На стекле была нарисована морозная елочка, и смутно виднелась сквозь ее мохнатые серебряные ветви широкая вечерняя улица.
В высоких домах зажигались окна — одно за другим, как гирлянды лампочек на елке.
Кто‑то забыл у ворот саночки. Два человека торопливо шли по мостовой и размахивали руками.
В самом конце улицы, там, где начинался бульвар, все сливалось в мохнатое, белое пушистое… Шел снег.
В комнате пахло хвоей. Большая елка стояла в углу, и стеклянные шары тускло поблескивали на ней.
Давно уже пора было зажигать елку, но мама еще не вернулась с работы. Ее вызвали в больницу в пять часов, а теперь… Таня посмотрела на часы — маленькая стрелка приближалась к девяти.
Опять весь вечер без мамы! А сегодня Новый год. Правда, мама сказала, что она постарается прийти пораньше и они вместе зажгут елку и чтоб Сережа никуда не уходил. Он и не уходит никуда, сидит дома. Да ведь молчит все время, не разговаривает. Только спросил один раз: Кушать не хочешь. Ну, посмотри картинки, мама скоро придет»…
Нет, не идет мама, и Сережа не разговаривает, и картинки все уже старые, знакомые. Скучно. Таня прислонилась к спинке дивана и задумалась.
Какой хороший Новый год был в прошлый раз! Мама и папа были дома. Пришли знакомые ребята и принесли волшебный фонарь. А в фонаре были картинки про медведя, и про лису, и про дедову избушку…
Отчего это в комнате вдруг посветлело?
— Сережа, посмотри, у нас окошко светится! Отчего это, Сережа?
— Это от фонаря, — сказал Сережа не оборачиваясь.
Он барабанил пальцами по замерзшему стеклу и тихонько насвистывал какой‑то марш. В другой вечер он давно нашел бы себе занятие и уж непременно между делом не раз подразнил сестру, но сегодня даже ссориться не хотелось. И правда, что за неудачный Новый год! Мама весь вечер на работе, а его оставили дома, с Танюшкой. И отца нет — он со своим начальником уехал прокатывать по зимнему пути новую машину.
Сережа представил себе на минуту, как вспыхивают и снова гаснут фары и вихрем разлетается впереди машины снег. Хорошо! У отца хорошая профессия. Быть шофером хорошо! ’’Быть шофером хорошо, а летчиком лучше…» Откуда это? Ах да, из Маяковского, из Танюшкиной книжки ’’Кем быть?»: ’’Летчику хорошо, а матросу лучше…» Вот в том‑то и дело, что выбрать себе одну профессию почти невозможно. А если б существовала такая машина, которая и летала бы, и ездила, и плавала? Ведь тогда ее водителю можно было бы стать сразу и летчиком, и шофером, и моряком! Стой‑ка! Это можно попробовать.
Сережа оглянулся на сестру и тихонько на — правился в свой угол, где было его хозяйство: рейки, планки, гайки, старый футбольный мяч с заплатой на боку… У Танюшки свой угол — там живут всякие девчоночьи игрушки: молчаливые, неподвижные куклы (а одна уже такая старая, ватная, что даже Таня с ней не играет), неуклюжие байковые медведи, мячики, запрятанные в сетки…
Но маневр не удался: Таня, задумчиво сидевшая на диване и как будто даже задремавшая, живо вскочила и подбежала к брату:
— Ты что будешь делать, а, Сережа?
— Да ничего особенного, — скучным голосом сказал Сережа, пряча за спину руки с молотком и гвоздями.
— Я посмотрю, хорошо?
— Да ты все сто раз видела! Ну шла бы к своим куклам… Ладно, ладно, только не хнычь, пожалуйста! Садись вот сюда и не мешай, хорошо?
— Хорошо, хорошо, не буду мешать. Ты это что, ты машину будешь делать, да?
— Я сказал — сиди тихонько…
Поблескивают на елке шары. За окном падает снег. В углу, за перевернутым стулом, строится необыкновенная машина.
У нее кузов автомобиля и пропеллер самолета. У нее горделивая труба красавца парохода и капитанский мостик. ’’Право на борт! — командует капитан. — Отплываем! Улетаем! Поехали!»
Снег падал и падал не переставая. Может быть, он уже спрятал весь дом от чужих любопытных глаз. Может быть, он тихонько раскачивал дом направо — налево, направо — налево… Потому что лампа тоже раскачивалась и нельзя было не мигая смотреть на нее.
И, наверно, потому стук услышали не сразу.
Он доносился как будто издалека, как будто в дверь стучали молоточком, обернутым в вату.
— Кто там? — спросила Таня и на цыпочках подбежала к двери.
За дверью что‑то шуршало, и ответ нельзя было разобрать. Таня отперла замок, и тепло обитая дверь мягко приоткрылась. Никого!
Таня выглянула — дверь подъезда была открыта. И она ясно увидела, как вереница маленьких белых мышей промчалась мимо подъезда. Или это был снег?
Но в эту минуту прямо в дверь влетело целое облако густого морозного пара.
— Приехали, — сказал тихий голос, и в этом облаке прямо в дверь квартиры вошла старушка гостья.
Она топала валенками, отряхивала снежинки, густо облепившие шубу, и сердит о поглядывала из-под белого заснеженного платка.
— Здавствуйте! — робко сказала Таня.
— Ну, здравствуй, здравствуй, — проворчала гостья. — Я уж думала, ты не узнаешь меня.
— А разве вы у нас бывали? — удивилась Таня.
Гостья сердито на нее посмотрела и пробормотала:
Не играют — забывают,
Забывают — не играют.
Таня широко открытыми глазами смотрела на гостью.
— Как вы сказали?
— Не надо спать, — проворчала гостья, — тогда все услышишь.
— А я не сплю, я жду маму.
— Ах, ты ждешь маму? — смягчилась гостья. — Так имей в виду, что мама тоже ждет вас! Тебя и твоего брата. Она сама не может прийти.
— Почему? — огорчилась Таня.
Гостья опять рассердилась.
— Вот сидят они и ждут, будто ноги не HflVT! — пробормотала она. — Как будто сами ходить не могут! А мама устала, а мама весь день на ногах, а мама ждет их после работы!
— Так мы пойдем к ней, бабушка! Где она?
Но старушка, не отвечая, забегала по комнате. Она семенила мелкими шажками, заглядывала во все углы и бормотала:
Недалеко, недалечко — Там на улицу крылечко И на улицу окно, Да волшебное оно!
— Волшебное окно? — повторила с восторгом Таня. — А почему?
Старушка три раза обернулась вокруг себя и опять очень быстро забормотала:
— Так блестит и так сверкает, все дороги освещает, освещает все пути и домой велит идти. Там такие разговоры, там лежат игрушек горы. Ваша мама у окна, ждет детей своих она.
— Ой, бабушка, где это окошко? — закричала Таня. — Где этот дом?
А старушка продолжала бормотать, но уже не так быстро:
Там волшебное окно,
И, по правде, не одно.
Этот дом найти сумейте,
В этот дом войти посмейте!
— Да как его найти? Бабушка!
А старушка свое:
Не бояться, не бежать,
Только, чур, не опоздать!
И, мягко пробежав по комнате, она открыла входную дверь.
Сережа вздрогнул от холода и, потягиваясь, с удивлением посмотрел на старушку гостью.
А та сейчас же обернулась:
— Эй, мальчик, ты слышал меня?
Не бояться, не бежать,
Только, чур, не опоздать!
Сережа молча кивнул головой. Он не мог понять, откуда взялась эта странная гостья.
— Мы не будем бояться, — горячо сказала Таня. — Правда, Сережа?.. Только вдруг мы опоздаем и не найдем маму?
— А вы поезжайте на машине! — быстро сказала гостья и показала рукой на Сережин угол.
Сережа вскочил со стула.
— Она еще не готова, — сказал он. — Откуда вы про нее знаете?
Старушка погрозила ему:
— Это что еще такое? Он машину не достроил, а теперь пора идти. Может, выстроишь в пути?
И она выбежала из двери. А в комнату снова ворвалось белое облако морозного пара, и дети услышали, как сквозь сон, слова уходящей гостьи:
— Торопитесь, торопитесь, не опоздайте… Берегитесь Ледяного Ветра. Он захочет оставить вас в Старом году…
— Сережа, ты слышал? — сказала Таня шепотом. — ’’Берегитесь Ледяного Ветра!..»
— Одевайся потеплее, — сказал Сережа сурово. — Нам надо торопиться, уже скоро десять часов.
Глава третья
ДОМ С ВОЛШЕБНЫМИ ОКНАМИ
Только три часа назад дети шли по этой улице с последними елочными покупками, но узнать ее теперь было почти невозможно.
Что стало с улицей? Что стало с домами, с воротами? Что стало со знакомым, как собственные саночки, бульваром?
Снег плясал вокруг фонарей, и длинные фонари смешно отмахивались от него и прижимались к домам, а дома неслись прямо к незнакомому белому лесу, неизвестно откуда появившемуся в конце улицы.
Сережа и Таня шли, крепко взявшись за руки, чтобы не потерять друг друга в этом снежном вихре.
