Вообще-то вороны не дружат с сороками, а тут увидели путешественницу, удивились и даже обрадовались. У них, у воронушек, уже и Быня про неё спрашивал: «Не видали ли её? Не встречали где?» Бабушка Акулина интересовалась и другие сороки — тоже. Принялись и вороны Миму расспрашивать: не надоело ли ей по чужим улицам да рощам скитаться и когда в своё гнездо вернуться собирается?
— Ой, не знаю, — ответила сорока. — Очень уж мне хочется на тёплые страны взглянуть. Вот долечу, осмотрю там всё. Букашек ихних поклюю. Тогда решу.
— Ты отправь своим приятельницам весточку, — предложила одна из ворон, а вторая закаркала:
— Ох и счастливая ты, Мима. Ну прямо как пугало Игнат. Ему недавно опять красивую заплату на рубаху Ика пришила. Глаз не отведёшь. Я тебе сейчас открыточку принесу. Совсем новая у дороги возле груши валяется.
Притащила воронушка открытку. На одной её стороне цветочки нарисованы, а вторая чистая. Но главное — марка на ней наклеена!
— Вот, — положила она открытку перед Мимой. — Пиши подругам, что пожелаешь, а мы отнесём.
Обрадовалась сорока. Потопталась по открытке. Склонила голову, поводила клювом по своим следам. Прочитала всё, что написала. Осталась довольна и сказала:
— Разберутся. Несите!
Тётенька, которая по улице письма разносит, долго вертела в руках открытку со странным адресом. А был он такой:
«Гнездо на высоком тополе, где Кирюшина бабушка живёт. Двум сорокам».
Хорошо, что вышел как раз посидеть на скамейке дед Юрий, ну а за ним, конечно, Барбоска выскочил. Заулыбался дед. Адрес-то на открытке он сам написал, да открытку выронил, а письмоносице сказал:
— Да вон же дом Кирюшиной бабушки, а рядом на тополе, видите, — гнездо. Там как раз эти самые сороки и живут. Стрекочут всё время, иногда по делу, а чаще просто так, вон как мой Барбоска лает.
— Гав-гав-гав-ав! — подтвердил Барбоска. Отступила на шаг за тротуар тётенька-письмоносица, чтобы стоять подальше от пса. Вообще-то её все собаки на этой улице знали, но Барбоску не поймёшь: то он хвостом виляет, будто твой лучший друг, то лает. Не догадывалась она, что пёс на воробья лает, отступила и говорит:
— Неужели мне придётся лезть на такую высоту, чтобы открытку в гнездо бросить? А если я свалюсь?
Дед Юрий представил, как письмоносица будет забираться на дерево, а тем временем вдруг сучок какой-нибудь обломится и она сорвётся. Пожалел дед тётеньку и посоветовал ей опустить открытку в почтовый ящик Кирюшиной бабушки, тем более что читать на ней особо и нечего было. Потопталась по открытке какая-то птица, наследила — и всё…
И не всё вовсе, и не всё…
На следующий день Кирюша заглянул в почтовый ящик: а вдруг туда кто-нибудь положил что-нибудь вкусное — например, пряник. Могла же бабушка купить ему пряник. Купила его, донесла до калитки, а потом вспомнила, что на кухне каша варится. Манная. Испугалась бабушка, как бы она не подгорела, и побежала плиту выключить, а пряник оставила полежать. Но вместо чего-нибудь вкусного достал Кирюша из ящика открытку.
Долго они с приятелем Витей решали, как передать открытку сорокам, но ничего придумать не могли. Витя, правда, сказал, что если бы эта открытка пришла, когда его дед был молодой, лет пятьдесят назад, он бы, его дед, быстро забрался на этот тополь, а сейчас дед не полезет. Кирюша сразу возразил, что тогда и тополь был ростом с Витю, и не надо было на него забираться.
В общем, поспорили они немного и оставили открытку под деревом. Может, увидят её сороки и утащат к себе в гнездо.
Только приятели ушли, прилетели сороки и удивились: что это мальчишки под их деревом делали? А потом догадались, что они открытку рассматривали, а открытку-то прислала пожилая сорока.
— Видишь, видишь, — показала клювом одна из сорок, — вот тут с краешку след её лапы. Значит, прилетела она на место и сообщает нам: «Я тут!»
— А здесь потопталась она уже обеими лапами — и туда, и сюда. Я, мол, на месте не сижу, всё осматриваю, некогда мне на одном месте сидеть, — догадалась вторая сорока.
— Гнездо себе строить собирается. Видишь — и сверху след, и снизу. Это она летает — веточки для гнезда подыскивает.
Вот так прочитали сороки послание своей старшей подруги. Прочитали, обрадовались и полетели рассказывать о нём всем знакомым. Полуднице Акуле и пугалу Игнату читали открытку два раза. Хавронья Сидоровна выслушала все очень внимательно, ни разу не хрюкнула, только не поверила, что на открытку наклеена марка. Пришлось принести открытку и показать Хавронье. Даже Барбоска перестал лаять, когда сорока читала ему послание.
НАДО, НАДО, РЕБЯТА, ПИСАТЬ СВОИМ ДРУЗЬЯМ. Тогда и они вам пришлют письмо, да ещё и марку красивую наклеят.
Каждый день отправлялся на свою работу доктор. Жил он в дупле старого ясеня, которое сам и выдолбил. В роще за огородами знали своего доктора и птицы, и деревья, и разные жучки, особенно короеды и дровосеки.
Птички и деревья доктора ожидали, а вот жукам он не нравился. Да и нельзя всем нравиться. Особенно потому, что местный доктор был дятлом.
Иволга — у неё гнёздышко было на берёзе — не раз, провожая лесного доктора, распевала ему вслед: «Спа-сибо! Спа-сибо!» Очень любила она свою берёзку. Все иволги свои гнёздышки вьют на берёзах. А дятел, когда облетал рощу, обязательно осматривал берёзку, а главное — обстукивал. «Так-так-так!» — постучит своим длинным клювом, словно спросит: «Кто тут?» Голову склонит и слушает. Ну точно как детский врач в поликлинике. Только у детского врача шапочка белая, а у дятла на самой макушке — красненькая. И как бы ни замирали жуки-короеды, дятел их находил.
— Тук-тук-тук! Где вы тут? — спрашивал он.
Молчат короеды. А под корой-то — пустота. По звуку слышно, что там ход. Значит, жук подальше забрался. «Тук-ТУТ! Тук-ТУТ!» Вот так и находил короедов доктор дятел.
Расправится доктор с вредителями, улетит к другим деревьям, а за ним следом — синички да поползни и разные другие пташки, у которых нет такого грозного клюва, чтобы разыскивать под корой жучков. После того как дятел раздолбит кору, им находить жучков проще. Помогает дятлу и его крепкий хвост. Хвост? Да, хвост! На него дятел опирается, когда обстукивает клювом дерево. Опирается, будто на стульчик присел.
Полюбуется иволга работой доктора и кричит:
— Аку-лина! А-куля!
Не терпится ей поскорей сообщить полуднице, что дятел подлечил её берёзку. Акуля ведь тоже борется в своём саду и огороде с разными букашками.
Так было всегда. Но в это утро, только отправился дятел в свой обычный облёт, как вдруг застучал тревожно, словно что-то случилось. А иволга закричала, будто это не она голос подаёт, а рассерженная кошка, которой нахальный воробей на хвост наступил. Не больно, конечно, кошке, а стыдно.
Что такое, что случилось?! Оказывается, какие-то мошки напали на тополя, облепили зелёные листья. Черёмушку, что росла в конце Акулиного огорода, затянули паутиной червяки и грызут бедную. Но и это не всё…
Иволга, она ведь больше в роще обитает, а тут залетела к полуднице в огород — рассказать Акуле про вредителей. Смотрит, а на картофель напали коровки. Радуются, что городских хозяев огорода нет, и спокойненько, будто это для них картошку посадили, ползают по молодым побегам. Да если бы просто ползали, а то ведь грызут их.
Коровкам-то хорошо, что городских хозяев нет, а полудница, как увидела их, забегала по огороду. «Что делать? — думает. — Одна-то я всех не соберу, не спасу огород!»
Тут как раз автобус прошёл по улице. «Ко-ко-ко. Кто приехал? Куд-куда приехал?» — закудахтали куры во дворе деда Юрия. Забежала Акулина во двор, выглянула за калитку. Может, прибыли городские хозяева? Нет, не привёз их автобус.
За дорогой дед Юрий с Барбоской прогуливаются. Остановились возле Хавроньи Сидоровны. А она как раз завтракает. Что-то вкусное из таза хлебает. Да уж так старается, посмотришь — залюбуешься. Барбоска-то теперь ест только после прогулки. Облизнулся пёс и спрашивает:
— Что это ты, соседка, торопишься, или боишься, что похудеешь?
Хрюкнула недовольно свинья и заявила псу:
— Во всём надо знать меру, а в еде особенно.
— Это почему же меру? — удивился Барбоска.
— Почему? Да чтобы не съесть меньше, — объявила Хавронья.
В это время и дед Юрий позвал пса на завтрак. Не стал Барбоска отказываться, сам потянул хозяина к калитке, чтобы не передумал. Накормил дед пса, зашёл в огород да там и остался. Увидел, что Кирюша со своей бабушкой собирают коровок, и принялся своих собирать.
Ещё один автобус пришёл. Внучка деда Юрия со своей мамой прикатили и тоже побежали в огород. А городских хозяев всё нет.
Что делать? Нашла Акулина баночку и начала собирать в неё поганых коровок…
Лида как-то у Акули спрашивала: почему этих вредных букашек так хорошо зовут — «божьи коровки»? Коровки-то настоящие молочко дают, а эти только всё грызут. Растолковала ей Акулина, что есть полезные коровки. Тлю они уничтожают. На спине у них семь точек. А в огороде вредят коровки, у которых много точек. Вот эти самые.
