Увидел Брундуляк, что ему не заколдовать смельчака, заморгал трусливыми глазёнками, задрожал, залопотал и захныкал:
– Не губи ты меня!
Не руби ты меня!
Отпусти ты меня!
И прости ты меня!
Но Бибигон засмеялся
В ответ:
– Пощады тебе,
Ненавистному, нет!
Сейчас предо мной
И скулишь, и юлишь ты,
А завтра меня
В червяка
Превратишь ты!
И острую шпагу в него он вонзил,
И в самое сердце его поразил.
И рухнул индюк. И от жирного тела
В далёкий бурьян голова отлетела.
А тело скатилося в тёмный овраг,
И сгинул навеки злодей Брундуляк.
И все засмеялись, запели, обрадовались. И все сбежались к моему балкону: и мальчики и девочки, и старики и старухи, и все они громко кричат:
– Да здравствует бесстрашный герой Бибигон! Слава ему и его милой сестре Цинцинеле!
И вот, как король, величаво
Выходит он к нам на балкон,
Кивает им влево и вправо
И всем улыбается он.
Камзол из зелёного шёлка
Обшит у него серебром,
В руке у него треуголка
С чудесным павлиньим пером.
И, алым сверкая нарядом, —
Мила, весела и добра, —
Стоит улыбается рядом
Его молодая сестра.
ЦИНЦИНЕЛА поселилась у нас, вместе с братом, в игрушечном домике, и, конечно, мы все постараемся, чтобы ей жилось хорошо и привольно. Я купил для них обоих, для Бибигона и его сестры, чудесные книжки с картинками, и когда идёт дождь или снег, оба читают их целыми днями, быстро бегая по каждой странице – от буквы к букве, от сроки к строке.
А когда наступит Новый год, я хорошенько упрячу своих крохотных друзей в карман моей тёплой шубы, и мы пойдём в Кремль на ёлку. И воображаю, как будут рады и счастливы дети, когда увидят своими глазами живого Бибигона и его весёлую нарядную сестру, его шпагу, его треугольную шляпу и услышат его задорную речь. Но я заранее прошу всех московских детей: когда в Кремле, или в Колонном зале, или в цирке, или в кукольном театре Образцова, или в Доме пионеров, или в метро, или в детском театре вы увидите Бибигона и Цинцинелу, не хватайте их руками, не ласкайте, потому что вы можете нечаянно сделать им больно. И не вздумайте тормошить Бибигона. Ведь он лилипут, мальчик с пальчик, и стоит вам как-нибудь неосторожно сдавить его, он останется на всю жизнь калекой.
И, пожалуйста, не дразните его, не смейтесь над ним, потому что он очень рассердится. Если вы скажете ему грубое слово, он рассердится, обнажит свою шпагу и набросится на вас, как на врагов.
Но если он почувствует, что его и Цинцинелу окружают друзья, он будет рад поиграть и подурачиться с вами, а потом вскарабкается на спинку высокого кресла и до позднего вечера будет рассказывать вам о своих чудесных приключениях и подвигах: о боях с акулой Каракулой, о путешествии в страну Говорящих Цветов, о единоборстве с морским великаном Курындой и о многих других приключениях, о которых ещё
НИКТО
НИКОГДА
НИЧЕГО
НЕ СЛЫХАЛ.
Замяукали котята:
– Надоело нам мяукать!
Мы хотим, как поросята,
Хрюкать!
А за ними и утята:
– Не желаем больше крякать!
Мы хотим, как лягушата,
Квакать!
Свинки замяукали:
Мяу, мяу!
Кошечки захрюкали:
Хрю, хрю, хрю!
Уточки заквакали:
Ква, ква, ква!
Курочки закрякали:
Кря, кря, кря!
Воробышек прискакал
И коровой замычал:
Му-у-у!
Прибежал медведь
И давай реветь:
Ку-ка-ре-ку!
И кукушка на суку:
– Не хочу кричать куку,
Я собакою залаю:
Гав, гав, гав!
Только заинька
Был паинька:
Не мяукал
И не хрюкал —
Под капустою лежал,
И по-заячьи лопотал
И зверюшек неразумных
Уговаривал:
– Кому велено чирикать —
Не мурлыкайте!
Кому велено мурлыкать —
Не чирикайте!
Не бывать вороне коровою,
Не летать лягушатам под облаком! —
Но весёлые зверята —
Поросята, медвежата —
Пуще прежнего шалят,
Зайца слушать не хотят.
Рыбы по полю гуляют,
Жабы по небу летают.
Мыши кошку изловили,
В мышеловку посадили.
А лисички
Взяли спички,
К морю синему пошли,
Море синее зажгли.
Море племенем горит,
Выбежал из моря кит:
– Эй, пожарные, бегите!
Помогите, помогите!
Долго, долго крокодил
Море синее тушил
Пирогами и блинами,
И сушёными грибами.
Прибегали два курчонка,
Поливали из бочонка.
Приплывали два ерша,
Поливали из ковша.
Прибегали лягушата,
Поливали из ушата.
Тушат, тушат – не потушат,
Заливают – не зальют.
Тут бабочка прилетала,
Крылышками помахала,
Стало море потухать —
И потухло.
Вот обрадовались звери!
Засмеялись и запели,
Ушками захлопали,
Ножками затопали.
Гуси начали опять
По-гусиному кричать:
Га-га-га!
Кошки замурлыкали:
Мур-мур-мур!
Птицы зачирикали:
Чик-чирик!
Лягушата квакают:
Ква-ква-ква!
А утята крякают:
Кря-кря-кря!
Поросята хрюкают:
Хрю-хрю-хрю!
Мурочку баюкают
Милую мою:
Баюшки-баю!
Баюшки-баю!
1
Скачет сито по полям,
А корыто по лугам.
За лопатою метла
Вдоль по улице пошла.
Топоры-то, топоры
Так и сыплются с горы.
Испугалася коза,
Растопырила глаза:
– Что такое? Почему?
Ничего я не пойму.
2
Но, как чёрная железная нога,
Побежала, поскакала кочерга.
И помчалися по улице ножи:
– Эй, держи, держи, держи, держи, держи!
И кастрюля на бегу
Закричала утюгу:
– Я бегу, бегу, бегу,
Удержаться не могу! —
Вот и чайник за кофейником бежит,
Тараторит, тараторит, дребезжит…
Утюги бегут покрякивают,
Через лужи, через лужи перескакивают.
А за ними блюдца, блюдца —
Дзынь-ля-ля! Дзынь-ля-ля!
Вдоль по улице несутся —
Дзынь-ля-ля! Дзынь-ля-ля!
На стаканы – дзынь! – натыкаются,
И стаканы – дзынь! – разбиваются.
И бежит, бренчит, стучит сковорода:
– Вы куда? Куда? Куда? Куда? Куда?
А за нею вилки,
Рюмки да бутылки,
Чашки да ложки
Скачут по дорожке.
Из окна вывалился стол
И пошёл, пошёл, пошёл, пошёл, пошёл…
А на нём, а на нём,
Как на лошади верхом,
Самоварище сидит
И товарищам кричит:
– Уходите, бегите, спасайтеся!
И в железную трубу:
Бу-бу-бу! Бу-бу-бу!
3
А за ними вдоль забора
Скачет бабушка Федора:
– Ой-ой-ой! Ой-ой-ой!
Воротитеся домой!
Но ответило корыто:
– На Федору я сердито! —
И сказала кочерга:
– Я Федоре не слуга!
А фарфоровые блюдца
Над Федорою смеются:
– Никогда мы, никогда
Не воротимся сюда!
Тут Федорины коты
Расфуфырили хвосты,
Побежали во всю прыть,
Чтоб посуду воротить:
– Эй вы, глупые тарелки,
Что вы скачете, как белки?
Вам ли бегать за воротами
С воробьями желторотыми,
Вы в канаву упадёте,
Вы утонете в болоте,
Не ходите, погодите,
Воротитеся домой!
Но тарелки вьются-вьются,
А Федоре не даются:
– Лучше в поле пропадём,
А к Федоре не пойдём!
4
Мимо курица бежала
И посуду увидала:
– Куд-куда! Куд-куда!
Вы откуда и куда?
И ответила посуда:
– Было нам у бабы худо,
Не любила нас она,
Била, била нас она,
Запылила, закоптила,
Загубила нас она!
– Ко-ко-ко! Ко-ко-ко!
Жить вам было нелегко!
– Да, – промолвил медный таз, —
Погляди-ка ты на нас:
Мы поломаны, побиты,
Мы помоями облиты.
Загляни-ка ты в кадушку —
И увидишь там лягушку.
Загляни-ка ты в ушат —
Тараканы там кишат.
Оттого-то мы от бабы
Убежали, как от жабы,
И гуляем по полям,
По болотам, по лугам,
А к неряхе-замарахе
Не воротимся!
5
И они побежали лесочком,
Поскакали по пням и по кочкам.
А бедная баба одна,
И плачет, и плачет она.
Села бы баба за стол,
Да стол за ворота ушёл.
Сварила бы баба щи,
Да кастрюлю поди поищи!
И чашки ушли, и стаканы,
Остались одни тараканы.
Ой, горе Федоре,
Горе!
6
И посуда вперёд и вперёд
По полям, по болотам идёт.
И чайник шепнул утюгу:
– Я дальше идти не могу.
И заплакали блюдца:
– Не лучше ль вернуться?
И зарыдало корыто:
– Увы, я разбито, разбито!
– Гляди,
Кто это там позади?
И видят: за ними из тёмного бора
Идёт-ковыляет Федора.
Но чудо случилося с ней:
Стала Федора добрей.
Тихо за ними идёт
И тихую песню поёт:
– Ой вы, бедные сиротки мои,
Утюги и сковородки мои!
Вы подите-ка, немытые, домой,
Я водою вас умою ключевой.
Я почищу вас песочком,
Окачу вас кипяточком,
И вы будете опять,
Словно солнышко, сиять.
И сказала скалка:
– Мне Федору жалко.
И сказала чашка:
– Ах, она, бедняжка!
И сказали блюдца:
– Надо нам вернуться!
И сказали утюги:
– Мы Федоре не враги!
7
Долго, долго целовала
И ласкала их она,
Поливала, умывала,
Полоскала их она.
– Уж не буду, уж не буду
Я посуду обижать,
Буду, буду я посуду
И любить, и уважать.
Засмеялися кастрюли,
Самовару подмигнули:
– Ну, Федора, так и быть,
Рады мы тебя простить.
Полетели,
Зазвенели
Да к Федоре прямо в печь!
Стали жарить, стали печь, —
Будут, будут у Федоры и блины, и пироги!
А метла-то, а метла – весела —
Заплясала, заиграла, замела,
Ни пылинки у Федоры не оставила.
И обрадовались блюдца:
Дзынь-ля-ля! Дзынь-ля-ля!
И танцуют, и смеются:
Дзынь-ля-ля! Дзынь-ля-ля!
А на белой табуреточке
Да на вышитой салфеточке
Самовар стоит,
Словно жар горит,
И пыхтит, и на бабу поглядывает:
– Я Федорушку прощаю,
Сладким чаем угощаю.
Кушай, кушай, Федора Егоровна!
Английские народные песенки
