— Она так сказала? — Викус явно был слегка озадачен.
— Да. Разве она тебя не предупредила? — Люкса смерила Викуса насмешливым взглядом, который он проигнорировал.
Забавные у них отношения. Викус ее дед, а с тех пор как крысы убили ее родителей, он заменил ей отца. Он учил ее всему, готовя к миссии, что ожидала Люксу по достижении шестнадцати лет: стать королевой Регалии. Грегор подумал, что, должно быть, проблема именно в этом — когда люди значат друг для друга слишком много.
— Увидимся на поле, Грегор, Арес, — сказала Люкса и ушла.
Грегор и Босоножка отправились в ванную в сопровождении подземных, которых они раньше не видели. Молодая женщина отвела Босоножку в отделение для девочек, а парень проводил Грегора на мужскую сторону. Наверно, Грегор выглядел довольно нелепо, когда, совершенно мокрый, в одном полотенце, выскочил из ванной и стал убеждать своего провожатого не сжигать его одежду. Арес был прав — одежду наземных сразу же сжигали, и это не обсуждалось, но Грегор не мог позволить, чтобы это сделали с его вещами — другой одежды там, наверху, у него не было. И ботинок, таких прекрасных ботинок, он тоже лишиться не хотел.
— Но… твоя одежда может принести неприятности. Крысы учуют запах и догадаются, что ты здесь, — неуверенно возразил парень.
— О, это ерунда! То есть я хочу сказать, что они и так в курсе, что я здесь. Две из них преследовали меня до самого Водного пути, — сказал Грегор. — Слушай, ну можно хотя бы… я не знаю — может, ты отнесешь ее в музей? Ведь там же хранятся вещи из Наземья!
И парень отправился просить разрешения у Викуса.
Ужин был весьма обильным: говяжий бульон, хлеб, грибы, то, что Грегор называл про себя сладким картофелем, но что таковым, несомненно, не было, и даже пирог на десерт. Босоножка ела с таким аппетитом и даже жадностью, что Грегор вспомнил: за целый день она съела небольшую порцию овсянки и бутерброд с арахисовым маслом.
Хорошо хоть, остальные члены его семьи съедят сегодня на ужин замечательную картофельную запеканку. И смогут наесться до отвала. Если, конечно, они вообще в состоянии сегодня есть. А ведь все случилось по его вине: если бы он лучше приглядывал за Босоножкой, тараканы бы ее не утащили. С другой стороны — кто знает? — тогда крысы первыми бы до нее добрались. Он подумал, что в каком-то смысле должен испытывать благодарность к подземным за то, что они спасли его сестренку, — и в те минуты он эту благодарность испытывал. Но в глубине души ужасно злился на подземных за то, что они вновь втравили его в неприятности и вынудили вернуться в этот их чужой для него и полный опасностей мир. Как там Викус говорил: «Наши судьбы переплелись…», ля-ля тополя… Он вовсе не хотел быть частью их жизни и чтобы они были частью его жизни. А получалось, что все так и было.
Босоножка заснула в ту же секунду, как ее головка коснулась подушки, а Грегор никак не мог успокоиться и перестать нервничать. Он лежал без сна и думал, думал, думал: о нависшей над его семьей беде, об опасности, которая угрожала его маленькой сестренке, об этой жуткой белой крысе чудовищных размеров, которая затаилась где-то, поджидая его… Понимая, что уснуть не удастся, он решил больше не пытаться и лучше прогуляться по дворцу — может, это отвлечет его от навязчивых мрачных мыслей. На этот раз он не замышлял побег или что-то в этом роде, а потому прогулка не сулила никаких неприятностей.
Он прошел через двери, которые, судя по всему, вели в жилые покои. Все общие залы, такие, как Высокий Зал, а также обеденный были всегда открыты. Но теперь Грегор оказался на этаже, где вход в большинство помещений был закрыт плотными портьерами. Видимо, каменные двери были не очень практичны, а деревянную дверь он видел в Подземье всего раз — она вела в зал пророчеств Сандвича.
Грегор гулял по дворцу уже минут десять, когда вдруг услышал из-за одной из портьер негромкие голоса. Плотные портьеры приглушали звук, но все равно было понятно, что говорившие спорят. И одним из споривших был Викус.
— Ты должна была предупредить меня о тренировках! Я должен иметь право голоса в этом вопросе!
С кем это он?
— Ну да, мы должны были ходить вокруг да около до тех пор, пока ты придумал бы способ, как его защитить. Это невозможно, Викус! И не важно, как ты к этому относишься и чего хочешь!
Голос, похоже, принадлежал Соловет, жене Викуса, бабушке Люксы и главнокомандующей всем подземным войском. Обычно она говорила очень мягко и спокойно. Но Грегору уже доводилось слышать, как она отдает приказы в бою. Ее умение быть то изысканной леди, то грубым воякой слегка нервировало его, потому что он никогда не знал, чего от нее ожидать.
Сейчас голос ее звучал грубо, это был голос солдата.
Грегор не собирался подслушивать, он уже хотел было двинуться дальше, но тут вдруг услышал свое имя. Конечно, он не мог это пропустить.
— А то, что хочет Грегор, имеет значение? Или у него тоже нет права голоса? Он отказался от меча, Соловет. Он не хочет воевать, — сказал Викус.
— Никто из нас не хочет воевать, — резко ответила Соловет.
Викус издал какой-то нечленораздельный звук, похожий на «хм!», словно выражая предположение, что кое-кто в этой комнате все-таки не прочь повоевать.
— Никто из нас не хочет воевать, — с нажимом повторила Соловет. — Но мы должны. А в пророчестве говорится, что Грегор — Воин, между прочим. Там не говорится, что он миротворец!
— О, не стоит понимать пророчества так буквально. Да, его называют Воином — но, возможно, его оружие совсем не то, к какому мы привыкли. В прошлый раз он прекрасно справился вообще без оружия, — возразил Викус. — И я еще раз напоминаю тебе: он отказался от меча Сандвича!
— Да, когда ему не угрожала опасность и он был уверен, что все плохое позади. Но я очень хорошо помню, как он просил дать ему меч на время похода, — отрезала Соловет.
— И все же меч ему не понадобился. Ему было гораздо лучше без меча, — стоял на своем Викус.
— А я думаю, что если мы пошлем его туда безоружным и на этот раз — мы обречем его на верную гибель, — не сдавалась Соловет.
Последовало долгое молчание. Грегор как можно тише и как можно быстрее пошел прочь и вернулся в свою спальню. Выспаться ему так и не удалось, но в те короткие моменты, когда он все-таки засыпал, сны его были тревожны.
Утром Грегор чувствовал себя совершенно разбитым и пребывал в отвратительном настроении. Завтрак ему подал уже другой подземный, тоже незнакомый.
Грегор оставил Босоножку на попечение женщины, которая накануне вечером помогала ей мыться и укладываться спать, а сам собрался уходить.
Предполагалось, что сегодня он начнет тренировку. Что бы это ни означало.
Пройдя несколько залов, Грегор вдруг сообразил, что не имеет понятия, куда идти.
Люкса говорила о каком-то поле. Что она имела в виду? Может, спортивную арену? Ту, на которую их в прошлый раз притащили тараканы? Тот овальный стадион, где подземные и летучие мыши играли в странную игру с мячом?
Он знал, что это поле находится примерно в двадцати минутах ходьбы от дворца.
Двое стражей показали ему дорогу к выходу из дворца и проводили его.
Вступив на большую платформу, подвешенную на канатах, он попросил их помочь ему спуститься на землю.
Они удивились:
— Но разве твой летящий не ожидает в Высоком Зале, чтобы отнести тебя к месту тренировок?
За вчерашний вечер Арес и Грегор не сказали друг другу ни слова.
— Нет. Возможно, он забыл, — ответил Грегор.
— А, ну конечно. Это же Арес, — сказал один из стражей и обменялся с другим многозначительным взглядом.
Грегор сердился на Ареса, но ему это не понравилось.
— Вообще-то я сам виноват, — поправился он. — Надо было ему напомнить.
Стражи закивали в ответ, он взошел на платформу, и они опустили ее на землю с головокружительной высоты. Спуск — почти шестьдесят метров — был очень плавным и спокойным, но Грегор вцепился в канаты мертвой хваткой. Здесь, в Подземье, ему постоянно приходилось преодолевать свою боязнь высоты…
По улицам города спешили по делам бледные люди с фиолетовыми глазами — их было довольно много. Большинство узнавали Грегора и с любопытством разглядывали его, а когда встречались с ним взглядом — почтительно кивали. Кое-кто даже кланялся. Да, они знали Грегора — или, во всяком случае, слышали о нем. Он ведь — тот самый Воин, который спас Регалию от гибели. Такое внимание вначале ему льстило, но потом он вдруг сообразил, что они, должно быть, ожидают, что он отправится сражаться с этой огромной белой крысой… Интересно, какое войско дадут ему в подмогу, чтобы расправиться с этим чудовищем? Оно ведь огромное, как… как… да тут целая армия понадобится!
Когда наконец добрался до арены, он понял, что пришел слишком поздно. Группки подземных самых разных возрастов выполняли тут и там различные растяжки и силовые упражнения. На первый взгляд все это не особенно отличалось от обычной разминки в секции по бегу. Грегор оглянулся по сторонам в поисках Люксы, и тут его окликнул знакомый голос:
