Памела Трэверс
Мэри Поппинс открывает дверь
Глава первая. Добро пожаловать!
Стылое, сырое утро хмурилось, всем своим видом напоминая, что скоро зима. Над Вишнёвым переулком, над парком плыл белёсый туман. Он оседал всё ниже и ниже, уже съел верх флагштока с морским флагом и подбирался к флюгеру на крыше дома адмирала Бума.
По переулку почти наугад двигался молочник. Он кое-как добрался до дома адмирала и поставил под дверью большую бутыль.
— Молоко! — просипел молочник, наглотавшийся тумана.
Он зябко поёжился, сделал шаг и тут же наткнулся на щётку.
— Би-бу-би-би, — пробормотала щётка, и следом за ней выплыл из тумана трубочист.
Он держал перед собой в вытянутой руке одну щётку, а другую прижимал к усам, чтобы они не намокли и не обвисли от сырости.
— Бу-би-би, — извиняясь, прошепелявил сквозь щётку трубочист.
— Рановато вы поднялись, — удивился молочник.
— Надо было почистить камин, пока собаки не проснулись, — пошл плечами трубочист, убрав щётку от лица. — Мисс Ларк боится, как бы они не наглотались золы.
Молочник хихикнул, как делал это всякий, если разговор заходил о собачках мисс Ларк. И тут весь переулок взбудоражив ужасный топот и грохот.
— Это в Доме Номер Семнадцать! — встрепенулся трубочист. — Мне как раз туда. Пока, дружище! — И он, нашаривая в тумане дорогу, направился к дому.
А там, раскидывая стулья и натыкаясь на шкафы, метался мистер Бэнкс.
— Носить это? — дрыгал он одной ногой. — Вынести всё это? — притопывал он другой.
— Объясни наконец, дорогой, в чём дело? — мягко спросила миссис Бэнкс. — Ты уже десять минут скачешь по комнатам.
Мистер Бэнкс, словно выплясывая какой-то дикарский танец, выбросил вверх левую ногу, потом правую. Миссис Бэнкс близоруко сощурилась.
— Право же, не понимаю, что тебе не нравится? — пожала она плечами.
— Ах, не понимаешь? — закипел мистер Бэнкс. — Я тоже не понимаю, как Робертсон Эй сумел всучить мне один чёрный башмак, а другой — жёлтый!
— Ой! — всплеснула руками миссис Бэнкс.
— Ага! Ты сказала «ой!». Посмотрим, что скажет Робертсон Эй, когда я его уволю! — продолжал кипеть мистер Бэнкс.
— Он не виноват, папочка! — крикнула, сбегая с лестницы, Джейн. — Это всё туман. И потом, он совсем обессилел.
— А превращать мою жизнь в кошмар — это ему по силам? — бушевал мистер Бэнкс.
— Ему бы отдохнуть, папочка, — вмешался Майкл, появившийся вслед за Джейн.
— Вот это я ему устрою! Уволю, и всё тут! — угрожающе пообещал мистер Бэнкс, размахивая портфелем. — А куда подевалось моё пальто?
— Оно на тебе, — осторожно напомнила миссис Бэнкс.
— А пуговицы? Что же мне, каждый раз их пересчитывать? — бушевал мистер Бэнкс. — Никто в доме ничем не занимается! И зачем я только женился? Жил бы себе сейчас в пещере один-одинёшенек. Или отправился бы йа край света! Всё! Ухожу! И к обеду меня не ждите!
— Это не честно! — в один голос закричали дети.
— Сегодня же Праздник фейерверков, — поддержала их миссис Бэнкс. — Аты, дорогой, лучше всех запускаешь ракеты, — попыталась подольститься она.
Но мистер Бэнкс только махнул рукой, ракетой устремился к двери, пробежал по дорожке и — блямс! — просто влип в трубочиста.
— Доброе утро, сэр! — гаркнул тот. — Поздравляю. Поздороваться с трубочистом — заручиться удачей на весь день!
— Не говорите мне об удаче! — пронёсся мимо мистер Бэнкс. Трубочист глядел ему вслед, недоумённо покачивая головой.
Покачивала головой и миссис Бэнкс, глядя на себя в зеркало.
«Худею день ото дня. Просто с лица спала, — вздыхала она. — Вот и ямочка исчезла с правой щеки. Не ровён час, и левая пропадёт. И всё она, она!»
«Кто она?» — спросишь ты. Ну конечно же, Мэри Поппинс! Пока она была здесь, в доме был полный порядок. Стоило ей исчезнуть, да ещё без предупреждения, как всё пошло кувырком.
«Джордж раздражается по любому пустяку, — продолжала вздыхать миссис Бэнкс. — У малышки Аннабел режутся зубки. За Близнецами нужен глаз да глаз, а Джейн и Майкл стали настоящими сорванцами. Сколько я ни давала объявлений, ни умоляла друзей и знакомых, няни нет как нет!»
— Делать нечего! Пошлю за мисс Эндрю! — вдруг выпалила она вслух.
Ответом ей был дружный детский вой. Дети помнили, что за ужас была для них эта гувернантка отца.
— Я и словечка с ней не скажу! — насупилась Джейн.
— А я скажу ей такое! — пригрозил Майкл.
— Не-е-е-е, — рыдали Близнецы Джон и Барбара.
Миссис Бэнкс зажала уши. И тут к её локтю прикоснулась горничная Элин.
— Прошу прощения, мадам, — буркнула она, — пришёл трубочист. Толкует, что будет чистить камин. Хочу сразу предупредить: сегодня сегодня я выходная и не собираюсь за ним убирать!
— Добрый день! — весело сказал трубочист, грохнув на пол мешок с щётками и всякими другими приспособлениями для чистки.
На шум из кухни показалась миссис Брилл.
— Трубочист? — насупилась она, вытирая испачканные мукой рукой. — Прикажете печь пирожки с золой? Отказываюсь, так и знайте!
— Но… — растерялась миссис Бэнкс, — я не приглашала трубочиста. Извините, вы нам сегодня очень помешаете.
— А камину щётка никогда не помешает! — бодро ответил трубочист и высыпал на пол свои инструменты.
Миссис Бэнкс беспомощно поглядела на кухарку.
— Может, Робертсон Эй вам подсобит?.. — неуверенно проговорила она.
— Он преспокойно спит в подсобке, укрывшись вашей кружевной шалью! Его и пушкой не разбудишь! — презрительно хмыкнула миссис Брилл. — А я, если не возражаете, пойду укладывать вещи. Прощайте, мадам! — И она, брезгливо морщась, попыталась протиснуться мимо трубочиста. — Ой, что вы делаете? — вскричала кухарка, потому что трубочист вдруг ухватил её за руку.
— Пожать руку трубочисту — хорошая примета, — подмигнул ей чумазый наглец.
Миссис Брилл вдруг расплылась в улыбке.
— Ладно уж, — пробормотала она, направляясь в кухню, — на этот раз остаюсь.
А трубочист уже повернулся к чистюле Элин.
— Не прикасайтесь ко мне, дикарь неумытый! — взвизгнула Элин, но трубочист уже крепко пожимал ей руку.
— Хорошо, хорошо, — вдруг смягчилась горничная. — Но только чтобы ни соринки на коврике!
Трубочист хмыкнул и протянул руку миссис Бэнкс. Она, сама не понимая почему, пожала его шершавую, испачканную сажей ладонь. Неожиданно миссис Бэнкс почувствовала, как на неё снизошло спокойствие.
— Повременим звать мисс Эндрю, — задумчиво проговорила она. — Попробую ещё раз дать объявление. Глядишь, няня и найдётся.
Майкл и Джейн облегчённо вздохнули и смело протянули руки навстречу трубочисту.
— А как вы поступаете, когда хотите пожелать удачи себе? — спросила Джейн.
— О, это проще простого! — откликнулся трубочист, просовывая щётку в дымоход. — Своёй правой рукой пожимаю левую.
Дети неотрывно следили за спорой работой трубочиста, наперебой подавая ему щётки. Трубочист трудился весь день не покладая рук. Несколько раз заглядывали в гостиную горничная и кухарка. Подходила миссис Бэнкс, справляясь, когда он закончит работу.
А за окном по-прежнему висел густой туман, съедая всё и поглощая любые звуки. Даже птиц не было слышно. Только старый, облезлый скворец всё скакал по подоконнику и настойчиво стучал клювом в стекло, будто звал кого-то.
Наконец трубочист управился с дымоходом и сложил щётки в мешок.
— Вот и чудесно! — обрадовалась миссис Бэнкс. — Теперь, я полагаю, вы можете отправляться домой. Время позднее.
— Да я не спешу! — успокоил её трубочист. — Обычно я пью чай в шесть часов, а сейчас только пять. Так что часок у меня есть в запасе.
— Но у меня совершенно нет времени! — всполошилась миссис Бэнкс. — Скоро вернётся муж. Я должна прибраться!
— Не собираюсь вам мешать, — примирительно сказал трубочист. — Но если у вас найдётся парочка-другая ракет, я могу взять детей и отправиться с ними в парк. Мы посмотрели бы фейерверк и сами развлеклись. Да и вам отдохнуть в тишине не помешает. Я ведь с детства обожаю фейерверки!
Дети запрыгали от радости, а Майкл подбежал к окну и закричал:
— Вы только посмотрите!
И тут все увидели, что Вишнёвый переулок преобразился: промозглый туман рассеялся, и окна домов затеплились жёлтыми огоньками. А небо на горизонте розовело и переливались закатными красками.
Дети кинулись одеваться.
— Непременно наденьте пальто! — приказала им миссис Бэнкс, доставая с верхней полки буфета тщательно упакованный свёрток и передавая его трубочисту. — Только берегитесь искр! — напутствовала она.
— Искры, мадам, друзья трубочиста! — улыбнулся тот. — Искры и сажа!
