— Что прошли?
— Выяснили раз и навсегда. Ты создана не для кого-то другого, а для самой себя.
— Для самой себя? А кто я сама?
«Хороший вопрос, — подумала я. — Сама много над этим размышляла с тех пор, как узнала, что я клон».
— Это трудно объяснить, — ответила я, теперь уже почти в полной уверенности, что я говорю не с настоящей Ариэль. — Ты — это ты сама, и никто другой.
— Но я создана только для тебя.
Теперь я была совершенно уверена, что Ариэль уже твердо усвоила это правило. Но если эта девочка совершенно искренне несет всю эту чушь, значит, она — еще один клон Миранды, созданный доктором Мулленом.
— Слушай, — серьезно сказала я, — чтобы ты поняла, кто ты, необходимо принимать решения самой, делать выбор. Ты должна думать, а не слепо выполнять указания других людей.
— Я буду делать то, что ты мне скажешь, — твердо заявила она. — А ты должна делать то, что говорят твои родители.
— Когда-то я выполняла все советы мамы и отца, пока не обнаружила обмана с их сторон. Конечно, можно слушаться других людей, если ты хорошенько подумала и согласна с ними. Но ты не обязана подчиняться чьим-то указаниям лишь потому, что тебя к этому приучили.
Она покачала головой в явном замешательстве.
— Ты должна сказать мне, кто ты на самом деле? И где находится настоящая Ариэль?
— Почему?
— Ты обязана! Ты должна слушаться меня, а я хочу это узнать! — жестко сказала я.
— Ты же мне объяснила, что я не обязана делать то, что говорят мне другие люди.
Черт бы побрал меня и мои рассуждения! Я обдумывала, как бы мне выйти из затруднения, когда в комнату ворвалась Лорна.
— А ну-ка поторопитесь. Вы опаздываете. Миранда, что ты наденешь? Учти, сегодня обещали жару.
— Шорты и рубашку с коротким рукавом. И возьму свитер, если в школе будет прохладно.
— Ариэль?
Нет ответа.
— Ариэль, что ты наденешь?
— Я хочу что-нибудь поярче: фиолетовое или красное.
По крайней мере здесь ее вкусы совпадают со вкусами прежней Ариэль.
Я быстро приняла душ, оделась и пошла искать маму. Она пила кофе на кухне. Мне нужно было поговорить с ней, но я не знала, можно ли ей доверять. И как мне преподнести всю эту историю о том, что, возможно, существует еще один клон.
Я решила идти самым простым путем.
— Мама, — начала я, — ты должна отвезти Ариэль к врачу. Она нездорова.
— Ариэль уже осмотрел очень компетентный врач. Пожалуйста, прекрати поднимать панику. У тебя уже мания.
Мания? Ну я ей покажу манию!
— Вообще-то я думаю, дело обстоит гораздо хуже, чем если бы это была просто болезнь, — выпалила я. — Возможно, это вовсе не Ариэль!
— В каком смысле? Что ты имеешь в виду?
— В том смысле, что она, возможно, — еще один клон. И я очень беспокоюсь, где настоящая Ариэль и что с ней случилось.
Мама выразительно посмотрела на меня, пожала плечами и направилась в гостиную.
— Подожди! — остановила я ее. — Тебе придется меня дослушать. И я не параноик.
— Ты явно не в себе. Тебе кажется, все повторяется, как в тот раз, только уже с Ариэль. Говорю тебе, ты все выдумываешь. Ну зачем нам второй клон? Глупость! Может, тебе следовало бы с кем-нибудь посоветоваться?
— Ты имеешь в виду психиатра?
— Да.
— Прекрасная идея! Я заявляю ему, что я клон, а он запирает меня в психушку.
— Да, такое возможно.
— Мне не до шуток. Так или иначе, мне не нужен психиатр. Мне нужно, чтобы ты меня выслушала.
— Если Ариэль действительно больна, мы конечно же снова покажем ее доктору Муллену. Но давай немного подождем. Он же был здесь и сказал, что с ней все в порядке.
— Только не доктор Муллен! Ему нельзя верить. К тому же он не педиатр.
— Но он знает вас обеих и ваш случай, — возразила мама.
В комнату вошла Ариэль, села за стол и принялась за свой завтрак. Я пододвинула к ней стакан со свежевыжатым лимонным соком.
— Пей, — сказала я. — Твой любимый.
Она сделала большой глоток и поперхнулась. Сок полился у нее изо рта на стол.
— Какая гадость!
— Еще вчера тебе нравилось, — заметила я, многозначительно глядя на мать.
Та предпочла сделать вид, что ничего необычного не произошло, лишь сделала Ариэль замечание насчет поведения за столом. Как будто это сейчас имело какое-то значение.
— Пошли, девочки. Пора.
Мы приехали в школу, Ариэль отправилась на свои занятия, а я разыскала Эмму.
— Ну что?
— Я уверена, это не Ариэль. Она практически сама все подтвердила. Она не сразу откликается на собственное имя, она терпеть не может лимонный сок...
— Что мы можем сделать? — спросила Эмма, когда мы спешили в класс.
— Мы должны попасть в клинику. Доктор Муллен вновь что-то затеял. Но что? В любом случае он наверняка в этом замешан.
— Если там происходит что-то незаконное, то без него точно не обошлось, — согласилась Эмма. — Вопрос в том, как нам быть.
Занятия тянулись медленно. Я все ломала голову, придумывая новое имя для девочки, которая называла себя Ариэль. Если она согласится сменить имя, я буду абсолютно уверена, что это другой ребенок. Настоящая Ариэль любила свое имя. Может, эту мне назвать Лгуньей. Нет, это было бы нехорошо по отношению к ней. Она врет и врать ее заставляет доктор Муллен. Или назвать ее Простофиля?
А может, что-то простое, например, название какого-нибудь цветка? Новое имя поможет ей осознать свою индивидуальность, заставит мыслить самостоятельно. Если мне удастся осуществить свою идею, я смогу выяснить, куда исчезла настоящая Ариэль.
И тут меня осенило! Никаких названий цветов. Адам был первым мужчиной. Ева — первой женщиной. Вот она и станет Евой — совершенно обновленной личностью.
Когда пришло время ланча, я поспешила ее разыскать.
— Ты читала Книгу Бытия?
Она отрицательно покачала головой.
— Ну, есть такая книга, которая называется Библия, — сказала я, садясь с ней за стол. — В ней содержатся разные истории про то, как создавался мир.
— О! Я знаю. Мифы о сотворении мира. Я их изучала. Бытие — это про Адама и Еву, правильно?
— Да. И поскольку ты начинаешь новую жизнь, я думаю, тебе нужно новое имя. Ева.
Она выглядела растерянной.
— Ты не хочешь, чтобы я была Ариэль?
— Нет, — твердо сказала я, — потому что, хоть ты и не признаешься мне в этом, я знаю, — ты не Ариэль. Поэтому неправильно называть тебя этим именем.
Она попробовала возразить, но я продолжала:
— У тебя должно быть свое собственное имя. Я дала Ариэль ее имя. А теперь я дам имя тебе. Ты будешь Евой — еще одной моей младшей сестрой.
Она с надеждой взглянула на меня:
— Ты будешь любить меня? Ты не захочешь от меня избавиться, если я не буду Ариэль?
Вот оно что! Вот чем доктор Муллен запугивал ее. Я накрыла ее руку своей:
— Конечно, нет. Теперь твое имя Ева — и ты еще одна моя сестра. Но я прошу тебя помочь мне найти Ариэль.
Она вдруг вцепилась в стол:
— Миранда!
— Что?!
— Моя голова! Ужасно болит!
Я достала свой телефон и позвонила маме.
— Да, дорогая?
— Мама, у Ариэль снова ужасные головные боли. Если ты немедленно не приедешь и не отвезешь ее к врачу, я сделаю это сама. И ей нужно не к доктору Муллену, а к моему доктору.
— Миранда!
— Я скажу директору, что ты не можешь приехать, и сама отвезу ее на такси.
— Сейчас буду у вас, — хмуро ответила она.
— Жду, — сказала я, отключаясь. — Пойдем, Ева, подождем у входа. Эмма, предупреди учителей.
Когда подъехала мама и мы забрались в машину, я сказала:
— Мама, познакомься с Евой.
— Что ты еще придумала?
— То, что это не Ариэль. Это Ева.
— Довольно, Миранда! Я везу Ариэль к врачу, а ты прекрати нести чепуху.
Я промолчала. Сейчас я размышляла о том, как мне найти настоящую Ариэль. Где она может быть? И зачем понадобилась эта подмена?
Я боялась думать о том, что может обнаружить у девочки врач. Неужели это та же болезнь, какая была у меня? Если так, то почему? Моя болезнь, насколько я поняла, вызвана спонтанной мутацией, а не повреждением ДНК.
Я сидела на переднем сиденье, и радио было включено, поэтому Ева, сидевшая сзади, не могла расслышать наш разговор.
— Мама, — тихо сказала я, — скажи мне правду. Доктор Муллен выяснил наверняка, почему я заболела?
Она молчала, видимо, решая, говорить ли мне правду или нет.
— Мама!
— Это была спонтанная генетическая мутация. Доктор Муллен тщательно обследовал Ариэль и не обнаружил у нее ничего похожего. Ее генетическая структура выглядит совершенной. В любом случае у нее другие симптомы. У нее головные боли, а не ухудшение зрения.
— Но у Ариэль ничего этого нет, — возразила я. — Речь идет о Еве — это она больна. А где Ариэль, мы не знаем.
Мама не ответила, лишь крепко стиснула зубы.
