Это был знаменитый кот Хранителя Запахов по имени Ногти-Когти. Цеблион каждый день кормил его белыми голубями, а по вечерам целый час сам точил ему когти.
Ногти-Когти изогнул свою полосатую спину и бросился на Татти. Блеснули его кровавые глаза. Его ужасные когти впились Татти в плечо.
— Ай! — закричала Татти.
Она схватила кота одной рукой, с усилием оторвала от себя и изо всех сил швырнула в сторону.
И тут случилось нечто невероятное.
— Мяу! — жалобно пискнул Ногти-Когти и исчез.
Вместо него Татти увидела перевернутый золотой котёл. Потом Татти увидела, что пол вокруг золотого котла становится прозрачным. Совсем прозрачным, как будто он сделан из самого тонкого стекла. Можно было подумать, что в мраморном полу появилась дыра, и эта дыра становится всё больше и больше.
— Я всё-таки пролила эликсир-невидимку! — Татти, ликуя, захлопала в ладоши. — Теперь моих братьев отпустят!
Эликсир-невидимка растекся струйками в разные стороны. Татти попятилась. Почти весь пол в зале стал прозрачным. Где-то в углу по-собачьи скулил невидимый Ногти-Когти.
Татти боялась шагнуть вперед, хотя знала, что перед ней прочный мраморный пол. Голова у Татти закружилась. Сквозь прозрачный пол она увидела лестницу, мраморные потрескавшиеся ступени, уходящие вниз.
Глава 15
Поймать мальчишку!
Теперь, мой маленький друг, вернёмся в зал, где, прикованный цепями к стене, стоял чёрный шкаф.
Как ты помнишь, в зале стало совсем темно, потому что обе свечи погасли.
Министр Войны кричал:
— Оставьте в покое мой живот!!!
Цеблион кричал:
— Оставьте в покое моего ребёнка!
А железный живот министра Войны гудел: дон-н!..
Услыхав этот удивительный и необыкновенный шум, в зал вбежали слуги со свечами. И тут все увидели, что чёрный шкаф открыт.
Главный Хранитель задрожал так сильно, что нос его принял расплывчатые очертания. Он подскочил к шкафу и начал быстро пересчитывать бутылочки:
— Одна, две, десять, четырнадцать… Не хватает… не хватает… — закричал он, — духов принцессы!
Цеблионок отчаянно завизжал. От его визга у всех стало кисло во рту.
— Клянусь бочкой с порохом!!! Эта кража пахнет изменой!!! — рявкнул министр Войны.
— Кто? Кто украл? — закричал Цеблион. — Кто посмел? Кто проник? Кто?
— Папка! — вдруг пискнул Цеблионок. — Посмотри-ка сюда, вот сюда, ну что ты такой бестолковый!
Все разом повернули головы и увидели старую щётку, которая лежала на полу около чёрного шкафа.
— Мальчишка!
— Полотёр!
— Это он, он! Он украл духи принцессы, — растерянно простонал Цеблион, вытирая лоб, на котором выступили зелёные капли пота. — Какой сегодня ужасный день! Сначала эта девчонка, потом мальчишка…
— Ну, папка, папка, надо скорей поймать его! — задохнулся от злобы Цеблионок. — Я сам слышал, он сидел под лестницей и плакал и всё время повторял: «Татти, Татти, я так хотел тебе помочь и не смог!»
— Татти? — задумчиво повторил Цеблион. — Видимо, так зовут эту проклятую девчонку. «Не смог тебе помочь»? Ага! Все ясненько. Значит, он не успел отдать ей духи принцессы! Ну тогда наши дела ещё не так плохи.
Цеблион отвратительно рассмеялся и потёр руки.
— Сейчас мы в два счёта поймаем этого дрянного негритёнка. Для этого надо только взять крепкий сундук и написать на его крышке: «Волшебный сундук! Кто залезет в этот сундук, тот непременно встретит своего друга и поможет ему. Последний сундук. Больше таких не будет». Мальчишка, конечно, тут же заберётся в сундук, и мы…
Но Цеблион не успел договорить. Дверь распахнулась, и в зал, громко топая, вбежал невидимый стражник. Это был Чёрный Перец.
— Принцесса, уф, сказала, что высечет нас крапивой! — тяжело дыша, доложил он.
— Что?! — завопил Цеблион. — Крапивой?! Где? Когда это она сказала? И вы её пустили во дворец?
Дверь в комнату снова открылась. Вбежал ещё один невидимый стражник. На этот раз это был Трухлявый Пень.
— Принцесса, уф, в Белую башню, уф, побежала через две ступеньки!
— Что?! Через две ступеньки? Не может быть! — закричал Цеблион.
— А потом принцесса сказала: «Папочка король отрубит вам головы, — тут Трухлявый Пень немного смутился, но всё же добавил: — И хвосты…»
— И хвосты? — повторил Цеблион, хватаясь за сердце. — Нет, кажется, я схожу с ума. Но, надеюсь, нет, я уверен, вы не пустили её в Белую башню? Ну, говори же, болван!
— Пустили… — виновато ответил Трухлявый Пень.
Цеблион, оттолкнув стражников, бросился к двери. Огромными скачками промчался он по тускло осве-щённому переходу. Он распахнул дверь и бросился вверх по ступенькам. Вдруг он поднял голову и замер как вкопанный. Он увидел, что потолок над ним совершенно прозрачен. Видны были связки сухих трав и кореньев, распахнутые шкафы и пустые полки.
— Мой невидимый эликсир! О!.. Мой невидимый эликсир!.. — голос его пресёкся, он пошатнулся.
Татти, которая стояла, прижавшись к стене, замерла не дыша.
— Кто? Кто его пролил? — взвыл Цеблион и, раскрыв руки, ринулся вверх по лестнице.
«Боже мой, он сейчас увидит меня! — Татти в последний момент дрожащими руками натянула на голову колпак-невидимку. — Здесь такая узкая лестница. А он всё ближе…»
Цеблион бежал прямо на Татти.
Но тут случилось вот что. Раздался страшный крик и визг. Это Цеблион наступил ногой на невидимого Ногти-Когти. Злобный кот в ярости отчаянно вцепился в ногу своего хозяина. Цеблион с трудом оторвал от себя кота и, не глядя, отшвырнул его. Невидимый зверь угодил прямо в окно, пробил стекло и с жалобным мяуканьем полетел вниз.
Но Татти не стала попусту тратить время. Пока Цеблион сражался с котом, Татти проскользнула мимо и стремглав бросилась вниз по лестнице.
Цеблион упал на колени. Он ползал по прозрачному полу, жадно ощупывая его руками.
— Мой эликсир, мой бесценный эликсир… — со стоном, как безумный, повторял он. — О, хотя бы несколько капель, одну каплю. Мой эликсир…
Но за это время эликсир успел испариться.
— Как это мило! — с удовлетворением сказала госпожа Круглое Ушко. — Я слышала голос Ногти-Когти. Он вывалился из окна Белой башни. Ну, если он не разбился, мы с ним разберёмся по-своему. Укоротим ему коготки.
— Мой эликсир! — по-волчьи бешено выл Цеблион.
За окном появилась огромная разноцветная голова.
Она завертела глазами.
Нос у неё оторвался и полетел куда-то в сторону. Потом вся она рассыпалась. Во все стороны полетели звёзды.
Это был фейерверк. Во дворце начинался бал.
В главном зале дворца слуги зажгли множество свечей. Дрожа и сияя, они уходили в зеркала и, вспыхивая, снова выбегали оттуда.
Двери поминутно открывались. В зал входили всё новые и новые невидимки. Придворные здоровались.
— А, это вы!
— Да, это я! А это вы? Как приятно!
На балконе невидимые музыканты настраивали свои инструменты.
— Приготовьтесь! — зашипел невидимый дирижёр. — Как только я скажу «Раз-два-три!» — сейчас же начинайте. Учтите: я поднимаю палочку! Раз-два — три!» Начинаем любимую песенку нашего короля!
Раскрылись высокие двери в глубине зала.
Оркестр заиграл, а все придворные громко запели:
Буби, пуби, буби,
Бом!
Буби-бом!
Буби-бом!
— Прекрасно, прекрасно! — повелительно воскликнул король. — Восхитительная музыка! Но пока довольно. Сегодня великий день, и все должны знать об этом! Эликсир-невидимка готов! Братья ткачи уже ткут материю. Двадцать три королевских портных вне себя от нетерпения, вдели нитки в иголки и готовы приняться за работу. Скоро у нас будет много новых колпаков-невидимок!
— О, счастье! О, радость! — хором закричали придворные.
— Мы начнём войну!!! Такую хорошенькую победоносную войну!!! Но пока тсс!!! — с восторгом завопил министр Войны.
— Ох! — печально сказала труба.
Невидимый Трубач сказал «Ох!» совсем тихо. Но он не рассчитал и сказал «Ох!» прямо в трубу. Получилось очень громкое «Ох!».
— Мерзавец! — прошипел начальник невидимых стражников. — Я покажу тебе, как охать по поводу нашей будущей войны!
— Я нечаянно!
— Это мы выясним. В тюрьму его!
Дирижёр постучал невидимой палочкой.
— Вальс! Вальс! Сейчас принцесса будет танцевать вальс. Попрошу расступиться, — торжественно объявил дирижёр.
Оркестр заиграл вальс.
Послышался лёгкий стук каблуков и шелест шёлковой юбки.
— Она танцует!
— Какая грация и лёгкость!
— Прелестно!
— Само изящество! — послышался хор подобострастных, льстивых голосов.
Неожиданно дверь со стуком широко распахнулась, и в зал, шатаясь, вбежал Хранитель Запахов. Скрипка фальшиво взвизгнула, захлебнулся фагот, музыка рассыпалась.
