– Как интересно! – воскликнул Чижик. – Я давно не видел разбойников!
– А их больше нет. Капитану Буль-Булю пришлось пойти на работу в плавающий магазин. Бывший пират вылавливает из реки обыкновенным сачком заводные кораблики. Он продает их маленьким покупателям, девочкам и мальчикам. А разбойник Пулька работает в городском саду: высматривает, вынюхивает, выслеживает разных вредных жуков и гусениц.
– А я думал, они настоящие разбойники, – вздохнул Чижик, уплетая мороженое.
– Когда-то нам от них очень досталось, – недовольно проворчал Самоделкин.
Ребята не заметили, как вернулась в столовую Тиграша, как подошла к столу, как увидела она летающее мороженое.
– Негодная! – закричал Прутик. – Её надо поколотить!
Он закричал не потому, что вспомнил про свою котлету, а потому, что собака подпрыгнула, оторвала зубами одну корзиночку со сливочно-фруктово-шоколадным с абрикосами мороженым и шмыгнула в сад.
– Хватай! Лови! – закричали ребята, смеясь и выпрыгивая через окно в сад.
– Негодная! – шумел Прутик, отламывая на ходу бананы с дерева и швыряя в Тиграшу, как будто это были не бананы, а камешки или даже боевые гранаты!
«Бац-бац!» – летели бананы. Только собаку с мороженым догнать совсем не просто. Собака убежала. И ребята вернулись в школу розовые от возбуждения.
– Подумаешь, – проворчал Самоделкин, – утащила одно мороженое. Во всём виновато мороженое.
– Где это видано, чтобы собака ела мороженое с абрикосами? Тут что-то не так. Мне кажется, надо будет позвонить в милицию, – нахмурил брови Карандаш.
– А милиция спросит: кто обижает собаку? Неужели будущие волшебники, ученики Волшебной школы? Кто это смеет кидать бананы? Покажите нам тех, кто швыряется бананами! – очень сердито сказал Самоделкин. – Волшебники так не поступают.
– А что? – спросил Чиж как ни в чём не бывало. – Карандаш новые нарисует.
– Много нарисует, – подхватил Прутик. – Много-много. Сколько захотим.
Глава несчастливая,
потому что тринадцатая
Прошёл день, и прошла ночь. Правда, не совсем прошла, потому что было только раннее утро. В школе все ребята спали. В городе на улицах ещё никого не было видно. Прохожие никуда не спешили, автомобили никуда не ехали. Дворники в белых фартуках подметали дорожки, на которых, правда, не было ни соринки, ни пылинки. Начиналось удивительно свежее голубое раннее утро.
Самоделкин спал, чуть позванивая своими пружинками. Неугомонный Карандаш проснулся раньше всех и побежал к фонтану в сад – умываться и делать зарядку.
Вода была холодная, но Карандаш воды не боялся. Он плескался в ней, как утёнок, и напевал такую песенку:
Меня зовут
Карандашом.
Я с каждым
Дружен малышом.
Ля-ля, ля-ля, ля-ля!
Один, два, три, четыре, пять.
Я всё могу нарисовать.
Ля-ля, ля-ля, ля-ля!
И всех ребят,
И всех ребят
Я научить рисунку рад.
Ля-ля, ля-ля, ля-ля!
Но только помни:
Хороши
Лишь острые карандаши!
Ля-ля, ля-ля, ля-ля!
Приплясывая от свежести, от утренней радости, Карандаш вернулся к дому, взглянул на веранду – и замер от неожиданности. В углу веранды, свернувшись калачиком, спала Тиграша. Положив на неё голову, спал, свернувшись калачиком… А может быть, спало, свернувшись калачиком, что-то непонятное.
Он или оно, это чумазое и лохматое, открыло глаза, вскрикнуло, увидев Карандаша, и хотело удрать. Но Карандаш поймал за руку Лохматое-Чумазое. Тиграша залаяла. В окно выглянул Самоделкин.
– Ты кто? – спросил удивлённый Самоделкин.
– Как ты сюда попал? Я тебя где-то видел, – нахмурился Карандаш.
– Я… я… я мальчик. Вот кто я, – заикаясь, пролепетала Чумазое-Лохматое. – Я мальчик!
– Нет, вы слышали? – удивился художник. – Он мальчик! Вы когда-нибудь видели мальчиков с такими грязными коленками, с такими замаранными ладошками?
– А что, – заметил Самоделкин, – у него две ноги, две руки, оцарапанные коленки. Может, он и в самом деле мальчик?
– Тебя как зовут? – спросил Карандаш.
– Я не знаю, – ответило Чумазое-Лохматое, шмыгнув носом.
Карандаш всплеснул руками:
– Тогда скажи, пожалуйста, почему ты здесь?
– Я… я хочу в школу.
– И поэтому прятался и всех пугал? – возмутился художник.
– Я боялся, что меня прогонят.
– Конечно, прогонят! Кому нужны такие замарашки? – сердился художник. – Ты, наверное, даже руки мыть не умеешь?
Лохматое-Чумазое шмыгнуло носом, и все увидели, как слёзы потекли по его немытым щекам. А из кармана курточки выпал гвоздик. Собака залаяла на художника. Самоделкин внимательно посмотрел на гвоздик.
– Пожалуйста, не плачь. Я терпеть не могу слёз. Ты лучше расскажи нам, откуда у тебя этот симпатичный гвоздик? – спросил он.
– Я его нашёл, – всхлипнуло Чумазое-Лохматое.
– Нашёл? Он его нашёл! Настоящий гвоздик! И положил себе в карман! – обрадовался железный человечек. – Ну конечно, мальчик! Никаких сомнений быть не может. Он – мальчик!
Собака завиляла хвостом, подпрыгнула и лизнула железного человечка прямо в нос.
– Посмотрим, какой он мальчик, – смягчился Карандаш. – Проверим его способности, а там видно будет. Идём в школу, – решительно сказал художник и взял немытую ладошку, недоверчиво поглядывая на Чумазое-Лохматое.
Они вошли в школу, а там их окружили проснувшиеся ребята.
– Кто это? Кто? – зашумели ученики.
– Это новенький, – сказал Самоделкин. – Хочет поступить в школу.
– Если он что-нибудь умеет, – пояснил Карандаш.
– Я всё умею, – сказало Чумазое-Лохматое. – Я способный.
Видно, ему очень хотелось поступить в необыкновенную школу. Она ему понравилась, эта необыкновенная школа.
– Ты, оказывается, хвастунишка? – нахмурился Карандаш.
– Мальчик, наверное, голодный, – заметил Самоделкин. – У нас после ужина остался пирог. Я принесу. А потом будем завтракать все вместе.
– Отлично, – сказал художник. – А я принесу полотенце для мальчика.
– Я мальчик! – радостно воскликнул Чумазый-Лохматый. А Тиграша залаяла, подпрыгнула и лизнула Карандаша прямо в нос.
Мастер Самоделкин принёс пирог и кружку с компотом. Художник принёс полотенце.
– Примите меня, пожалуйста, в школу! – попросил Чумазый-Лохматый.
– Ах, какой нетерпеливый! – улыбнулся художник. – Вот умывальник, вот полотенце, вот зубная щётка, вот расчёска… Нет, расчёска, я думаю, не поможет. Вот щётка для волос. Вот щётка для ботинок. Вот сапожный крем. Вот компот. Умойся, почисти ботинки, причешись. Ты умеешь, или тебе помочь?
Лохматый-Чумазый поглядел на ребят и сказал:
– Я сам.
– Как тебя зовут? – спросил Чижик.
– Я не знаю, – шмыгнул носом Чумазый-Лохматый.
Ребята, конечно, засмеялись. Новенький обиделся. Он шмыгнул носом, но плакать не стал. Мальчики так просто не плачут.
– У тебя шнурок на ботинке не завязан. Можно, я тебе завяжу? – попросила Настенька.
Она хотела взять его за руку, подвести к умывальнику и вымыть грязные ладошки.
– Я сам, – твёрдо сказал Чумазый-Лохматый.
– Молодец! – похвалил Самоделкин. – Ты просто молодец! А ну-ка, покажи всем, как ты умеешь умываться.
– Очень даже просто. – Новенький взял кружку с компотом, поглядел в неё, подумал и… вылил компот себе на макушку.
Самоделкин перестал звенеть своими пружинками, застыл на месте, как будто он был сделан совсем не из пружинок, а из дерева. Карандаш в изумлении замер.
– Ой, не могу! – прыснула девочка.
– Ха-ха-ха! – заливались мальчики. А собака сердито лаяла на них.
– Ой, не могу! – пищала Настенька. – Тебя в школу не примут.
– Примут! Примут! – закричал новенький.
– Ты ничего не умеешь.
– Умею!
– А ботинки чистить умеешь? – хохотали ребята.
– Умею!
Новенький взял чистое полотенце и вытер свои чумазые ботинки. Ребята стонали:
– Ой, ха-ха-ха!
Ну и ну, хотел сказать Карандаш и не мог вымолвить ни слова.
– А зубы чистить? Зубы? – еле могла произнести девочка.
Новенький макнул пальчик в сапожный крем и провёл им по своим зубам.
– А кран зачем? Кран? – заливаясь неудержимым смехом, спросил Прутик.
Новенький подумал и сунул палец в кран, из которого лилась вода. Струя веером разлетелась по всей комнате, обдавая ребят.
– Настоящее Чучело-Бабучило, – сказал Прутик и вдруг закричал: – Он Чучело-Бабучило! Это Чучело-Бабучило! Я узнал его!
– Чучело-Бабучило! – запрыгали ребята.
– У него моя куртка! – возмутился Чижик.
– Мои ботинки! – добавил Прутик. – Он жулик! Жулик! Жулик!
Новенький растерянно посмотрел на всех, шмыгнул носом и заплакал. Совсем как настоящий мальчик.
– Чучело-Бабучило! Жулик! Жулик! – не унимались ребята.
Он прыгнул через подоконник и побежал в сад. Оранжевая Тиграша с лаем полетела за ним. Ребята перемахнули через подоконник.
– Чучело-Бабучило! Чучело-Бабучило! – вопили они. – Тю-тю! Лови! Держи!
