Сошла Моховушка вниз, хочет за работу приняться, а служанки все разом на неё и набросились:
— Что ты такое о себе возомнила! Ишь, захотела стать младшей кухаркой! Ничего у тебя не выйдет, не на таких напала! Будешь скрести чугуны и сковородки, чистить вертела и ножи. Ни на что другое и не надейся!
Взяла одна девка поварёшку и стукнула — тук-тук-тук — Моховушку по голове:
— Вот чего такие, как ты, заслуживают!
Да, неладно обернулось дело для Моховушки. Топит она печи, скребёт сковородки, лицо точно сажей вымазано. А кухонные девки — то одна, то другая — схватят поварёшку и стукнут её — тук-тук-тук — по голове. У бедняжки голова всё время болит, не проходит.
Однажды устроили соседи большой праздник: днём — охота и другие забавы, а вечером — бал. И так три дня подряд. Съехались гости со всей округи, хозяин, хозяйка и хозяйский сын тоже собрались на праздник. На кухне только и разговоров, что о предстоящем бале. Кто мечтает хоть одним глазком на веселье взглянуть, кто потанцевать с молодым джентльменом, кто поглядеть, как благородные барышни одеваются. Будь у них бальные платья, говорят, и они бы в грязь лицом не ударили.
Чем они хуже всяких баронесс и графинь?! Только одна Моховушка молчит.
— А ты, Моховушка, — спрашивают её злые служанки, — небось тоже хочешь поехать на бал? Только тебя там и не хватало, такой замарашки.
И давай колотить её — тук-тук-тук — поварёшкой по голове. Дразнят, смеются — такое подлое племя.
А Моховушка, как уже сказано, была писаная красавица, и ни сажа, ни лохмотья не могли это скрыть. Хозяйский сын сразу её приметил, да и хозяин с хозяйкой выделяли изо всей челяди. Стали они собираться на бал и послали за Моховушкой, зовут её с собой ехать.
— Нет, благодарствуйте, — отвечает Моховушка. — Я и думать об этом не смею. Моё место на кухне. И карету жалко, и ваши наряды, сяду — всех перепачкаю.
Засмеялись хозяева, зовут — поедем. А Моховушка знай своё: благодарит за доброту и отказывается. Так и настояла на своём. Вернулась Моховушка на кухню, а служанки, конечно, спрашивают, зачем хозяева её звали. Уж не уволить ли надумали или ещё что? Говорит Моховушка, что хозяева её на бал звали.
— Тебя? На бал? — закричали служанки. — Неслыханно! Если бы нас кого позвали — другое дело. Но тебя! Да разве такую, как ты, на бал пустят! Станут молодые джентльмены танцевать с судомойкой, как же! Побоятся платье испачкать! А дух-то от тебя какой идёт — дамы будут нос зажимать.
Нет, заявили, никогда они не поверят, чтобы хозяин с хозяйкой звали её на бал. Это она всё лжёт! И давай её колотить — тук-тук-тук — поварёшкой по голове.
На другой день уж и хозяйский сын зовёт Моховушку на бал. Бал, говорит, был чудесный, напрасно она не поехала. А сегодня будет ещё лучше.
— Нет, — отвечает Моховушка. — Не поеду. Куда мне такой замарашке и оборванке?
Сколько ни просил хозяйский сын, ни уговаривал, наотрез Моховушка отказалась. А слуги опять не поверили, что её хозяева на бал звали, да ещё хозяйский сын уговаривал.
— Нет, вы только послушайте, что ещё эта лгунья выдумала!
А Моховушка взяла и собралась на бал, одна, чтобы не знал никто. Первым делом заколдовала служанок, навела на них сон. Потом вымылась хорошенько. Поднялась к себе наверх, сбросила рваную одежду и старые башмаки, надела белое атласное платье, золотыми листьями расшитое, серебряные башмачки и золотую корону на голову. Оглядела всю себя и пожелала очутиться на балу. На миг только почувствовала, будто летит по воздуху, не успела последнее слово промолвить — и вот уже, пожалуйста, очутилась на балу. Увидел её хозяйский сын и глаз оторвать не может: отродясь такой красавицы, статной и нарядной, не видывал.
— Кто это? — спрашивает у матери.
Мать тоже не знает.
— Узнай, матушка, — просит сын. — Пойди поговори с ней.
Поняла мать, не успокоится сын, пока не поговорит она с незнакомой гостьей. Подошла к Моховушке, назвалась и спрашивает, кто она, откуда. Ничего не ответила Моховушка, сказала только, что там, где живёт, её то и дело поварёшкой по голове бьют. Тогда хозяйский сын сам подошёл к Моховушке, стал расспрашивать, а Моховушка даже имени своего не назвала; пригласил танцевать — не хочет. Не отходит от неё хозяйский сын, наконец стали они танцевать. Прошлись туда и обратно.
— Домой пора, — говорит Моховушка.
Просит её хозяйский сын остаться, а Моховушка стоит на своём, и всё тут.
— Ладно, — говорит он, — пойду тебя провожу.
А Моховушка пожелала в этот миг вернуться домой, только он её и видел. Стояла рядом и в мгновение ока исчезла, он даже оторопел. Туда-сюда — нет Моховушки, и никто не видел, куда она делась.
Очутилась Моховушка дома, смотрит, служанки ещё спят. Переоделась в старое платье и разбудила служанок. Протирают они глаза, удивляются, что это — ночь или утро. А Моховушка говорит: будет им на орехи, ведь они весь вечер проспали. Умоляют её служанки не выдавать их; одна ей юбку подарила, другая — чулки, третья — башмаки, хоть и старые, но надеть ещё можно. Моховушка обещала ничего не говорить хозяйке. Обрадовались служанки, и колотушек в тот вечер не было.
На третий день хозяйский сын места себе не находит. Ни о чём думать не может, кроме неизвестной красавицы, которую полюбил с первого взгляда. Придёт ли она сегодня на бал? А вдруг опять исчезнет? Нет уж, сегодня он её ни за что не отпустит. Бал-то последний, как бы совсем её не потерять.
— Полюбил я её на всю жизнь, — сказал он матушке. — Если не женюсь на ней — умру.
— Девушка она хорошая, скромная, — отвечает ему мать. — Только вот имени своего не говорит.
— А мне всё равно, чья она, откуда. Люблю я её, и всё тут. Не жить мне без неё, истинно говорю, не жить.
У служанок, дело известное, уши длинные, а язык и того длиннее. Скоро на кухне только и разговору, что про неизвестную красавицу, в которую влюбился на балу хозяйский сын.
— Ну что, Моховушка, — дразнят бедняжку злые служанки, — как поживает молодой хозяин? Он ведь, кажется, тебя на бал приглашал?
Дразнят, насмехаются, схватила одна поварёшку и давай её бить — тук-тук-тук — по голове: в другой раз неповадно будет добрых людей морочить. Ближе к вечеру послали за ней хозяин с хозяйкой, опять зовут на бал. Моховушка опять отказалась. А сама навела сон на гадких служанок и отправилась, как в прошлый раз, на бал. Только теперь была в платье цвета небесной лазури.
Вошла Моховушка в залу, а молодой хозяин уж заждался её. Как увидел, просит отца послать домой за самым быстрым конём, пусть стоит осёдланный у крыльца. А матушку просит поговорить с Моховушкой. Подошла мать к девушке и опять вернулась ни с чем. Тут слуга доложил, что осёдланный конь уже стоит у крыльца. Пригласил хозяйский сын Моховушку танцевать. Прошлись они туда и обратно. Пора домой, говорит Моховушка. А хозяйский сын взял её за руку и вышел с ней на крыльцо.
Пожелала Моховушка вернуться домой и очутилась в тот же миг у себя на кухне. Сдуло её как ветром, хозяйский сын только руками всплеснул. Да, видно, задел один башмачок, он и упал прямо к его ногам. А может, и не задел, но, скорее всего, именно так и было.
Поднял он серебряный башмачок, держит в руке, а вот девушку-то не удержал. Куда там! Легче удержать порыв ветра в бурную ночь.
Вернулась Моховушка домой, переоделась в лохмотья и разбудила служанок. Те протирают глаза, дивятся, чего это они так разоспались. Обещают Моховушке: одна — шиллинг, другая — полкроны, а третья — недельное жалованье, только бы Моховушка хозяйке не пожаловалась.
А хозяйский сын слёг на другой день — занемог смертельно от любви к красавице, потерявшей на балу башмачок. Каких только докторов ни звали, а ему всё хуже и хуже. Объявили по всему королевству, что спасти его может девушка, которой придётся по ноге серебряный башмачок. Женится на ней молодой хозяин и выздоровеет.
Понаехало к ним девушек видимо-невидимо из близка и далёка. У кого маленькая ножка, у кого лапища — все спешат башмачок примерить. И так и эдак пытаются ногу втиснуть — никому башмачок не лезет. Даже самых бедных девушек пригласили, даже служанок — всё без толку. А молодой хозяин уж едва дышит.
— Неужели все девушки в королевстве башмачок примерили? — говорит в отчаянии мать. — Неужели ни одной не осталось, хоть богатой, хоть бедной?
— Ни одной, — отвечают служанки. — Кроме грязнушки Моховушки.
— Зовите её скорее, — велит хозяйка.
Взяла Моховушка серебряный башмачок, сунула в него ногу, а он ей в самую пору!
Вскочил с постели хозяйский сын, хочет обнять Моховушку.
— Подожди, — говорит девушка.
Убежала наверх, возвращается — на ней золотая корона, серебряные башмачки и белое атласное платье, золотыми листьями расшитое.
