Жанна достала из буфета тоненькие фарфоровые чашки с блюдечками и под каждую положила кружевную салфетку. Посреди стола на большом блюде уже красовались пирожные.
– Сейчас всё принесу, садитесь пока, мои дорогие! – Жанна, улыбнувшись, вышла в коридор.
Через несколько минут она вернулась – но это была уже совсем другая Жанна. Бигуди и косынка исчезли, как не было. Рыжие волосы волной спускались ей на плечи. Длинное зелёное платье доставало прямо до пола. В руках Жанна держала поднос с дымящимся кофейником, ковшиком с шоколадом, сахарницей и молочником. Петя от восхищения икнул и открыл рот.
– Ну, кому что положить? – Жанна прямо сочилась улыбкой.
– Корзиночка пятьсот калорий, картошка – четыреста, бисквит – триста, – мрачно проговорила Вася. – Я пас. А кофе мне чёрный и без сахара.
– Всё-то ты испортишь, Васечка! А детям калории только к лицу. И вообще, я вам так скажу: жить надо сладко-сладко!
Тема сладкой жизни Жанну увлекла. Она принялась рассказывать о том, какие важные люди к ней ходят и как она им всем помогает. Вот недавно у неё одна дама была – Жанна не может раскрыть её имени, профессиональная этика, скажем только: особа царских кровей – она всё печалилась, что красота угасает; так вот ей лицо золотыми нитями так подтянули, что теперь она прямо сияет молодостью и красотой. А знаменитому певцу вставили зубы из настоящего жемчуга! Ими только есть нельзя. Но это и ладно, он всё равно всё время на диете. А один известный политик просил сделать что-то с глазами, а то, мол, люди ему не доверяют; так ему зеркальные хрусталики вставили, и теперь каждый, кто ему в глаза смотрит, видит себя и доверяет, как себе самому или даже больше.
Бывают, правда, случаи сложные и практически безнадёжные. Один губернатор хотел на пятый срок пойти, а лет ему с нашим-то образованием и не сосчитать сколько. Ну, и потребовалось полное омоложение. Молодильные яблоки не помогли: лет пять-десять сбросил, а это, почитай, ничто для него. Пришлось применить, страшно сказать, мёртвую воду. Применили, а он – брык! – и в кому. Тут пора живую воду применять, а родственники ни в какую, говорят: в коме он даже симпатичнее.
– Кома – это где? – не выдержал Петя.
– Не где, а что, – ответил ему Ося. – Бессознательное состояние.
Тут Жанна наконец остановилась.
– Что это я всё болтаю и болтаю! Расскажите теперь вы что-нибудь. – Она посмотрела на братьев. – Как к Новому году подготовились? Что на ёлочку повесили?
– С ёлочкой у них как раз проблемы, – вступила в разговор Вася. – И тут, Жанна, кроме тебя, с твоим умом и опытом, никто им помочь не сможет.
– Ну вот, сразу помочь! – расстроилась Жанна. – Ты же знаешь, помогать-то нам не положено.
Эту фразу Ося совсем недавно где-то слышал. Кажется, прямо вчера.
– Игрушки у нас пропали! – смело сказал он. – Украли их с ёлки. И если вы поможете нам их найти, то мы…
– Мы вам с удовольствием подарим одну игрушку! – продолжил Петя, тоже вспомнив вчерашний разговор.
– У-у, как заговорили-то, – усмехнулась Жанна. – Ну что ж, давайте обсудим. Расскажите сначала, кто украл-то? Вы хоть знаете?
– Понимаешь, Жанна, косвенные данные и анализ наведённых снов указывают на самый тяжёлый вариант, – вмешалась Вася.
– Ох, вы мои бедняжки! Да и все мы бедняжки, выходит… Стало быть, карабкаться вам придётся выше. А там уже не мой уровень!
– Ну, твой – не твой, – сказала Вася, – а новейшие разработки в твоей области могут пригодиться. Косметология ведь далеко шагнула.
– Да, вот кстати, – сообразил Ося, – мёртвая и живая вода не помешали бы.
– Ишь ты, – с уважением посмотрела на него Жанна, – соображаешь! Только это ж всё строго по рецепту и за семью замками. Без двенадцати печатей не отопрёшь. Правда, – задумалась она, – дома у меня всё же кое-что есть. Но это облегчённый вариант, в виде спрея. На человека может и не подействовать.
– Ну, лучше-то всё равно ничего не придумаешь, – сказала Вася. – Так что давай им спрей.
– Быстрая какая: давай! – воскликнула Жанна. – Не договорились до конца-то. Условия мои такие: если получится, игрушку я сама выберу.
Петя уже был готов радостно кивнуть, но Ося вспомнил вчерашнее и сказал:
– Лучше вы сейчас скажите, а то у нас некоторые уже обещаны.
– Кто, Жора уже подсуетился? Высвистал себе… – Жанна задумалась. – Ну, хорошо, скажу сейчас. Хочу самую красивую.
Братья задумались.
– Космонавта, что ли? – спросил Ося.
– Нет? Я знаю: Русалочку, – сказал Петя.
– Молодец, мальчик! – улыбнулась Жанна. – Значит, договорились!
Жанна вышла из гостиной и вернулась с двумя маленькими баллончиками разного цвета.
– Учтите, каждого хватит только на один брызг! Зелёный – с живой, а красный – с мёртвой.
Петя засунул баллончик с живой водой в левый карман, а с мёртвой – в правый. Сидеть с баллончиками в карманах стало неудобно. Он привстал, дёрнул за руку Осю и сказал, что тогда, наверно, они уже пойдут домой.
– Идите, сладенькие, идите! – проворковала Жанна. – Постарайтесь, чтоб вас не слопали.
А Вася просто ободряюще улыбнулась.
Дома братья долго спорили, кто из соседок симпатичнее. Петя кричал, что Жанна, потому что она ласковая и красивая. Ося стоял за Васю: она симпатичная и умная. Жанна казалась ему слишком сладкой и себе на уме.
– Я старше и понимаю про женщин лучше, – сказал Петя, – и вообще, перестань спорить. А то стукну!
Ося спорить перестал. Но подумал, что возраст в этом вопросе – не самое главное.
Папа вернулся домой очень уставший и растерянный. Мама сменила его в больнице у бабы Тани, которой становилось всё хуже. Врачи не понимали, что с ней происходит. Она лежала на кровати, смотрела в одну точку и иногда шептала: «Ой, люди, что ж это делается?!». Она вообще любила это выражение.
Завтра утром папа должен был сменить маму. А сегодня он так устал, что даже не стал укладывать детей спать, а, войдя в свою комнату переодеться, заснул, прямо не раздеваясь.
– Плохо дело, – сказал Ося. – Долго мы все так не протянем.
Они сидели в цирке в пятом ряду. Петя даже не мог вспомнить, когда последний раз они были в цирке. Он смутно помнил, как давным-давно с мамой и папой они сидели на своих местах где-то высоко-высоко, а Оси, кажется, не было не только в цирке, а и вообще. Петя тогда сначала испугался всего этого: скачущих лошадей, акробатов на батуте, маленьких гавкающих собачек, – но потом привык, и ему даже понравилось.
Сейчас они были без родителей, совсем как взрослые. Но всё-таки не совсем, потому что это было во сне, а взрослые вряд ли ходят во сне в цирк. Но главное, что они совсем не боялись. На арене веселились клоуны. Два совершенно одинаковых клоуна, только один с красным носом, а другой с белым. Они бегали по арене, мешали акробатам, пинали собачек и всё время шутили.
А потом, когда на арену спустили клетку и под грохот музыки выпустили двух тигров и льва, они тоже во всём участвовали и всё комментировали.
– Сейчас царь зверей сделает «ап!» – начинал тот, что с красным носом, и лев прыгал через горящий обруч.
– А теперь царь зверей сделает «ам!» – продолжал тот, что с белым носом, и лев съедал брошенный ему в награду кусок мяса.
– Ну и наконец, – начал красноносый.
– Номер – всему венец, – продолжил белоносый.
– Под названием человек в пасти.
– Короче, дикие страсти.
– Ищем мальчика, чтобы лет пять или шесть.
– Больше ему не съесть, – сказал с белым носом и дико захохотал.
В первом ряду вскочил маленький рыжий мальчик и крикнул: «Я хочу!»
Клоуны подхватили его на руки и понесли в клетку. Дрессировщик щёлкнул бичом, и лев открыл огромную пасть. Клоуны осторожно посадили мальчика на большой львиный язык. Зал замер на пять секунд. Раздалась барабанная дробь, дрессировщик сказал «Ап!», и клоуны потянулись к мальчику, чтобы вынуть его из пасти. В этот момент кто-то нажал кнопку на фотоаппарате, и яркая вспышка озарила арену. Зажмурился дрессировщик, зажмурились клоуны, зажмурился лев. И непроизвольно – поверьте, совершенно непроизвольно! – захлопнул пасть.
Клоуны бросились вперёд и схватились за челюсти льва.
– Вверх, – закричал один.
– Вниз, – завопил другой.
– Майна!
– Вира!
Пасть раскрылась, и из неё выпал маленький седой мальчик и заплакал. Дрессировщик щёлкнул бичом и сказал «Ап!», как будто так и надо было. Зал затих, а потом всё-таки зааплодировал. Клоуны переглянулись.
– Может быть, сейчас не время, – заметил один.
– А когда время? – философски возразил другой.
– Но тот, кто побывал внутри льва…
– Уже никогда не будет прежним.
– И нам теперь нужны новые мальчики.
– Ну, очень смелые, ну, очень решительные.
