Сергей Юрьев
Мечта о Крылатом Коне (сборник)
© Юрьев С.С., 2014
© ООО «Литературный Совет», 2015
* * *
Как только Малыш свернул в лес, его слух наполнился пением птиц, причем в общем гвалте он различал каждый отдельный голос и еще отчетливо слышал, как шелестел на ветру каждый отдельный листик… Малыш был учеником Волшебника, и умение слышать было частью волшебной науки. А сам Волшебник жил в покосившейся избенке в глубине леса, за тремя овражками и пятью ручьями. И вела к его жилищу узенькая, едва заметная тропинка, невидимая для случайного странника. Но Малыш дошел бы туда и с закрытыми глазами. Его босые ноги на ощупь узнавали каждый бугорок, каждую травинку. Вот и последний овражек остался позади, затих несмелый ветерок, гулявший по макушкам сосен…
Вот и избенка Волшебника… Малыш никак не мог понять, почему Волшебник живет в такой развалюхе, ведь он мог только моргнуть, и сам собой построился бы роскошный дворец.
Малыш вошел в темный проем двери, и сама зажглась свеча, стоявшая на неструганом столе, осветив лежавший рядом берестяной свиток с неровными буквами, написанными густым ежевичным соком: «Малыш, я же знаю, о чем ты мечтаешь. Об этом мечтает всякий человек, решивший обучиться волшебству, – о Крылатом Коне. Но только тот достоин владеть им, кто добудет четыре волшебных серебряных подковы. Я за всю свою жизнь сумел найти только одну, она лежала в бесполезной куче сокровищ у одного жадного, глупого, злого колдуна. Я бился с ним три дня и три ночи с помощью чародейства и отваги. Я дарю эту подкову тебе. Теперь у тебя есть она, серебряная подкова, и целая жизнь впереди. Если ты будешь сильнее, умнее, отважнее меня, Крылатый Конь станет твоим, и весь мир откроется тебе…»
Подкова лежала на столе рядом со свитком, а возле стола стоял заплечный мешок с сухарями и кожаный жбан с пряным квасом, которого никто, кроме Волшебника, не умел готовить.
Малыш задул свечу и улегся на лавку, где обычно спал Волшебник. Утром надо было отправляться в путь, который на каждом шагу сулил опасности и приключения, а еще – три серебряных подковы и Крылатого Коня.
Малыш спал, и ему снился сон, что идет он в сумерках навстречу ветру, впереди горит свеча, и ветер не может ее погасить. Но как только он доходил до нее, свеча гасла, а далеко впереди вспыхивала новая. А обратный путь терялся во тьме, и, значит, его не было. Вдруг Малыш понял, почему Волшебник жил в лачуге, а не во дворце: тот, кто берет от жизни всё, до чего может дотянуться, не смог бы мечтать о Крылатом Коне…
А тем временем старый Волшебник смотрел на спящего Малыша, молча прощаясь с ним. Он знал, что пройдет много-много лет, Малыш станет волшебником и когда-нибудь, если ему повезет, подарит другому малышу две серебряные подковы. А если не повезет, то только одну – ту самую, что лежит на столе возле берестяного свитка…
Знаете царя Берендея? Знаете… А знаете ли вы, что лет за тыщу до него правил в тех же землях царь Горох. От него только поговорка осталась, мол, при царе Горохе… то есть так давно, что никто и не помнит. А между тем при том царе Горохе много интересных дел творилось. Ведь тогда на земле всякие чудные существа водились, и было их больше, чем людей. Бывало, если леший в избу зайдет да квасу попросит, никто и не удивлялся – специально для них в сенях бочку квасу держали, чтобы, значит, не обидеть. А были еще и земляные, которых потом гномами называть стали. До сих пор их подземные города археологи ищут, а найти не могут – глубоко очень. А птицы чудесные с женской головой, совиными крыльями да с кукушечьим хвостом в садах запросто на деревьях сидели и хозяевам сказки сказывали о делах еще более древних.
Ну да не будем шибко далеко забираться… Что раньше царя Гороха было, мы, если бы знали, всё равно бы не поняли. А при царе Горохе вот такая история приключилась…
Тогда в каждом порядочном царстве свой дракон был. Точнее, у каждого порядочного дракона в данниках обязательно должно было порядочное царство быть. А у кого не было – того и за дракона-то не считали. Был дракон и в царстве Гороха. А дань знамо какая требовалась: каждый год – самая красивая девушка, то ли в жены, то ли на съедение – уже никто не помнит. Но дракон тот уже состарился, почти оглох, ослеп, и вкус у него отшибло. Так что Гороховы слуги делали раз в год соломенную куклу, и он, довольный, ее к себе утаскивал. А народ дракона своего берег. Боялись все, что, если этот дракон помрет, на его место прилетит молодой и здоровый, который куклами соломенными не обойдется.
И вот как-то из заморской страны Барабании на кривой кобыле заехал в Горохово царство странствующий рыцарь дон Пирамидон. Только с кобылы слез – и сразу к царю. Хочу, говорит, с вашим драконом сразиться! Я, говорит, уже пятерых чудовищ уложил, а мне, мол, для ровного счету десять драконьих глаз своему королю предоставить надо, тогда тот ему, дону Пирамидону, дочь свою, принцессу Таню, в жены отдаст. Убил дон Пирамидон пять драконов, да один из них оказался одноглазым. Так что еще один глаз где хочешь – там и добывай.
Хотел было царь Горох с ним поспорить, дракона своего в обиду не дать, да только сказал рыцарь между делом, что с ним пять тысяч войска из Барабании пришло, потому что один он с драконами воевать не ходит. Чтобы принцесса Таня до свадьбы вдовой не осталась, ему, дескать, беречь себя надо.
Так и пошел славный рыцарь дон Пирамидон со всем войском великой Барабании на старого больного дракона.
Да только неувязочка у него вышла… У драконов есть закон неписаный: друг с другом не драться. Но ни разу ни один дракон другого в беде не выручил. Услыхали соседские драконы, как войско топает, и сразу поняли – конец старику. Слетелось их десятка два, не меньше, на окрестные холмы, чтобы потом половчей место занять, когда старый дракон дух испустит. А войско дона Пирамидона как увидело их – так и врассыпную – кто в лесах заблудился, кто за границу убег, а кто со страху в обморок брякнулся. Поняли драконы свою ошибку, да уж поздно – пришлось ни с чем по домам разлетаться.
Дон Пирамидон так и не женился на принцессе Тане. Мало того что десятый глаз не добыл, так еще и, пока от драконов убегал, все ноги себе стер. Добрался еле-еле до Барабании, а Таня ему и говорит, что он ныне неказист, и погнала со двора.
Прочих драконов постепенно всякие воители по одному истребили. А тот, которого дон Пирамидон забить хотел, говорят, живой еще. Только он потом и ворочаться бросил, так и лежал, пока лесом не зарос и землицей не покрылся. Тот холм так и называется ныне – Драконова гора. Иной раз ухо к земле приложишь, а гора-то дышит…
Говорят, что давным-давно в Некотором царстве на елках бананы росли… То есть не говорят, а говорили. Сейчас-то каждый школьный двоечник знает, что бананы растут на пальмах и собирают их негры, забравшись на слонов. А были времена, когда всё, что за границей, Некоторым царством называлось, а любой пришлый народ звали не иначе как немцами – мол, кто по-нашему не говорит – всё равно что немой. И негров бы немцами назвали, если бы они к нам забрели. А бананы к нашим предкам китайские купцы завозили солеными в бочках. Только не ел их тут никто. Привезет, бывало, китаец в Берендеево царство бананов – на горох менять, да и сидит у своих верблюдов, пока сам всё не съест – а там ему и домой пора, путь-то неблизкий. А сами наши предки никуда не ездили, не плавали и не летали – незачем было, своего всего хватало. Да и нечисть всякая по окрестным лесам шастала – кикиморы всякие, лешие да вурдалаки. Китайцев они не трогали, потому что отравиться боялись, а уж если кто из наших в Темный лес без меча-кладенца зайдет – считай, сгинул, не искал их даже никто. Мечей-то кладенцов на всё царство не больше дюжины было.
Был у царя Берендея сын Емеля, лихой рубака – он даже сено для царских коров мечом косил. Давно уж хотел Берендей на покой отправиться да царство сыну передать, но ждал, пока тот образумится да женится, потому как царю без царицы никак нельзя. Но Емеле местные девки не нравились – заграничную хотел. С нашими, мол, и поговорить не о чем – знают только что семечки щелкать. И напрасно его нянька старая убеждала, что с заграничными барышнями у него тоже разговора не выйдет – ни он по-ихнему, ни они по-нашему двух слов не свяжут. Но кто ж стариков-то слушает… Осерчал Емеля на такие речи да и в чем был без коня, без меча, в лаптях на босу ногу через лес и побежал – счастье свое искать. А когда опомнился, уж поздно было – вокруг вурдалаки зубами щелкают, кикиморы хихикают, да русалки хвостами машут, заманивают.
Успел он двум вурдалакам клыки повышибать да одному лешему хвост открутить, но повалили его и поволокли к главному лешаку допрос чинить перед ужином.
– Зачем пожаловал, добрый молодец? – спросил его лешак ласково.
