– Разумеется…
– Я так и думал! – радостно воскликнул Кекс и завилял хвостом. – Значит, мы идем по верному следу!
Он понюхал чернильницу и осторожно ее лизнул.
– По-моему, они обыкновенные… Ну-ка, дорогой Фюнф, напишите, пожалуйста, что-нибудь!
– Что именно?
– Что угодно. Ну, например: «НЕ ХОЧЕШЬ БЫТЬ УКУШЕННЫМ – НЕ КУСАЙСЯ САМ!».
Постояв минуты две – три перед листком со странной записью, новоиспеченный сыщик важно изрек:
– Буквы не исчезли – это и следовало доказать! Чернила – обыкновенные!
– А какие же еще?! – изумился озадаченный Фюнф. – Другими не пользуемся!
Кекс хотел было прочитать наивному педагогу небольшую лекцию о секретах тайнописи и о хитрых составах особых чернил, приготовляемых специально для подобных целей, но почему-то быстро передумал и, понюхав последнюю страницу журнала, спросил:
– Ваш кабинет запирается на ключ? А окна изнутри закрываются? Надежно и крепко?
Получив на свои вопросы утвердительные ответы, пес—ищейка с удовлетворением хмыкнул:
– Ну что ж, так я и думал… Ночью к вам сюда никто не залезал, днем – тоже…
– Но отметки пропали! – не выдержал Фюнф и подпрыгнул на месте, словно это его, а не Кекса, укусила блоха. – Я наставил их от души, десятка два или три, а они все сгинули без следа! Так не бывает, дорогой коллега, это – мистика!
Кексу стало стыдно, и он, спрыгнув со стола, забегал по кабинету, старательно вынюхивая все углы и укромные местечки. Наконец он подбежал к большому шкафу, забитому доверху учебниками и математическими таблицами, и с отчаянием сунул под него усатую морду. Под шкафом пахло пылью, мышами и пауками, но к этим ароматам примешивался чуть заметно еще один – уже знакомый Кексу – чернильный. «Кажется, здесь что-то есть…» – подумал четвероногий сыщик и вцепился зубами в толстую тетрадь.
– Мой личный дневник! – обрадовался господин Фюнф, когда увидел ее. Он выхватил из пасти рыжего пса драгоценную находку и крепко прижал ее к груди. – Спасибо, дорогой коллега, и как это я про него забыл!..
Он быстро перелистнул несколько страниц и, не скрывая своего счастья, громко воскликнул, хлопая ладонью по дневнику:
– Вот, вот эти пропавшие отметки! Они здесь, я наставил их самому себе!
– Зачем?! – удивился Кекс, и его уши встали торчком, а хвост перестал вилять.
Господин Фюнф покраснел словно вареный рак, однако признался:
– Мне было жаль детишек… Они, конечно, заслуживали плохих отметок, но портить им аттестат я не хотел… Вот я и наставил единиц и двоек самому себе – кому-то я должен был их влепить!
Старый учитель математики ткнул пальцем в жирные двойки и единицы, стройной шеренгой выстроившиеся рядом с его фамилией:
– Вот они, красавцы, все тут!
– Значит, пропажа нашлась? Ну что ж, поздравляю. – Кекс протянул счастливому господину Фюнфу правую переднюю лапу и милостиво разрешил ее пожать. – Если у вас еще что-нибудь случится непредвиденное, зовите – всегда буду рад вам помочь!
И он, завиляв снова пушистым рыжим хвостом, торопливо ширнул в приоткрытую дверь и, проскочив пустынный в этот час школьный коридор, вылетел на улицу и побежал в сторону городского парка.
По дороге Кексу изредка попадались навстречу поклонники его таланта, и ему приходилось отвечать на их приветствия – он был очень вежливым и воспитанным псом – но того восторга, который он испытывал в начале своей цирковой карьеры, почему-то теперь не чувствовал: видимо, ему приелась и его актерская слава.
«Старею, старею, – думал он, неспешно труся по обочине Кипарисовой улицы, – второй десяток пошел – пора и на пенсию… Только кто мне ее выплачивать станет? Господин Озверелли? Да он, скорее, удавится, чем совершит такое благодеяние!».
Кекс так углубился в свои душевные переживания, что даже не заметил, как ему навстречу из-за угла вынырнула карета, запряженная парой гнедых жеребцов. А когда заметил, то было уже поздно: разгоряченные кони, не замедляя стремительный бег, налетели на бедного пса и мощным ударом подкованных копыт швырнули его прямо под колеса кареты.
Но, видимо, добрый собачий ангел был в этот момент все-таки рядом с Кексом: в последнюю секунду он успел слегка накренить карету, и несчастный пес как пушечное ядро пролетел под приподнятыми на миг колесами, врезался в кромку тротуара и остался лежать возле нее бездыханным и недвижимым. А злосчастная карета умчалась прочь, и ее хозяин даже не пожелал узнать, что случилось с беднягой псом, так неудачно начавшим свой день в это роковое утро.
Когда Кекс, наконец-то, приоткрыл глаза, то он увидел над собою синее-синее небо с белыми кучевыми облаками и две, склоненных над ним, мальчишеских мордашки. «Все понятно, – подумал Кекс, – кажется, я попал туда, куда нужно… Может быть, это нескромно, но я, наверное, заслужил такую награду… – Он снова закрыл глаза и перевел дыхание. – Однако я думал, что там все ходят с умытыми личиками. А у этих милых ангелочков довольно грязноватые физиономии. Особенно у худощавого…».
Кекс почувствовал легкое прикосновение к своему телу мальчишеской руки и невольно вздрогнул.
– Бедненький, у него, наверное, переломаны все кости! – услышал он жалостливый голосок и приподнял опущенные веки. Говорил пухленький ангелочек в клетчатой рубашке и летних шортах. Толстячок стоял на краю тротуара и, нагнувшись, рассматривал несчастную жертву дорожной аварии. – Его нужно немедленно доставить в ветеринарную лечебницу! Морс, мы должны это сделать обязательно!
Худощавый ангел с грязными босыми ногами почесал затылок и молча кивнул головой.
– Сейчас я попрошу у какой-нибудь хозяйки простыню и мы отнесем бедняжку пса в ближайшую больницу, – обрадовался толстячок. – Заодно я узнаю, где она находится.
Кекса тронула такая забота юных незнакомцев, но одновременно и очень удивила.
– Извините, – произнес он чуть слышно слегка заплетающимся языком, – разве мы не в раю? И вы не добрые ангелы?
– Собачка разговаривает! – весело воскликнул толстячок и в избытке чувств хлопнул в ладоши. – Чего не ожидал, того не ожидал!
– В Зондерлинге все разговаривают, – объяснил ему Кекс и сделал попытку подняться на ноги, – такой уж у нас город…
Мальчики помогли несчастному встать на все четыре лапы и, когда тот уперся ими в булыжную мостовую, с опаской выпустили его из рук.
– Ну как? – спросил худощавый. – Можете самостоятельно передвигаться? Или вас, все-таки, лучше отнести в ветеринарную лечебницу?
– Нет-нет, – испугался Кекс, – я совершенно здоров! Кости целы, а это главное. Через час я буду как огурчик!
И он, чтобы доказать юным гнэльфам правоту своих слов, весело замотал хвостом и прошелся вдоль дома без посторонней помощи.
– Ну вот, – сказал Кекс, возвращаясь к мальчикам, – как видите, все обошлось. Если не считать легкого головокружения и боли в боку от ушиба, то я здоров, как и прежде. Благодарю за сочувствие, очень был рад с вами познакомиться! – Он приложил левую переднюю лапу к груди и сделал небольшой поклон – так он обычно прощался в цирке со зрителями после конца представления.
– Жаль, что вы уже уходите, – вздохнул юный толстячок и покосился на кучку зевак, столпившихся на углу. – В Зондерлинге у нас нет никого знакомых и мы даже не знаем к кому обратиться за помощью…
– Вам нужна помощь? – перебил его Кекс и навострил лохматые уши. – Говорите, друзья, я постараюсь что-нибудь для вас сделать.
Морс и Крюшон переглянулись между собой и дружно кивнули головами: придется поделиться с удивительным псом своими секретами. Вдруг он, и правда, поможет?
– Это длинная история, – сказал Морс, – но мы готовы вам ее поведать, дорогой…
– …Кекс. Меня зовут Кекс, – представился цирковой артист и снова слегка поклонился гнэльфам. – Надеюсь, мы будем беседовать не на этом перекрестке? Здесь так много любопытных! – Он мотнул головой куда-то вправо и продолжил: – В двух шагах отсюда есть городской парк, я как раз направлялся в него побегать по тенистым аллеям… Идемте туда?
И они все трое зашагали в нужную сторону, не обращая внимания на глазеющих на них горожан.
Узнав о злоключениях юных гнэльфов, Кекс погрузился в тяжелое раздумье. Стараясь не мешать умному псу, Морс и Крюшон тоже примолкли и стали терпеливо дожидаться того счастливого момента, когда их новый приятель первым нарушит молчание. И они дождались этой минуты: встряхнув лохматыми ушами. Кекс снова заговорил.
– Теперь вся надежда на Трехглазого Петера, – произнес он не очень уверенным тоном. – Только наш знаменитый зондерлингский оракул может дать вам совет как вернуться домой. Но вот в чем беда, друзья мои: наш Петер пропал! И даже я не знаю, что с ним случилось. Был гнэльф и сгинул – такое несчастье…
– Неужели он ничего не сказал своим родственникам? – удивился Морс. – Или соседям?
