– Никто не научил, самому в голову пришло.
– Врешь! Не с твоим умом догадаться. Слушай: коли признаешься, кто тебя научил, так все деньги твои будут, не возьму с тебя и четвертой доли. Мужик подумал-подумал, почесал в затылке и сказал:
– А вот как поедешь домой, увидишь на дороге избушку; в той избушке живет бедная вдова, и есть у нее сын-малолеток – он самый и научил меня. Купец тотчас в повозку и погнал лошадей скорой рысью.
Приехал к бедной вдове.
– Позволь, – говорит, – отдохнуть маленько да чайку испить.
– Милости просим!
А сам уселся на лавку, начал чай распивать, а сам все на мальчика поглядывает. На ту пору прибежал в избу петух, захлопал крыльями и закричал: «Кукуреку!»
– Экой голосистый какой! – сказал купец. – Хотел бы я знать, про что ты горланишь?
– Пожалуй, я тебе скажу, – промолвил мальчик. – Петух вещует, что придет время – будешь ты в бедности, а я стану владеть твоими богатствами. Напился купец чаю, стал собираться домой и говорит вдове:
– Отдай мне своего сынишку; будет он жить у меня на всем готовом, в довольстве, в счастии и не узнает, что такое бедность. Да и тебе лучше лишняя обуза с рук долой!
Мать подумала, что и в самом деле у купцов жизнь привольнее, благословила сына и отдала его Асону с рук на руки.
Асон привез мальчика в свой дом и велел идти на кухню; потом позвал повара и отдал ему такой приказ: убей этого мальчика. Повар воротился на кухню, взял нож и принялся на бруске точить.
Мальчик залился слезами:
– Дядюшка! Для чего ты нож точишь?
– Хочу барашка колоть.
– Неправда твоя! Ты хочешь меня резать. У повара и нож из рук вывалился, жалко ему стало загубить душу человеческую.
– Рад бы, – говорит, – отпустить тебя, да боюсь хозяина.
– Не бойся!
Повар так и сделал – мальчика у себя спрятал. Месяца через два, через три приснился тамошнему королю такой сон: будто есть у него во дворце три золотые блюда, прибежали псы и начали из тех блюд лакать.
Задумался король: что такое тот сон значил? Кого ни спрашивал, никто ему не мог рассудить. Вот и вздумал он послать за Асоном; рассказал ему свой сон и велел разгадывать, а сроку положил три дня.
– Если в тот срок не отгадаешь, то все твое имение на себя возьму.
Воротился Асон от короля сам не свой; ходит пасмурный да сердитый, кого ни встретит – всякому затрещину дает; а пуще всех на повара напустился: зачем-де мальчишку со свету сжил? Он бы теперь пригодился мне. На те речи повар возьми да признайся, что мальчик-то живехонек. Асон тотчас потребовал его к себе.
– А ну, – говорит, – отгадай мой сон; снилось мне нынешней ночью, будто есть у меня три золотые блюда и будто из тех блюд псы лакали.
Отвечает ему мальчик:
– Это не тебе снилося, это снилося государю.
– Угадал, молодец! А что значит этот сон?
– Знать-то знаю, да тебе не скажу; вези меня к королю, перед ним ничего не скрою.
Асон приказал заложить коляску, мальчика на запятки поставил и поехал во дворец; подкатил к высокому крыльцу, вошел в белокаменные палаты и отдал королю поклон.
– Здравствуй, Асон! Отгадал ли мой сон? – спрашивает король.
– Эх, государь! Твой сон не больно мудрен; не то что я, его малый ребенок рассудить может. Коли хочешь, позови моего мальчика, он тебе все как по-писаному расскажет.
Король приказал привести мальчика и, как только привели его во дворец, начал про свой сон выспрашивать.
Отвечал мальчик:
– Пусть-ка наперед Асон рассудит, а то вишь он какой! Ничего не ведая, чужим разумом жить хочет.
– Ну, Асон, говори ты прежде. Асон упал на колени и признался, что не может отгадать королевского сна. Тогда выступил мальчик и сказал королю:
– Государь! Сон твой правдивый: есть у тебя три неверных слуги: хранитель печати, казначей и главный вельможа, задумали они тебя власти лишить. Так оно и было.
Как сказал пятилеток, так и случилося: король отобрал у Асона все его имение и отдал тому мальчику.
В некоем царстве жил-был старик со старухою в великой бедности. Ни много, ни мало прошло времени – померла старуха. На дворе зима стояла лютая, морозная.
Пошел старик по соседям да по знакомым, просит, чтоб пособили ему вырыть для старухи могилу: только и соседи и знакомые, знаючи его великую бедность, все начисто отказали. Пошел старик к попу, а у них на селе был поп куды жадный, несовестливый.
– Потрудись, – говорит, – батюшка, старуху похоронить.
– А есть ли у тебя деньги, чем за похороны заплатить? Давай, свет, вперед!
– Перед тобой нечего греха таить: нет у меня в доме ни единой копейки! Обожди маленько, заработаю – с лихвой заплачу, право слово – заплачу!
Поп не захотел и речей стариковых слушать:
– Коли нет денег, не смей и ходить сюда! «Что делать, – думает старик, – пойду на кладбище, вырою кое-как могилу и похороню сам старуху». Вот он захватил топор да лопату и пошел на кладбище; пришел и зачал могилу готовить: срубил сверху мерзлую землю топором, а там и за лопату взялся, копал-копал и выкопал котелок, глянул – а он полнехонько червонцами насыпан, как жар блестят! Крепко старик возрадовался: «Слава тебе Господи! Будет на что и похоронить и помянуть старуху».
Не стал больше могилу рыть, взял котелок с золотом и понес домой.
Ну, с деньгами знамое дело – все пошло как по маслу! Тотчас нашлись добрые люди: и могилу вырыли и гроб смастерили; старик послал невестку купить вина и кушаньев и закусок разных – всего, как должно быть на поминках, а сам взял червонец в руку и потащился опять к попу. Только в двери, а поп на него:
– Сказано тебе толком, старый, чтоб без денег не приходил, а ты опять лезешь!
– Не серчай, батюшка! – просит его старик. – Вот тебе золотой – похорони мою старуху, век не забуду твоей милости!
Поп взял деньги и не знает, как старика принятьто, где посадить, какими речами умилить:
– Ну, старичок, будь в надеже, все будет сделано. Старик поклонился и пошел домой, а поп с попадьею стал про него разговаривать:
– Вишь, старый черт! Говорят: беден, беден! А он золотой отвалил. Много на своем веку схоронил я именитых покойников, а столько ни от кого не получал… Собрался поп со всем причетом [8] и похоронил старуху как следует.
После похорон просит его старик к себе помянуть покойницу. Вот пришли в избу, сели за стол, и откуда что явилось – и вино-то, и кушанья, и закуски разные, всего вдоволь! Гость сидит, за троих обжирается, на чужое добро зазирается.
Отобедали гости и стали по своим домам расходиться, вот и поп поднялся. Пошел старик его провожать, и только вышли на двор – поп видит, что со стороны никого больше нету, и начал старика допрашивать:
– Послушай, свет! Покайся мне, не оставляй на душе ни единого греха все равно как перед Богом, так и передо мною: отчего так скоро сумел ты поправиться? Был ты мужик скудный, а теперь на поди, откуда что взялось! Покайся-ка, свет! Чью загубил ты душу, кого обобрал?
– Что ты, батюшка! Истинною правдою признаюсь тебе: я не крал, не грабил, не убивал никого; клад сам в руки дался!
И рассказал, как все дело было. Как услышал эти речи поп, ажно затрясся от жадности; воротился домой, ничего не делает – и день и ночь думает: «Такой ледащий мужичишка, и получил этакую силу денег. Как бы теперь ухитриться да отжилить у него котелок с золотом?» Сказал про то попадье; стали вдвоем совет держать и присоветовали.
– Слушай, матка! Ведь у нас козел есть?
– Есть.
– Ну, ладно! Дождемся ночи и обработаем дело, как надо.
Вечером поздно притащил поп в избу козла, зарезал и содрал с него шкуру – со всем, и с рогами и с бородой; тотчас натянул козлиную шкуру на себя и говорит попадье:
– Бери, матка, иглу с ниткою; закрепи кругом шкуру, чтоб не свалилась.
Попадья взяла толстую иглу да суровую нитку и обшила его козлиною шкурою.
Вот в самую глухую полночь пошел поп прямо к стариковой избе, подошел под окно и ну стучать да царапаться. Старик услыхал шум, вскочил и спрашивает:
– Кто там?
– Черт!..
– Наше место свято! – завопил мужик и начал крест творить да молитвы читать.
– Слушай, старик! – говорит поп. – От меня хоть молись, хоть крестись, не избавишься; отдай-ка лучше мой котелок с деньгами; не то я с тобой разделаюсь! Ишь, я над твоим горем сжалился, клад тебе показал думал: немного возьмешь на похороны, а ты все целиком и заграбил!
Глянул старик в окно – торчат козлиные рога с бородою: как есть нечистый! «Ну его совсем и с деньгами-то! – думает старик. – Наперед того без денег жил, и опосля без них проживу!» Достал котелок с золотом, вынес на улицу, бросил наземь, а сам в избу поскорее. Поп подхватил котел с деньгами и припустил домой. Воротился.
– Ну, – говорит, – деньги в наших руках! На, матка, спрячь подальше да бери острый нож, режь нитки да снимай с меня козлиную шкуру, пока никто не видал.
Попадья взяла нож, стала было по шву нитки резать – как польется кровь, как заорет он:
