— Значит, Массимо Буффонади твой друг? — уточнила Мила, наблюдая, как Вирт, прочтя письмо итальянца, кладет его на стол.
— Давний друг, — с какой-то отсутствующей улыбкой ответил он.
— Надо же, — с иронией вставил Ромка, сидящий в соседнем с Милой кресле, — как тесен мир.
Черные угольки глаз Вирта словно ожили, с любопытством остановившись на лице Лапшина.
— Ты прав, — сказал он. — Я как раз об этом думал. Собственно, поэтому позволь спросить, что ты здесь делаешь?
— Я с ней, — не растерявшись, невозмутимо заявил Ромка и указал на Милу большим пальцем. — За ней нужно присматривать. У нее нездоровая страсть влипать в неприятные истории.
Мила поморщилась, но ничего не сказала, только вздохнула, по опыту зная, что с Ромкой, когда он что-то решил, спорить бесполезно. Он был недоволен, что она отправилась на встречу с Массимо Буффонади, не сказав ему об этом ни слова. «Все сама, сама… Раздражает!» — ярился Лапшин в ответ на все попытки Милы оправдаться. После свадьбы Фреди и Платины он планировал вернуться домой, во Внешний мир, но передумал. Когда выяснилось, что друг Буффонади, о котором тот ей рассказывал, не кто иной, как Вирт, и Миле нужно будет с ним встретиться, Ромка заявил, что пойдет с ней.
— А может, тебе просто нечем заняться? — предположил Вирт, глядя на Лапшина изучающим взглядом и одновременно постукивая пальцами по столу. — Ищешь развлечений?
Ромка насупился и с упрямым видом скрестил руки на груди.
— Мораль мне читать собрался?
Вирт какое-то время смотрел на него оценивающе, потом откинулся в кресле и уверенно вздохнул.
— Я так и думал — тебе скучно.
Ромка отвел глаза, словно не желая отвечать.
— Странно, что тебе некуда себя деть, — удивился Вирт. — У тебя ведь, кажется, есть девушка.
— Что с того? — фыркнул Ромка и пробурчал: — Что интересного в том, чтобы видеться с ней каждый день?
Вирт в первый момент удивленно вскинул брови, потом как-то странно посмотрел на Лапшина и многозначительно покачал головой.
— И что это за пантомима? — наблюдая за ним, недовольно спросил Ромка.
— Пантомима? — улыбнувшись, повторил Вирт, но пояснять, видимо, не собирался. — Да ты юморист.
Мила слушала их молча, но ей показалось, она понимает, о чем подумал Вирт: если ты кого-то действительно любишь, то тебе не наскучит видеться с этим человеком ежедневно.
— Нужно найти тебе какое-нибудь занятие, — задумчиво произнес Вирт. — Я подумаю над этим.
— Не помню, чтобы я об этом просил, — недовольно поморщился Ромка.
Мила начала настороженно переводить взгляд с одного на другого — кажется, они оба чересчур увлеклись пикировкой.
— Э-э-э… — протянула она, надеясь привлечь к себе внимание.
Вирт скосил на нее глаза и, кашлянув, обратил взгляд на дневник, лежащий на его столе. Он взял в руки тетрадь, обтянутую коричневой кожей, и произнес:
— Значит, это дневник Тераса Квита. — Он снова посмотрел на Милу: — Ты читала его?
— Я прочла несколько записей, — ответила она, — и теперь понимаю, что имел в виду Массимо Буффонади, когда сказал, что дневник может втянуть меня во что-то опасное.
Брови Вирта вопросительно взлетели вверх.
— Поясни.
— Терас собирал информацию о Лукое и его предках, — сказала Мила. — Он считал, что у Ворантов было много тайн, и надеялся, что если узнает о Лукое больше, то сможет отомстить ему.
Вирт поднял дневник на уровне своего лица.
— То есть здесь хранятся тайны твоего злейшего врага Лукоя Многолика, я правильно понял?
Мила тяжело вздохнула.
— Увы, все не так просто.
— В чем загвоздка?
Она помедлила, подбирая слова.
— Дело в том, что Терас делал свои записи… в завуалированной форме.
Вирт положил тетрадь на стол.
— Ты хочешь сказать, что его записи сначала необходимо разгадать?
Мила кивнула.
— На самом деле, большинство записей — совершенно обычные, — добавила она. — Чаще всего, это просто рассуждения Тераса. Но из них не многое можно почерпнуть, поэтому мне кажется, что по-настоящему важны именно те места в дневнике, где Терас вдруг начинает писать очень странно, как будто… — Мила на секунду задумалась, сверяясь со своими впечатлениями от того, что успела прочесть. — Как будто он нарочно изъясняется загадками. И еще мне показалось, что разгадки находятся не в самом дневнике — их придется не просто разгадывать, а искать.
— И что ты намерена делать? — спросил Вирт.
— Разгадать загадки дневника… наверное, — ответила Мила, пытаясь игнорировать внутренние сомнения.
Вирт откинулся на спинку стула.
— Хорошо, — сказал он. — Я помогу тебе во всех поисках, связанных с дневником Тераса Квита.
— Это из-за письма? — спросила Мила, со значением кивнув на послание Массимо Буффонади, лежащее на столе.
— Отчасти, — с улыбкой ушел от прямого ответа Вирт. — С чего начнешь?
Он взял дневник в руку и через стол протянул его Миле. Поднявшись, она забрала тетрадь и вернулась в кресло.
— Сначала нужно хорошо изучить записи Тераса, — сказала Мила, положив дневник себе на колени. — Я пока лишь бегло прочла первые несколько страниц и мало что смогла понять.
— Дашь мне прочесть? — спросил Ромка и тут же, сузив глаза, мстительно сыронизировал: — Или не доверяешь?
Мила покосилась на него с обидой.
— Ты теперь что, до конца жизни будешь мне припоминать, что я не позвала тебя с собой на встречу с Буффонади?
Ромка демонстративно не отвечал. Мила про себя обозвала его упрямым ослом, но вслух сказала самым дружелюбным голосом:
— Надеюсь, ты поможешь мне разобраться с этими записями? Одна голова — хорошо, а две — еще лучше. Правда?
Как Мила и ожидала, Лапшин сдался сразу. На его лице появилась довольная улыбка — Ромка был отходчив.
— Что ж, — произнес Вирт, судя по выражению его лица, с любопытством наблюдая за примирением друзей. — Если я вам понадоблюсь, вы знаете, где меня найти.
Он посмотрел на Милу.
— Не бойся просить о помощи, — улыбнулся он. — Самостоятельность — хорошее качество, но иногда, если есть на кого рассчитывать, этим стоит воспользоваться. На меня ты можешь рассчитывать.
— Хорошо, — с благодарностью ответила ему Мила.
Ромка рядом демонстративно зевнул.
— Как чувствительно, — потягиваясь, с иронией сказал он и встал из кресла. — Вы меня растрогали.
— Язва, — сказала ему Мила.
— Да-да, — отмахнулся от нее друг и добавил: — В общем, если на сегодня все, то я пошел. Мне еще кое с кем надо встретиться.
Мила округлила глаза.
— Значит, ты все-таки встречаешься с Яной?!
— Нет, — ответил Ромка. — Я встречаюсь с Мамонтом.
— С Костей? — заинтересовалась Мила.
— Ага. Его родители ведь в Троллинбурге живут, а Костя сейчас здесь на каникулах — отдыхает от столичной студенческой жизни. Вот мы и решили встретиться, раз уж меня тоже сюда летом занесло.
— Ясно, — сказала Мила. — Передавай ему привет.
— Передам, — пообещал Ромка и, слегка повернувшись, с нарочитой небрежностью бросил через плечо Вирту: — Пока.
Когда дверь за ним закрылась, Мила заметила, что Вирт, едва заметно качая головой, посмеивается.
— Извини, — улыбнулась Мила, — он всегда такой.
— Ничего, — ответил Вирт. — Он просто стесняется быть вежливым. С возрастом это пройдет.
Взгляд Милы случайно остановился на письме Массимо Буффонади, которое по-прежнему лежало на столе, куда положил его Вирт после прочтения.
— И все-таки Ромка прав, — сказала она. — Мир тесен. Ты не представляешь, как я удивилась, когда Буффонади назвал твое имя.
Вирт, проследив за ее взглядом, глянул на письмо. Протянув руку, он взял его со стола и убрал в один из верхних ящиков.
— Да, полагаю, ты была удивлена.
Мила кашлянула.
— Вирт… Когда на суде год назад всплыла история Тераса, ты ведь тогда уже догадался, что речь идет о нем? Ты ведь знал его.
Он осторожно поднял на нее глаза и кивнул, соглашаясь:
— Догадался.
— Но ты мне не сказал, — заметила Мила.
Вирт вздохнул.
— В этом не было необходимости. К тому же мне было неизвестно, как и когда он получил свое уродство. Да и сказать, что я знал его, было бы преувеличением. Мое знакомство с ним было очень коротким и состоялось только из-за того, что в тот день я находился в гостях у Массимо и его сестры.
Мила озадаченно нахмурилась. Сейчас, когда Вирт упомянул сестру Буффонади, она вдруг вспомнила, как он однажды рассказывал ей, каким бывает дар Аримаспу. Она тогда спросила его, откуда он так много знает об этом, и Вирт ответил, что изучал все, что связано с ясновидением и предсказаниями. Мила предположила, что ему это, видимо, нужно было для работы, но Вирт опроверг ее предположение. Тогда ей показалось, что он не хотел углубляться в эту тему, потому что это было что-то личное. А еще раньше Вирт вскользь упоминал, что был знаком с молодой женщиной-оракулом. Сейчас Мила не сомневалась, что в обоих случаях речь шла о сестре Массимо Буффонади — Софии. Сам Буффонади сказал, что его друг был близок с его сестрой. К тому же Вирту было явно неприятно говорить о Терасе. Все это невольно наводило Милу на определенные мысли.
