Но самым интересным их качеством оказалось то, что они отгоняли крокодилов, в изобилии водившихся в реке. На деревянные суда чудища нападали нередко, и от них приходилось отбиваться стрелами и копьями. Но, завидев кожаные корабли, крокодилы разбегались кто куда. Наверно, их пугал необычный вид кораблей-башмаков или им не нравился исходивший от них резкий запах. Так или иначе, от желающих поплавать на кораблях-башмаках не было отбою.
Битва Мигунов с могучей Арахной продолжалась не более десяти минут. Бегство колдуньи было встречено торжествующими криками победителей.
А волшебница, подняв ковер в воздух и направив его подальше от этих мест, подумала:
«Урфин Джюс, пожалуй, был прав: не так-то легко подчинить своей власти свободолюбивые народы. Но мы еще посмотрим!..»
И она приказала ковру нести ее к Изумрудному городу. Она не знала, что опережая ее, несется по птичьей эстафете донесение Страшиле обо всем, что случилось в долине Марранов и у Фиолетового дворца.
Ковер Арахны тащился по воздуху со скоростью захудалого железнодорожного поезда, а колдунья вновь и вновь переживала унижения, испытанные ею при встречах с Марранами и Мигунами. Как?! Эти жалкие крохотные людишки заставили с позором бежать ее, могучую волшебницу, доселе побежденную одним лишь Гуррикапом! И, однако, приходилось признать, что сила оказалась на их стороне.
«Все это потому, что их много, а я одна, — рассуждала Арахна. — Нельзя же в самом деле считать помощником этого ничтожного труса, что скорчился у моих ног. Он не может толком выполнить даже самого простого поручения. Но кого бы мне привлечь в союзники?..»
Поразмыслив, колдунья созналась самой себе, что в Волшебной стране не найдется ни людей, ни зверей, которые стали бы ей помогать.
— Ну что ж, буду, как прежде, действовать одна, — сердито пробурчала Арахна. — А на болтовню Урфина не стоит обращать никакого внимания.
Но уж если фея об этом говорила, значит, предсказание бывшего короля все же запало ей в память.
Настроение у колдуньи было отвратительное, и не только потому, что она потерпела два поражения, но и потому, что у нее зябли босые ноги и ее мучил голод. Она не ела целый день и готова была съесть стадо быков. Однако нигде не встречалось никакой живности. На фермах, попадавшихся по пути, было пусто. Птицы, летевшие впереди Арахны, предупреждали фермеров об опасности, и те успевали спрятать скот и сами укрывались в тайниках. Пришлось Арахне снизиться у фруктовой рощи и приналечь на плоды, хотя она их терпеть не могла.
Кое-как заморив червячка, волшебница двинулась дальше. А в это время птичья почта уже донесла до Изумрудного острова весть о приближении врага. Страшила тотчас собрал свой штаб. На его зов первым пришел фельдмаршал Дин Гиор, расчесывавший золотым гребешком свою роскошную бороду, спускавшуюся ниже колен. За ним явились заведующий снабжением армии Фарамант и начальник связи Кагги-Карр. До принятия каких-либо решений следовало узнать, какая им грозит опасность. На тумбочке стоял розовый ящик с матовым стеклом, подарок Стеллы. Члены штаба расположились вокруг телевизора, и Страшила произнес магические слова:
«Бирелья-турелья, буридакль-фуридакль, край неба алеет, трава зеленеет. Ящик, ящик, будь добренький, покажи нам колдунью, летящую на ковре-самолете!»
И тотчас волшебный экран осветился, и на фоне небе стал виден распластавшийся в воздухе ковер и сидящая на нем великанша. При виде такого зрелища всем членам штаба и самому Страшиле стало как-то не по себе. Уж очень зловещий вид имела колдунья в длинной синей мантии, со свирепым красным лицом, с копной черных волос на голове. У ног Арахны скорчилась маленькая фигурка, в которой Страшила и его друзья узнали Руфа Билана.
— Смотрите-ка, этот изменник уже тут, — удивился Фарамант. — Как это он успел снюхаться с колдуньей?
— Др-рянь к др-ряни липнет, — сердито объяснила ворона. — Я ничуть не удивлюсь, если где-нибудь поблизости окажется и этот неугомонный честолюбец Урфин Джюс. Он ведь того же поля ягода…
Страшила загорелся любопытством.
— А давайте-ка, в самом деле, посмотрим, где этот фрукт. Всегда полезно наблюдать за врагом. Я и так виноват в том, что слишком редко пользовался подарком Стеллы. — И он обратился к телевизору: Ящик, ящик, будь добренький, покажи нам Урфина Джюса, где бы он ни был.
И вдруг на экране появилась прелестная поляна с уютным домиком и кой-какими постройками на заднем плане, а впереди, у огородной грядки, стоял на коленях Урфин и полол огурцы. Рядом примостился филин Гуамоко. Страшила и его друзья услышали их разговор.
— …так-таки ни в какую? — закончил, видимо, начатую ранее фразу филин.
— Ни в какую, — подтвердил Урфин. — Она мне и так и эдак, а я твержу одно: «Я вам в этом черном деле не помощник!»
— Так и сказал, хозяин?
— Так и сказал!
— А она?
— Затопала ногами, заорала так, аж пещера затряслась, я думал, обвалится. «Я, — кричит, — могучая волшебница, я, — кричит, — тебя одним пальцем раздавлю, как муху, если не пойдешь ко мне на службу!»
— А ты?
— А я опять; «Давите, а против своих не пойду! Достаточно я им напакостил…»
— А она?
— А она как поднимет надо мной кулачище чуть не с мой дом!..
Страшила и его друзья переглядывались с недоумением и радостью. Вот, значит, каким стал этот Урфин, который дважды захватывал власть над Волшебной страной?! Конечно, слушатели не знали, что, рассказывая о разговоре с Арахной, бывший король преувеличил угрозы злой феи, попросту говоря, малость прихвастнул, но ведь главное-то было верно, в главном он говорил правду! Если бы он поддался на уговоры колдуньи, то сейчас сидел бы на ковре-самолете рядом с Арахной, а он у себя, возделывает огурцы в своем далеком владении…
Разговор между Урфином и филином перешел на другое, но Страшиле было достаточно того, что он услышал. Урфин им не враг, а союзник, и не исключено, что он придет на помощь людям, если его позовут.
Страшила выключил телевизор. Теперь он и его штаб знали, с кем им придется иметь дело. Они не очень испугались. Им приходилось защищать Изумрудный город от сотен дуболомов Урфина, от целой армии Марранов, а тут только один враг, правда, огромный и сильный, но все же один: ведь Руфа Билана в расчет принимать не стоило.
До прибытия Арахны оставались еще целые сутки, и горожане принялись за оборонительные работы. От птиц военные руководители города уже знали, что волшебница разорила целую плодовую рощу, значит, она была голодна. Надо лишить ее продовольствия!
Все окрестные фермы опустели. Часть скота переправили в город, а часть запрятали в таких дебрях, что его не обнаружил бы самый искусный сыщик. На городских стенах снова появились котлы с водой, и под ними запылал хворост. За каменными зубцами прятались стрелки с луками и арбалетами, а Дин Гиор, забросив бороду за спину, налаживал катапульты, с помощью которых можно было бросать огромные камни.
Арахна приближалась к Изумрудному острову, не подозревая, что за каждым ее движением следит дежурный у волшебного ящика. И даже разговоры ее с Руфом Биланом явственно слышались с экрана.
— Мы подберемся к ним ночью, — доверительно говорила колдунья своему спутнику. — В городе, конечно, ничего обо мне не знают и будут спокойно спать. А я перелезу через городскую стену, проникну во дворец и захвачу в плен их правителя, этого невесть за что превознесенного молвой соломенного человека. Посмотрим, как тогда осмелятся противиться мне его подданные…
Руф Билан очень сомневался насчет того, что в Изумрудном городе неизвестно о приближении чародейки. Но свои сомнения он благоразумно держал при себе. А Фарамант, дежуривший у телевизора, прямо корчился от смеха, представляя себе, как великанша Арахна пытается протиснуться сквозь двери дворца, рассчитанные на обыкновенных людей.
— Ладно, ладно, хвастунья, мы, тебе устроим почетную встречу с факелами, — пообещал Фарамант, погрозив экрану кулаком.
Помешкав, сколько нужно, злая фея действительно оказалась в окрестностях Изумрудного города ночью. Но для нее полной неожиданностью оказалось, что он окружен широким каналом, через который не было моста, а паром стоял у противоположного берега. Это ей мешало подобраться к городу незаметно.
— Почему ты мне не рассказал, болван, что ваш город расположен на острове? — злобно набросилась колдунья на Билана.
Изменник начал оправдываться:
— Клянусь жизнью, госпожа, десять лет назад этого не было! Канал выкопан после того, как я покинул эти места.
— Эх ты, недотепа! — с презрением молвила Арахна. — Ну да ладно, думаю, вода не очень глубока.
Арахна оставила ковер на берегу под присмотром Руфа Билана и плюхнулась в канал. Сначала вода доходила ей до колен, потом до пояса, а дальше — все глубже, глубже… Вот из воды виднелись только плечи великанши да голова с огромной копной черных волос.
