– Вересса новых карт не прислала? – без предисловий спросила она.
Хранилище карт, которое Шадрак по возвращении привел в надлежащий порядок, сияло прежним великолепием. На полках громоздились книги. В шкафах и горках заменили разбитые стекла, и, конечно, все свободное пространство там снова заполонили карты. Единственным зримым напоминанием о пережитом был длинный порез на коже столешницы. Через этот-то стол, стоя по разные стороны и упираясь в него руками, и переругивались Шадрак с Майлзом. Тео развалился в кресле возле стены, перекинув ноги через ручку. При виде чашки в руках у Софии глаза у него округлились.
– Миссис Клэй и тебе сделала, – сказала София, покрепче стиснув свою порцию.
Тео мигом вскочил и унесся вверх по ступенькам.
– Здравствуйте, Майлз, – кивнула София.
– Рад встрече, София, – отозвался гость. От домашнего тепла и ожесточенного спора щеки у него раскраснелись.
София обратилась к Шадраку:
– Миссис Клэй говорит, тебе пришло письмо от Верессы.
– Да. – Шадрак отошел от стола и упал в кресло. – Только Майлз не хочет верить ни единому слову.
– Я совсем не то говорил, – прорычал Майлз.
– Так они продвинулись в картографировании ледника? – спросила София.
Шадрак вздохнул:
– Большей частью она сообщает новости о восстановлении картологической академии. В начале года к ним записалась почти сотня студентов.
– Почти сотня! – повторила София.
– Им достался дворец, где академия и расположилась. Наконец-то прекрасное здание получило достойное применение… С ледником они пока не особенно преуспели, хотя и делали короткие вылазки, в основном собирали материал. Мартин продолжает разрабатывать свою теорию, что рукотворная почва в некоторый момент стала слишком токсичной, и это вызвало массовое вымирание. Он много раз подвергал анализу лед, взятый с разных глубин, но причина токсичности пока не установлена… поэтому мой друг Майлз с ходу и отвергает теорию. А по-моему, – Шадрак поднялся с кресла, – из-за того, что Мартин не может определить степень токсичности, нельзя утверждать, будто ее вовсе там нет!
Майлз закатил глаза:
– Во имя Судеб, приятель, неужели ты не допускаешь вероятности, что почва Передовой эпохи, изначально ядовитая, перестала быть таковой? Вот и все, что я предлагаю! Всего лишь одну возможность из множества!
Шадрак разразился пространным, аргументированным ответом… София только головой покачала. Вернулся Тео, залез в любимое кресло и стал увлеченно черпать ложкой снег из чашки. София подсела к нему.
– Видно, у них на первом месте заботы об академии, – с сожалением проговорила она. – Но Вересса ведь обещала новые карты прислать…
Тео заметил уголок конверта, торчавший у Софии из кармана, и с любопытством спросил:
– А тебе письмо от кого?
– Не знаю, – сказала София. Вытащила конверт и заново пригляделась к незнакомому почерку. – Прочту, тебе первому расскажу. Ладно, пойду-ка я к себе – в окошко на снегопад посмотрю…
Тео быстро протянул покрытую шрамами руку и накрыл ладонь Софии:
– И много нападало?
Она ответила на пожатие и застенчиво улыбнулась:
– Дюйма четыре, не меньше. Может, к утру будет около восьми.
– Все на улицу выйдут! – сказал Тео. – Давай и мы тоже?
– Хорошо, только ты за мной зайди, – улыбнулась она. – А то я опять за временем не услежу!
– Не сомневайся! – Он дружески подмигнул ей.
Поднявшись к себе, София поставила чашку с подтаявшим снегом и полупустую кофейную кружку на стол и присела. Вытянув ящик, достала нож для бумаг, лежавший рядом с шелковым шарфом Бланки. Помедлила, глядя в окно на сосульки… Сунула руку в карман и сжала катушку серебряных ниток, которую всюду носила с собой. Подарок миссис Клэй и через нее – дар Судеб, что счастливо провел ее сквозь лед иной эпохи…
Воздух за окном почти зримо мерцал. София не зажигала ламп, и без этого сероватый свет заливал комнату. Девочка удовлетворенно вздохнула. Что может быть прекраснее тишины, навеваемой снегопадом! Она посидела немного, слегка улыбаясь, вслушиваясь в безмолвие…
Потом снова взяла в руки конверт. Он был довольно толстым и без обратного адреса. Внутри оказался второй конверт, явно видавший виды. На нем значились лишь ее имя с фамилией и слово «Бостон». Какой-то почтовый служащий дописал сбоку: «Просьба переслать». София разрезала его и обнаружила внутри третий, пожелтевший от времени. Там был ее полный адрес, а почерк… Размашистый, с завитушками… Как же екнуло сердце…
Этот конверт не был заклеен. София открыла его и вытащила листок, которого много лет явно не касалась ничья рука.
Письмо оказалось коротким…
15 марта 1881 года
Драгоценная наша София!
Мы с твоей мамой думали о тебе каждый день и час нашего путешествия. Теперь, вплотную приблизившись к его вероятному окончанию, мы постоянно вспоминаем тебя. Должно быть, это письмо не скоро попадет тебе в руки. Если нам повезет, мы обгоним его на обратном пути. Но если ты получишь нашу весточку, а мы к тому времени не вернемся, знай: твои родители идут по затерянным следам в Авзентинию. Только не пытайся разыскивать нас, любимая. Шадрак подскажет тебе, как поступить. Дорога слишком опасна. У нас не было намерения путешествовать в Авзентинию. Она сама прибыла к нам.
Преданно любящий тебя,
твой отец Бронсон.Из «Обращений к Господу в час нужды и бедствий» Джона Донна.
