Как Дженни сюда попала? Есть ли у нее документы? Как она проникла в сеттер Торвальдсонов? Этот старый дом изредка использовали как рыбацкий домик, но Кристин точно помнила, что две недели назад, когда она проплывала мимо на пароме, дверь была плотно закрыта.
Впрочем, это не так важно. Час назад Кристин зашла на сайт Интерпола и изучила список пропавших в Англии детей за последний год. Дженни Лонгман – она же Дженни Далфин, взглянула на нее своими невозможно синими глазами с четвертой страницы списка. Она сбежала из дома, как Кристин и предполагала. А вдобавок за ней числился целый психиатрический букет – склонность к суицидам, социопатия, повышенная агрессия, стремление манипулировать окружающими.
Если бы девочка просто убежала из дома, Кристин бы еще крепко подумала, надо ли сообщать о ней? На вид ей не меньше четырнадцати, а в таком возрасте уже можно о себе позаботиться. Да что говорить, разве Кристин сама не удрала в шестнадцать из дома с гитаристом школьной рок-группы? И хотя гитарист отвалился уже в Германии, она-то добралась до Калифорнии! Так что не ей судить. «Кому же тогда? – возразила сама себе женщина. – Я знаю, что ей нужна помощь. Неужели я просто пройду мимо?»
Конечно, она не прошла.
Кристин уже отправила письмо ее опекуну и теперь раздумывала, не стоит ли сообщить в социальную службу. Да, наверное, это не будет лишним. Иногда детей приходится спасать помимо их собственной воли, вздохнула Кристин и достала мобильный.
* * *
Вечер удался. Кристин вступила в голову идея украсить дом к Рождеству в американском духе – с гирляндами на террасе, елкой во дворе и прочими декоративными излишествами. Оказалось, что все у нее подготовлено и требуются лишь рабочие руки. Пока ребята развешивали игрушки и гирлянды, Кристин соорудила пирог с консервированной черешней и безалкогольный глинтвейн из виноградного сока. И они закатили пир.
Несмотря на полное отсутствие в напитке алкоголя, ребята разошлись не на шутку – выгребли весь редкий снег во дворе и потратили его на снежки, потом уселись играть в древнюю «Монополию», которую выкопала бабушка (и она, надо сказать, всех обобрала до копейки). Потом они играли в шарады, и Кристин травила байки из своего богатого хипповского прошлого.
Уже за полночь отправились любоваться луной – Кристин заявила, что завтра начнется буря, и ясное небо они не увидят до Рождества. Молодежь усомнилась и подвергла метеорологический опыт старшего поколения едким насмешкам, но Кристин стояла на своем – будет буря. Причем немаленькая. И вытащила-таки всех любоваться на причал. Ночное светило они созерцали недолго – ровно столько, сколько потребовалось Бьорну, чтобы свалиться с пирса в воду.
Дар итальянского солнца – виноградный сок ударил ему в голову, и будущий пастор вздумал поразить сердце Дженни чем-нибудь эдаким. Например, пройтись колесом по причалу. Трюк удался. Такого головоломного полета, как призналась девушка, она еще не видела.
Хохотали они так, что сторож Рейдар выскочил из своего домика. Извлекли Бьорна из воды, после вся буйная компания, окончательно перебудив всех жителей Люсеботна, вернулась домой, где Бьорн был немедленно высушен и переодет.
– Все, ребята. Баста! – заявила Кристин. Арвет заметил, что Дженни почему-то вздрогнула при этом слове. – Вы из меня все соки выжали. Я пошла спать. Вы тоже не засиживайтесь.
Они остались втроем. За овальным столом из светлой березы, под люстрой с золотыми оленями на стеклянном абажуре.
– Красиво, – сказала Дженни, поглядев на нее. – Олени под деревом.
– Это мифологический мотив, – поспешил заметить Бьорн. – Олени под мировым деревом. Знаешь, в скандинавских мифах рассказывают о дереве Иггдрасиль, которое является центром Вселенной. Ветви его находятся в обители Богов-асов Асгарде, ствол проходит в землях людей – Мидгарде, а корни уходят в подземное царство Хель. И их грызет дракон по имени…
– Нидхег, – с грустной улыбкой закончила девушка. – Я знаю.
Бьорн смешался:
– Да? А ты знаешь, что викинги завоевали половину Англии, Франции и доплывали до Сицилии и Америки?
– Ни капли в этом не сомневаюсь, – серьезно ответила Дженни. – Если они были хоть каплю похожи на тебя, мир был обречен.
– Да ну тебя!
– Нет, я правда так думаю. Тебе пошел бы рогатый шлем.
– Да не носили они таких шлемов, это потом художники придумали. Крылья там всякие лебединые, и прочий полет валькирий.
– Неужели? Арвет, ты что думаешь?
Арвет поднял серые глаза от салфетки, на которой чертил карандашом. Дженни смеялась, волосы ее, распушившиеся после душа и активного отдыха, торчали в тщательном художественном беспорядке, и румянец закрасил бледные щеки.
– Арвет…
– Олени на люстре недостоверные.
– Недостоверные! – фыркнул Бьорн. – Хотя да, в отношении оленей Арви большой специалист. Может, форма ляжек и неточно передана. Так это же символ, а не копия!
– Я знаю, что такое символ, – холодно ответил Арвет. – Но в этом рисунке нет души. Тот, кто его нарисовал, ни разу не приближался к живому оленю. Как можно передавать суть того, чего ты ни разу не видел?
– Полная чушь! – громогласно заявил Бьорн.
Арвет не ответил.
– Вот! – торжествующе поднял палец Бьорн. – Безгласен ты и нем, аки рыба, ибо слабый свет твоего скудоумного разума не в силах найти лазейку в моих логических построениях.
Он победно взглянул на Дженни, но та, казалось, была равнодушна к его триумфу – она смотрела в окно. Глаза ее были полны неясной тревоги. Но Бьорн этого не заметил. Он поерзал на стуле. Арвет спокойно рисовал, Дженни смотрела в окно, и молчание затягивалось. Оно ширилось между ними, как круг, и граница этого круга, будто упругая стена, выталкивала Бьорна. За столом стояла тишина, и она принадлежала лишь этим двоим.
– А хотите пива? – Бьорн вытащил козырь из рукава. – У меня есть заначка.
Арвет коротко мотнул головой.
«Что он там царапает?» – возмутился Бьорн.
– Нам же больше достанется, – заметил он. – Джен?
– Я тоже пас, – ответила девушка.
– Ну как хотите! – Бьорн надулся. Он притащил две банки, с хлопком распаковал одну, закинул ноги на стол и принялся дуть пиво, поглядывая на Дженни с Арветом, как ковбой в салуне. Тощие ноги Бьорна в тапочках возлежали на столе, а верхняя часть с трудом балансировала на высоком табурете, так что ему пришлось опереться спиной на холодильник. Положение его было весьма шатким – во всех смыслах.
Бьорн пил жадно и неумело – пиво то и дело выхлестывалось из банки, било ему в нос и капало на футболку. Но он старательно, в ураганном темпе прикончил первую банку и распаковал вторую. С непривычки дурной хмель накрыл его почти мгновенно.
Арвет закончил набросок и протянул Дженни. Скупыми точными движениями на листке было передано дерево – его огромный ствол уходил в небеса, и облака путались в кроне. А под деревом, запрокинув головы и объедая листву с нижних ветвей, стояли два оленя – крупный широкогрудый самец с ветвистой короной рогов, и самка – тонкая и стройная. Дженни почему-то знала, что олени белоснежные, с легким кремовым оттенком, шерсть у них мягкая и густая, а языки горячие и шершавые. Глаза у них золотые, а темно-зеленая листва дерева тихо звенит на ветру.
– Можно я себе оставлю? – тихо попросила она.
– Конечно.
– Ну-ка! – Бьорн ревниво перегнулся через плечо Дженни, обдав ее пивным выхлопом. – Арви, да ты талант. Какой пастор, тебе надо в дизайнеры идти. Будешь люстры разрабатывать – с аутентичными оленями. Этник стайл!
– Арвет, ты хочешь стать пастором? – изумилась Дженни. – Священником? Ты?
– Ага… – Бьорн покровительственно похлопал друга по плечу. – Арвет отринул пути неправедных, узрел свет и решил нести слово Христово в темные массы своих соплеменников.
Саам неуловимым движением сбросил дружескую руку с плеча и поднялся.
– Что, разве не так? – рассмеялся Бьорн.
Арвет посмотрел на него с большим сомнением:
– Бьорн, не пей больше, ты не умеешь. – Он вышел на улицу.
– А ты умеешь? – поинтересовался Бьорн. – Эй, Джен, а ты куда?
– Правда, ты зачем напился? – Дженни пожала плечами и вышла вслед за Арветом.
– Ну и валите! – обиженно буркнул непутевый внук Кристин Эгиль.
«Смешно. – Арвет стоял в сарае. Лунные лучи пластовали темноту на толстые ломти. – Ведет себя, как молодой олень».
– Не бери в голову. – Дженни встала в дверях. – Напился.
– Это странно. Для Бьорна…
– Только не говори, что он не пьет пива!
– Он вообще не пьет. В первый раз таким его вижу.
Дженни зашла внутрь:
– А здесь что?
– Хозяйственный сарай Кристин. Для всяких инструментов. Тут у стены скамейка, садись.
Они помолчали.
– Слушай, я еще раз хотела… Спасибо тебе, в общем.
– Ты сказала неправду, – решился, наконец, Арвет. – Как ты там оказалась. И мне и Кристин. Никакой катер тебя не привозил. Как ты оказалась в пещере? Я буду молчать. Мне можно верить…
