Для большей загадочности поручик округлил глаза. Впрочем, «округлил» мягко сказано. Никто не просил его глаза вылезать из орбит и надуваться шарами. У привидений свое представление о юморе.
Таня выжидала. Она не слишком верила в существование роковой тайны. Поручик Ржевский вполне! мог соврать и дорого за это не взять. Правда, порой ему удавалось разнюхать что-то действительно стоящее.
Ржевский подозрительно прислушался. Затем, продолжая стоять у окна, вытянул шею на пару метров – такой телескопической шее-удочке позавидовал бы любой жираф – и горячо зашептал Тане на ухо:
– Представляешь, эти олухи считают, что больше никто не знает про каморку Древнира и про шкатулку. Но я-то был рядом! Я все видел! Поклеп даже запустил в меня дрыгусом, а потом наложил заклятие немоты! Но я помчался к Гуго, и тот нашел способ снять заклятие. А заодно одолжил перстень! Правда, на это он расщедрился после того, как у него потерялся паричок...
Призрак пристально уставился на Таню, проверяя, насколько ему удалось её заинтриговать. Таня заставила себя зевнуть. Она знала, что стоит ей проявить любопытство, как вредный Ржевский начнет, дразня её, цедить новости по каплям.
– Помнишь ту ужасную грозу? Молнии все время били в Большую Башню? – обиженно продолжал призрак, так и не дождавшись никакого вопроса. – Под утро Поклеп, Медузия и Сарданапал решили проверить, почему она бьет именно в это место и ни в какое другое. Они взяли факелы и поднялись по лестнице на чердак. Они надеялись, что их никто не заметит, но я случайно оказался рядом...
– Случайно? – усомнилась Таня. Поручик самодовольно зарделся.
– Я как раз прятался на лестнице. Думал, может, кого-нибудь напугаю, а тут вдруг шаги и появляется вся козырная масть Тибидохса – туз, король, дама... Ну, понимаешь, глупо было бы не добавить к этой масти вальта. Я стал невидимым и поплыл за ними. Они поднялись на чердак, потом выбрались по карнизу наружу – там довольно широкий карниз – и стали осматриваться. А потом Поклеп вдруг как завопит:
«Смотрите, тут трещина!» Сарданапал с Поклепом расширили её каким-то Заклинанием и протиснулись внутрь, А потом и Медузия за ними...
– И ты?
Ржевский снисходительно уставился на нее.
– Смеяться изволите, барышня? Я был там даже раньше, все-таки я не хухры-мухры, а привидение! Ну и местечко! Тесная маленькая каморка, настоящая дыра! По углам паутина. Но для тайника самое подходящее место. К тому же Древнир явно намудрил с пятым измерением, Сарданапал, тот вообще сказал:
«Странная комната! Клянусь своей бородой, изнутри она есть, а снаружи её нет!» Пока они с Медузией рассуждали, зачем Древниру все это понадобилось, Поклеп заметил на полу шкатулку. Он наклонился, чтобы её взять, и – шарах! бабах! – его впечатало в стену! Ну зрелище!!! Поклепа – и в стену! С размаху, как какую-то дохлую жабу! Он со злости выпустил в шкатулку несколько боевых искр – но той хоть бы хны, даже не обуглилась! Представляешь? Я прям млею! Такая мощная боевая магия – и ничегошеньки.
Описывая эту сцену, призрак восторженно хрюкнул.
– А потом за дело взялся Сарданапал, – продолжал он, – Он присел возле шкатулки и как ни в чем не бывало взял её в руки. «Видишь, в чем дело, Поклеп, – сказал он. – Тут стояла очень интересная защита – эту шкатулку мог взять в руки только белый маг. Такую защиту умел накладывать лишь Древнир».
– Но Поклеп-то теперь белый! – воскликнула Таня.
– Теперь белый, но изначально был темный, а уже потом в светлые подался... Во всяком случае, шкатулка его за белого никак не принимала. Поклеп, разумеется, чуть не лопнул от злости, да только что тут возразишь? Магия Древнира есть магия Древнира.
– А что было в шкатулке?
– Если бы я знал! Сарданапал приоткрыл её всего на какое-то мгновение, а потом сразу захлопнул и потребовал у Поклепа с Медузией, чтобы они держали все в секрете. «Самое страшное, – заявил он, – я сам не знаю, что может произойти, попади то, что внутри, не в те руки. Даже если это попадет в те руки, последствия непредсказуемы!»
– А ты не пробовал туда заглянуть? Ты же призрак! Тебе сквозь стену пройти, что два письма отослать! – удивилась Таия.
Ржевский передернулся. Вопрос явно ему не понравился.
– Гм... Ну, э-э... Я пытался сунуть нос, но у меня ничего не вышло. Шкатулка меня не пропустила. Ее стенки абсолютно непроницаемы. К тому же я нечаянно выплыл из тени, и тут Поклеп меня заметил... Я не успел оглянуться, как на меня немедленно наложили заклятие немоты и шуганули дрыгусом. Причем каким! Сколько раз меня дрыгали, но чтоб так! Меня просто ввернуло в пол, как какой-нибудь захудалый штопор. Поверишь ли, мне сложно было сообразить, где у меня голова, а где ноги... Мне даже неизвестно, чем все закончилось: перепрятал ли Сарданапал шкатулку или оставил все как есть, – признался поручик.
Рассуждая о шкатулке, он не забывал шастать по комнате и всюду совать свой нос. Он подлетел к Гробыниной кровати, смял простыню и, заглянув в пудреницу, громко фыркнул:
– Как жаль, что здесь нет моей подружки, Недолеченной Дамы! Все эти склянки и баночки в её вкусе. Кстати, знаешь, она недавно нашла у себя триста новых болячек и всю ночь летала за Безглазым Ужасом, перечисляя их! Тот едва заново не повесился. А потом – хи-хи! – только прикинь: Дама сказала Ужасу, что ему надо выписать очки! Нашему-то Безглазому такое ляпнуть! Якобы потому, что он не носит очков, у него такой поганый характер. И он ей ничегошеньки не сделал, только позеленел весь и испарился.
Таня встала. Она сообразила, что поручик уже разболтал все, что ему было известно, а теперь просто несет околесицу.
– Слушай, я одного не пойму. Если это такая тайна, зачем ты мне разболтал? Какой смысл? – спросила она, глядя на похрапывающую Гробыню. Хвостатики из комиксов, не теряя времени, рисовали ей зеленкой усы, Таня попыталась согнать их, но те опрокинули пузырек с зеленкой Склеповой на нос и с возмущенным писком забились под подушку. Девочка подумала, что утром Гробыня будет выглядеть, как заправский гусар в профиль и как свинья анфас. Ее нарисованные усы явно соперничали размерами с усищами Сарданапала.
Поручик Ржевский замахал руками и, подпрыгнув, оставляя грязные следы, прошелся по стене.
– Как зачем? Обижаешь, дорогуша! Ты у кого хочешь спроси, тебе всякий скажет. Там, где малютка Гроттер, мгновенно начинаются всякие несуразности! Только не спрашивай, почему так происходит. Я обожаю, когда все интересно, когда все кипит, встает с ног на голову... Понимаешь? Ужасно скучно жить сотни лет подряд, когда вокруг не случается ничего эдакого.
– Угу, – кивнула Таня. – Только не думай, что я снова во что-нибудь впутаюсь.
– Впутаешься, и ещё как! – заверил её поручик. – Между прочим, если тебе интересно, мы могли бы отправиться на чердак и посмотреть, на месте ли шкатулка, Только не сегодня – сегодня там где-то поблизости бродит Безглазый Ужас. Как насчет того, чтобы пойти через три дня, в полнолуние? Ужас уйдет в подвал греметь кандалами, и мы проскочим.
– Я с тобой не пойду, – заявила Таня, но, похоже, призрак не особенно ей поверил.
Неожиданно на его лице появилось беспокойство. Он с тревогой прислушался, буркнул что-то про гадких шпионов, которые никак не отстанут от него, красивого, загремел ножами и быстро стал ввинчиваться в потолок. У него определенно начался новый приступ паранойи.
– Одна голова лучше, а два сапога пара! Значит, через три дня! Чао, малютка! – загадочно прошептал он и исчез.
Глава 4
ПОСЛЕДНИЕ МАГВОСТИ И ВОСКОВАЯ ФИГУРКА
Не забыли ещё Генку Бульонова, отравлявшего Тане Гроттер существование, когда она жила у дяди Германа и ходила в одну школу с Пипой? В теле молчуна и буки Бульонова, внешне больше походившем на кубышку с ножками или на сейф с педальками, обитала ранимая и мечтательная душа.
Довольно часто, забившись в угол, Бульонов садился на стульчик, обнимал колени и начинал мечтать. Мечты розовой сладкой дымкой курились перед его маленькими, часто мигавшими глазками. Иногда Бульонов воображал, что станет космическим пиратом, иногда, что диктатором всей планеты, а иногда явно снижал планку и мечтал всего лишь о том, что ограбит банк и будет удирать на машине от погони.
К ограблению банка Бульонов начал всерьез готовиться и проготовился весь четвертый класс, но этот блестящий проект отменился из-за отсутствия у него пистолета и шапочки с прорезями для глаз. А заодно ходуль. Без ходуль коротенького Бульонова охрана банка приняла бы разве что за воинственного карлика или разбушевавшегося гнома.
Так бы жизнь нашего несостоявшегося Наполеончика и текла в своем привычном и скучном русле, если бы однажды он случайно не увидел, как Таня стремительно пикирует на своем контрабасе. Тогда – в самом начале – Таня ещё не знала, что маги должны держать свои полеты в секрете от лопухоидов, и не слишком скрывалась.
