тысячу раз, было гораздо страшнее. Согласно Кодексу ведьм, если ты сам превращаешь себя в какое-нибудь животное, ты можешь потом самостоятельно вернуть себе человеческий облик. Если же заклинание произносит кто-нибудь другой, то в этом случае ты не можешь расколдовать себя сам, и остаёшься превращённым до тех пор, пока тебя не освободят. Милдред окончательно поняла, что выбора у неё нет. Ей придётся стать или улиткой навсегда, или муравьём временно. И она решилась.
Милдред обхватила себя руками и начала тихонько бормотать слова заклинания. Повторяя их, она сжимала себя всё крепче. Заклинание работало. Она почувствовала, как всю её охватывает странная мелкая вибрация, а все части тела, даже волосы, как будто втягиваются внутрь. И вдруг она стала муравьём — на целый сантиметр ниже щели под дверью. Превращаться было не то чтобы очень приятно, но хотя бы не больно, и к тому же всё произошло так быстро, что она даже не успела испугаться.
Превратившись в муравья, Милдред обнаружила, что чувствует себя совершенно иначе, чем когда была лягушкой. Тогда она ощущала себя самой собой, просто засунутой в лягушечье тело, которое могло прыгать, как олимпийский чемпион. Но теперь, будучи муравьем, она чувствовала в себе какую-то ненормальную энергию и непреодолимое желание немедленно бежать куда-то и что-то исследовать. Это было почти наваждение. Милдред стоило огромного усилия вспомнить, что именно она собиралась сделать. Она, как ракета, устремилась в комнату, увернулась от ноги Агаты, которая чуть на неё не наступила, и через щель под входной дверью выбежала в коридор.
