Но в тот вечер зеленый огонек не зажегся, музыка не зазвучала. Девушка не появилась. Напрасно Мечтатель ждал до утра, напрасно подплыл утром к скалам, чтобы унести свою подругу в море. Она не пришла ни в тот день, ни на следующий…
А через три дня Мечтатель предпринял нечто необычайное. Мобилизовав всю свою волю и все свои силы, он выполз на песчаный берег. Преодолевая метр за метром, он добрался до террасы. И там потерял сознание. Но его затуманенный взгляд был обращен в сторону комнаты.
Его обнаружил отец девушки. Он сейчас же позвал двух рыбаков. Те заявили, что это невероятный случай и добавили, что за дельфина можно получить немалые деньги, если сдать тушу. Но отец девушки не согласился. Он считал, что дельфин еще жив и что его надо вернуть в море.
Мужчины перенесли Мечтателя на берег, осторожно опустили его в воду и стали ждать. Жизнь медленно возвращалась к дельфину, и когда он перевернулся брюхом ко дну, отец девушки воскликнул:
— Посмотрите! Залив полон дельфинов!
— И правда! — удивился один из рыбаков. — Ой, сколько дельфинов!
— Невероятно! — сказал другой рыбак. — Никогда не видел столько дельфинов!
Вожак бесстрашно подплыл к Мечтателю и погладил его по затылку. Следом за ним к бедняге подплыли еще несколько дельфинов. Они подхватили своего полу мертвого товарища и понесли его в море.
Отец девушки с интересом наблюдал за происходящим. Рыбаки недоуменно переглядывались.
— Теперь я верю всему, что пишут об этих животных, — сказал отец девушки. — Но что ему нужно было у меня на даче?.. Какая тайна скрыта в его отчаянном поступке?
С того дня прошло больше года. Мечтатель снова плавал со своими товарищами, но редко бывал весел. И всегда, когда стадо пересекало залив, он отставал от него и подплывал к скалам. Но напрасно он прислушивался в надежде услышать знакомую мелодию.
В такие минуты Вожак подплывал к нему и шептал:
— Пойми, милый мой Мечтатель, мир человека не похож на наш…
Играя и резвясь, дельфины незаметно приближались к заливу Юноши с бледным лицом, где они должны были встретиться с Мони, забрать его и снова понестись по голубым морским дорогам. Разумеется, дельфины не забывали и о том, что порой море преподносит сюрпризы. Они встречали терпящих кораблекрушение, тонущих людей.
Порой им попадались застывшие среди моря в ожидании ветра яхты. Они помогали тонущим добраться до берега, а перед яхтами разыгрывали целые спектакли, чтобы помочь яхтсменам скоротать время до тех пор, пока задует бриз.
В этот день они с удивлением увидели корабль, на котором находились в основном дети. Дети пели веселые песни. Стадо окружило корабль, и по знаку Вожака дельфины выстроились в две линии. Первым выскочил из воды Ловкий. А дальше пошли такие трюки и прыжки, что их трудно описать. Нам остается только позавидовать ребятам, которые видели все это собственными глазами.
На борту экскурсионного судна находился один догадливый мальчик. Он бросил дельфинам мяч. Те подхватили его и устроили показательный волейбольный матч, который продолжался до тех пор, пока не наступило время плыть в залив Юноши с бледным лицом. Тогда Вожак в последний раз ударил мяч головой, послав его обратно на палубу, прямо в руки догадливому мальчику.
Вы представили себе эту картину? А дети видели все это.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ. ПА-ПА-ПА
Мони приплыл в залив Юноши с бледным лицом задолго до условленного времени.
Сейчас он так не походил на того беззаботного, веселого дельфинчика, каким все привыкли его видеть… Со вчерашнего вечера он переживал свое первое горе в жизни, притом большое горе. Увидев его в таком состоянии, обитатели залива удивились. Больше всех удивился бычок Па-па-па. Для удобства его называли просто Па-па, а для еще большего удобства некоторые называли его и вовсе Па. Но большинство обитателей залива вообще никак его не называли, справедливо считая, то так удобнее всего.
Бычок Па-па-па сразу почувствовал особое настроение Мони и поспешил оставить подводную скалу, которую он избрал своей резиденцией. Рыбы называли эту скалу Плям-плям и старались не приближаться к ней, потому что Па-па-па отличался необычайной болтливостью и любопытством.
— Мони, здравствуй! — крикнул Па-па-па.
— Здравствуй, — тихо ответил Мони.
— Как жизнь?
— Не особенно хорошо.
Этот ответ поразил бычка. Обычно на такой вопрос отвечают «хорошо», и только по интонации можно определить истинное положение вещей.
— Ты хочешь сказать, что хорошо, но не особенно, да?
— Наоборот, очень плохо.
— Вот как?.. Почему?
— Мой друг попал в беду.
— А что такое «друг»?
— Существо, которое я люблю.
— Вот как?.. А ты тоже попал в беду?
— Лично я нет.
— В чем же тогда дело?
— Как в чем дело?
— Почему ты тогда в плохом настроении?
— Потому что мой друг попал в беду. Ему угрожает смертельная опасность.
— А тебе угрожает смертельная опасность?
— Нет.
— Тогда почему ты в плохом настроении?
— Потому что я люблю своего друга. Из-за меня его схватила Синяя акула.
— А тебя схватила Синяя акула?
— Нет.
— Тогда почему ты в плохом настроении?
— Послушай, Па, — разозлился Мони, — убирайся отсюда, пока я не вышел из себя!
— Я не хочу, чтобы ты вышел из себя, но любопытство сильнее страха. Я хочу знать, чего ты ждешь и что собираешься делать дальше. Пока не узнаю, не уберусь, хоть убей меня!
— Ты так говоришь, потому что знаешь, что я тебя не трону.
— Поверь, что даже в случае смертельной опасности я бы остался здесь, чтобы понять, что ты здесь делаешь, чего ждешь. А если не узнаю, то пусть лучше я умру… Потому что я такой, и все знают это, потому что…
— Хорошо, хорошо… Я жду папу и маму. Мне надо рассказать им все о Лисенке. Надо спасти его!
— А зачем его спасать?
— Потому что я его люблю!.. Сколько раз повторять? Убирайся с моих глаз долой!
— Теперь я могу и уйти. — сказал успокоенный Па па па. — Я все узнал… Сейчас я расскажу об услышанном другим рыбам.
Бычок поплыл к Плям-плям. Мони облегченно вздохнул.
Через три минуты весть о том, что Синяя акула схватила Лисенка, несколько раз облетела залив и направилась в открытое море. До дельфинов она дошла в следующем виде:
Вчера Синяя акула проглотила какого-то лисенка и откусила хвост Мони, которому удалось спастись, но который на всю жизнь остался без хвоста и теперь будет из-за этого прихрамывать при плавании.
Представьте себе состояние Вожака и его супруги после такой новости. Не издав ни звука, Вожак стремительно поплыл к заливу Юноши с бледным лицом. А мать бедного Мони заплакала, но так тихо, чтобы никто не услышал ее. Она была гордой матерью и настоящей подругой мудрого Вожака.
Подплыв в сыну, Вожак сделал несколько кругов, придирчиво осмотрел его и спросил:
— Мони, у тебя есть хвост?
— Конечно. А в чем дело? — удивился Мони.
— Просто спрашиваю, есть или нет?
— Вот он, — ответил Мони, показав свой хвост.
— Странное дело! Есть… Хвост у него на месте, — сказал Вожак подплывшей супруге.
— Вот как?.. А чего у него нет?
— Сейчас спрошу.
Родители вдвоем сделали круг вокруг сына.
— Мони, у тебя все на месте? — спросил отец.
— Да.
— А нам сказали, что у тебя чего-то нет, — объяснила мать. — Хвоста нет.
— У меня больше нет друга, — грустно произнес Мони и рассказал обо всем, что с ним приключилось, не забыв и о дне рождении Синей акулы.
А в это время весть о том, что Синяя акула проглотила Мони и Лисенка, облетела все море. Рыбы леденели от страха и неизвестности. Лишь одни подданные Глагоабазубадузы были спокойны, как и их царица.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ. ХА-ХА-ХА
Мне приходится следить одновременно за многими событиями, поэтому я забываю порой отдельные подробности — например, название скалы, на которой томился Лисенок. Ее прозвали Ныряющей скалой, потому что, как я уже говорил, ее острые камни выступали из воды и служили местом отдыха для чаек только в тихие дни.
Стоило морю разбушеваться, как волны захлестывали ее, и только пена свидетельствовала о ее существовании.
Кроме того, я забыл добавить, что никто не мог с уверенностью сказать, что придет в голову акуле. Она часто меняла свои намерения. Пока она была сыта, она держалась вполне прилично, но вот прошли сутки, и ее настроение изменилось. Она начала нервничать.
— Знаешь что? Я что-то плохо себя чувствую, — начала хищница.
— Уж не больны ли вы?
— Не знаю.
— Как не знаете?
— Что-то у меня такое… в животе.
— Наверно, гастрит, — решил Лисенок. — Вы слишком много едите.
— Нет, это не гастрит.
— А что же?
