— Похоже, что у них сейчас время отдыха, — заметил Волшебник. — В отдыхе нуждаются все живые существа, даже деревянные. А раз здесь нет ночи, они выбирают определенное время дня, чтобы спать или дремать. — Я и сам не прочь поспать, — зевая, проговорил Зеб.
— Но где же Эврика? — вскричала вдруг Дороти.
Все заозирались, но котенок как сквозь землю провалился.
— Пошел прогуляться, — буркнул из угла Джим.
— Но куда? Неужели по крыше? — забеспокоилась девочка.
— Нет, он цеплялся когтями и карабкался вниз по стене дома.
— Карабкаться вниз нельзя, Джим, — поправила его Дороти. — Карабкаться — значит лезть вверх.
— Это кто так сказал? — поинтересовался конь.
— Сказал мой учитель, а он все знает, Джим.
— Карабкаться вниз — это как бы фигуральное выражение, — попытался их примирить Волшебник.
— Я именно и говорю, что видел фигуру кота, — закивал Джим. — Она карабкалась вниз по стене.
— О, Боже! Что это он задумал?! — воскликнула девочка в тревоге. — Глупый котенок! Его, конечно же, схватят Горлойли.
— Хе-хе! — не удержался от смеха старый конь. — И не Горгойли вовсе, а Гаргойли.
— Не важно, как они называются, важно, что они схватят Эврику.
— А вот и не схватят, — раздался голосок котенка, и Эврика собственной персоной перелез через край площадки и преспокойнейшим образом уселся на полу.
— Где ты был, Эврика? — строго спросила его Дороти.
— Изучал повадки местных жителей. Они ужасно смешные, Дороти. Вот как раз сейчас все ложатся спать и — что бы ты думала? — снимают с заплечных крючков крылья и складывают их по углам до утра.
— Что складывают, крючки?
— Да нет же, крылья.
— Теперь я понял, — догадался Зеб, — этот дом служит у них тюрьмой. Если кто-то из Гаргойлей плохо себя ведет, его сажают под замок. Для этого затаскивают сюда, отцепляют крылья и уносят их и не отдают, пока тот не исправится.
Волшебник очень внимательно выслушал все, о чем рассказал Эврика.
— Хорошо бы нам раздобыть хоть несколько крыльев, — проговорил он задумчиво.
— Ты думаешь, мы могли бы на них летать? — изумилась Дороти.
— Думаю, да. Раз Гаргойли их отцепляют, значит, способность летать живет в самих крыльях, а не в деревянных телах, к которым они крепятся. Следовательно, если бы эти крылья оказались у нас, мы могли бы летать не хуже их. По крайней мере, пока мы находимся в их стране и подвержены тем же чарам.
— Но куда же нам отсюда лететь? — спросила девочка.
— Подойди-ка сюда, — сказал Волшебник и подвел ее к одному из углов башни. — Видишь вон ту высокую гору? — продолжал он, вытягивая вперед руку.
— Да, вижу ясно, хотя она довольно далеко, — подтвердила Дороти.
— Так вот. У подножия этой горы, вершина которой прячется в облаках, есть вход в виде арки, как две капли воды похожий на тот, через который мы вошли в Долине Во, чтобы затем подняться по спиральной лестнице. Я достану подзорную трубу, и ты увидишь этот вход еще яснее.
Он достал из своего чемоданчика небольшую, но очень мощную трубу, и с ее помощью девочка смогла отчетливо разглядеть арку и дверь за ней.
— Интересно, куда она ведет? — пробормотала Дороти.
— Этого я сказать не могу, — ответил Волшебник, — но думаю, что мы сейчас находимся не очень далеко от поверхности Земли. Стало быть, за дверью может начинаться еще одна лестница, которая выведет нас наконец на солнечный свет. Так что, если бы у нас были крылья, мы смогли бы вырваться из плена. Эта скала — наше спасение.
— Я достану крылья, — сказал Зеб, который стоял рядом, прислушиваясь к их разговору. — То есть достану, если котенок покажет мне, где они лежат.
— Но как же ты спустишься? — удивилась девочка.
Вместо ответа Зеб разобрал упряжь Джима, а потом заново ее связал, так что получился длиннющий кожаный ремень, который мог свеситься до самой земли.
— С его помощью и я могу карабкаться вниз, — пошутил он.
— Вот и нет, — заметил Джим весьма рассудительно, хотя в его круглых глазах прыгали смешинки, спуститься вниз ты еще можешь, но карабкаться полагается только вверх.
— Хорошо, я вскарабкаюсь вверх на обратном пути, — засмеялся мальчик. — А теперь, Эврика, покажи мне, как добраться до крыльев.
— Двигаться нужно очень тихо, — предупредил его котенок, — потому что малейший шум разбудит Гаргойлей. Булавка упадет — они и то услышат.
— Я не собираюсь ронять булавки, — возразил Зеб.
Он прицепил один конец ремня к колесу коляски, а другой выбросил через край платформы.
— Будь осторожней, — напутствовала его Дороти.
— Постараюсь, — кивнул мальчик и полез через край.
Девочка и Волшебник, перегнувшись, следили за тем, как Зеб, перебирая руками, осторожно спускался, пока обе ноги его не встали прочно на землю. Эврика вцепился когтями в деревянную стену дома и шустро сбежал вниз.
Потом, уже вместе, они на цыпочках вошли в низкую дверцу соседнего дома.
Их друзья затаили дыхание. Вскоре мальчик снова появился в дверях, неся в руках охапку деревянных крыльев.
Подойдя к тому месту, где болтался конец ремня, он привязал к нему всю охапку, и Волшебник потянул ремень к себе. Потом ремень снова спустили, и Зеб взобрался по нему наверх. Эврика последовал за ним, и вскоре они опять стояли на площадке все вместе, а рядом лежали восемь с трудом добытых деревянных крыльев.
Мальчику уже больше не хотелось спать. Он был возбужден и полон энергии. Он снова собрал упряжь и впряг Джима в коляску. А потом с помощью Волшебника стал приспосабливать коню крылья. Это была нелегкая задача, потому что для каждого крючка на теле Гаргойлей полагалась петля, а у коня их, конечно, не было. Однако Волшебник еще раз полез в свой чемоданчик, где хранилось удивительное множество полезных мелочей, и достал оттуда моток крепкой проволоки, с помощью которой им удалось прикрепить крылья к упряжи Джима — два у головы и два ближе к хвосту. Вышло не очень-то красиво, но достаточно прочно, только бы выдержала упряжь.
Еще четыре крыла они прикрепили к коляске, по два с каждой стороны, ведь в полете коляска должна была выдержать вес обоих детей и Оза.
На подготовку ушло не так уж много времени, но спавшие до сих пор Гаргойли начали уже просыпаться, зашевелились и должны были с минуты на минуту обнаружить пропажу крыльев. Поэтому пленники решили бежать из тюрьмы немедля.
Они расселись в коляске, Дороти с Эврикой на коленях посередине, Зеб и Волшебник по краям. Когда все было готово, мальчик тряхнул вожжами и сказал: — Ну, Джим, лети!
— С каких крыльев начинать? — нерешительно спросил конь.
— Маши всеми разом, — посоветовал Волшебник.
— Тут одно совсем кривое, — пожаловался конь.
— Ничего, мы поможем тебе рулить теми крыльями, что на коляске, — ободрил его Зеб. — Твое дело взлететь, а там — дуй в сторону горы, Джим, и не теряй понапрасну времени.
Конь, заржав, взмахнул всеми четырьмя крылами и поднялся в воздух. Дороти сильно засомневалась в успехе их затеи, глядя на то, как Джим, вытянув длинную шею и растопырив костлявые ноги, пытается порхать. Кроме того, он еще стонал и охал, как бы от страха, а крылья страшно скрипели, потому что Волшебник забыл их смазать. Но взмахивал ими конь широко и ровно, в такт с крыльями коляски, а потому сразу набрал хорошую скорость. Единственное, на что седоки могли по справедливости пожаловаться, это на то, что их то и дело ужасно трясло, бросало вниз и вверх, как будто они не летели по воздуху, а мчались по булыжной мостовой.
Но главное — они летели, и летели быстро, даже если не совсем ровно, по направлению к горе, которую избрали своею целью.
Очень скоро их заметили Гаргойли и немедленно, сбившись в стаю, бросились в погоню за беглецами. Когда Дороти случайно оглянулась, она увидела, что за ними летит целая туча деревянных существ, от которой потемнело небо.
Наши друзья взяли на старте хорошую скорость и старались ее не сбавлять. Все восемь крыльев работали на славу. Гаргойли преследовали их всю дорогу, но догнать не могли и, когда Джим приземлился наконец у входа в пещеру, находились еще на изрядном расстоянии.
— Боюсь, они нас все же догонят, — беспокоилась Дороти.
— Их нужно остановить любой ценой, — заявил Волшебник. — Быстро, Зеб, помоги-ка мне отцепить эти деревянные крылья!
Они сорвали крылья, которые теперь им были больше не нужны. Волшебник свалил их кучей перед входом в пещеру, полил остатками керосина из банки и поднес горящую спичку.
Пламя вспыхнуло, костер задымил, заревел, затрещал как раз вовремя, потому что армия деревянных Гаргойлей подлетела уже совсем близко. Они немедленно отступили, исполнившись страха и ужаса, потому что за всю историю деревянной страны не случалось еще такого грозного бедствия.
