Голова кружится, запах ведьмы доводит до эрекционного безумия. Что делает — не понимает. Склоняется ближе, уже почти приникает к манящему рту… Ведьма в последнюю секунду шарахается, как от проказы — ударяется затылком о дверцу и сильно зажмуривается. Крохотная, сжавшаяся, трепещущая, словно воробушек на холоде. Варгр замирает, почти касаясь её губ — ещё чуть-чуть и попробует на вкус. Идиот!.. Что творит? Зачем пугает?
— Ты же понимаешь, — неровная хрипотца выдает сильное возбуждение, — не отпущу. Лучше рассказать! — едва не взвывает Бъёрн. Как же ненавистна и презираема звериная сущность, несколько минут назад затмившая человеческую — удавился бы сам. — Тебе повезло, что я добрался первым, а не братья.
Ведьма удивленно распахивает глаза:
— Не уверена, — бурчит, тяжело дыша. Секунду молчит, в суженных зрачках мелькает неверие. — К тому же ты меня уже прижимаешь, а я не хочу… — в голосе чётко слышится отчаянье.
— Чокнутая! Не собираюсь я тебя насиловать, — рычит Варгр, не ожидая от себя подобной вспышки гнева. В чём истинный страх? Что девчонка в ужасе или, что не хочет прикосновений. Думать о худшем, даже больно. От расстройства выдавливает уничижающую ухмылку: — Не мечтай! Вдруг у тебя бешенство? Ещё в порыве страсти кусаться начнешь, или спину когтями раздирать, а мне потом лечиться. Уколы делать…
— Пожалуйста, — молит с чувством ведьма. Дышит так часто и рвано, будто, правда, на грани истерики или обморока. — Дай больше пространства…
Дерьмо собачье! Девчонка не обманывает — у неё сердце колотится, как у зайца, когда загоняешь. Нехорошо… Бъёрн пересиливает желание стиснуть ведьму в неистовых объятиях и бережно успокоить — нехотя отступает на несколько шагов:
— Так лучше?
— Может, — девчонка жадно вздыхает и шумно выдыхает: — выйдешь, и я оденусь?
Варгр подозрительно щурится. Ещё чего! Точно почвы под ногами лишается, а мир расшатывают — тело бросает то в жар, то в холод:
— Убежишь!
— Если бы могла, — уже спокойно рассуждает ведьма, — сбежала бы…
Бъёрн ни секунды не медля, уверено мотает головой:
— Не выйду.
Девчонка опешивает всего на миг:
— Тогда, — на миловидном лице обустраивается смущение, — хотя бы сделай вид, что не смотришь.
Варгр напрягается, сомнение не отпускает. Лучше, быть тварью, рассматривая, чем совестливым псом, глядящим на пятки удирающей ведьмы. К тому же запретный плод сладок, глядеть — не пробовать:
— О-о-о, перестань! — криво ухмыляется. — Не делай вид, что стесняешься. — Ясное дело перегибает палку, но покажешь слабость — дикая кошка коготки выпустит. — Ты-то меня уже рассмотрела, — уличающе добавляет. — Не помню, чтобы смущалась.
Ведьма пристыжено вспыхивает как маков цвет. На лице мелькает негодование, возмущение. Справившись с чувствами, поджимает губы, хотя внутренне явно распирает от желания высказаться грубее. Попалась! Значит, не ошибся — верно истолковал взгляд в лесу, когда трупом валялся. Понравился…
Бъёрн не стерпев, самодовольно подмигивает:
— Одевайся, а я наверстаю упущенное.
— Надеюсь, — прерывает затянувшееся молчание незнакомка, заметно подрагивая, — ты не бросишься на меня?
Отличная мысль! Схватить и доказать — гад отменный и плевать, что ведьма подумает. Главное, успокоение, расслабление…
Переборов очередной приступ гормональной атаки, Варгр устраивается на кресле напротив девчонки и откидывается на спинку:
— Обещания не дам, — сурово кидает. — Ты меня возбуждаешь и даже больше. Я, непонятно с чего, завожусь только от одного твоего запаха. Что уж говорить о нашем милом общении и твоём бесстыжем, голом… теле… Так что, лучше быстрее одевайся. Не искушай, а то не выдержу и проверю, насколько тебе самой не хочется.
— Да, — изумрудные глаза сверкают с вызовом, — видела! Силы у тебя немерено. Всех, кого хочешь, берёшь против воли?
Вот же дрянь! Загнана в угол, предупреждена, что по лезвию ходит, а всё равно не преминет ужалить. Напрашивается? Проверяет? Так ведь и сорваться не долго…
— Только, — переводит дух Бъёрн, — когда взглядом умоляют это сделать, как ты.
Ведьминские глаза вмиг изменяются в кошачьи — девчонка негодующе фыркает и принимается копаться в шкафу. Бъёрн победно улыбается и тотчас замирает, проглатывая рык, чуть было не сорвавшийся с губ. Незнакомка выуживает стопку вещей, кладёт на постель. Поворачивается спиной… Заминается на секунду… Шумно выдыхает… и полотенце соскальзывает. Упасть не даёт — откидывает на постель.
Ведьма! Никто не может быть так красив! Картина достойна кисти мастера. Низменный инстинкт хищника всё сильнее бъётся в голове — заполучить, чего бы это ни стоило. Девчонка вытирается с таким рвением, что подмывает выхватить жёсткую тряпку, оставляющую на коже красные следы. А лучше по рукам хозяйке надавать, чтобы не смела так грубо обращаться с собственным телом. Ему ласка и бережное внимание нужны.
Теперь точно, ведьма будет его…
— Как тебя зовут? — еле разлепляет губы Варгр, во рту жутко пересыхает.
— Катя…
— Грубоватый акцент, Ка-тья. Ты… русская?
Она бросает настороженный взгляд через плечо и коротко кивает:
— Да.
— Я — Варгр! — растягивает дружелюбную улыбку Бъёрн, вот только она до боли натягивает кожу — даётся через силу. Мысли разбегаются будто тараканы. Катя вытаскивает из стопки трусики и надевает. Вроде ничего кружевного и эротичного — постенькие, трикотажные, но сцена пригвождает к месту, обрушив массу сомнений — зря остался, нужно уйти или бежать, как можно дальше. Ноги команду выполнять не собираются, Бъёрн сжимает подлокотники кресла до жалобного треска.
Что значит слабый писк разума против желания плоти? Ничто! Похоть затмевает рассудок. Фантазия как вечная подруга животного инстинкта подливает масла в огонь. Картинки мелькают всё красочнее и откровеннее; творят невообразимое.
С трудом удерживая гримасу безразличия, Варгр продолжает рассматривать прелестнейшее из созданий:
— Так ты ведьма или кошка? — выдавливает хрипловато. Катя, надевая тёмно-серый топик, оборачивается. Вид округлости небольшой груди с торчащими розоватыми сосками чуть не лишает самообладания.
— Кошка. Только полу…
— …ты не оборотень? — сожалея, едва не взвывает Бъёрн. Катя качает головой. Гулкое эхо пульсирующей крови заглушает ответ — Варгр цедит сквозь зубы: — Жаль…
Девушка ловко втискивается в узкие джинсы, обтянувшие соблазнительные ягодицы, спешно застёгивает.
Бъёрн выдыхает с надломом — радует, что она, наконец, одета. Дерьмо! Или это больше злит?
— Зачем приехала к нам в город?
Катя застывает. Рассматривает долго, пристально, будто раздумывает, стоит ли доверять? Сомнение и нерешительность с лица так и не уходят.
— Нужна… — медлит ведьма и, чуть сморщив нос, нехотя добавляет: — библиотека…
Расхохотаться в голос не позволяет дикое напряжение — Варгр через силу усмехается:
— То есть, приехала в Кренсберг, чтобы сходить в библиотеку? — Молчание и вскинутая бровь девчонки, заставляют вновь хмыкнуть: — Сейчас расплачусь от умиления! — незлобиво бросает Бъёрн. — В интернете есть всё, что душе угодно, зачем к нам ехать? — Повисшая тишина неприятно щекочет нервы. Терпение окончательно лопает — Варгр подаётся вперёд: — Если думала, шучу — зря! — с рыком поднимается. — Лучше говори, а не то вытрясу другими, более действенными методами!
— Везде, где была, посещала, — испуганно тараторит ведьма в явном испуге. Бъёрн опускается обратно:
— И?..
— Нужны архивы, — Катя неопределённо мотает головой, будто скидывает наваждение. Достаёт с нижней полки небольшую серую коробку с золотистым размашистым лейблом — вязь замысловатая, а желания разбираться, что за фирма, нет. Ведьма приседает на край постели и, сняв крышку, вытаскивает сапоги. Высокие, чёрные, кожаные. Ха! Одевается однообразно. Хотя, если жизнь на колёсах — самое, то.
— Зачем?
— Путешествую долго. Вот себя и занимаю…
Лживая дрянь, но такая соблазнительная.
— Уясни, — криво оскалится Варгр, — у меня нюх на вранье!
— Слушай, — убеждает вкрадчиво Катя с нотками мольбы, — я никогда не задерживаюсь надолго. Уеду, клянусь, — звучит с предельной честностью, но как раз последняя фраза больно режет по сердцу. Катя не похожа на сорвиголову. Скорее, нужда заставляет бежать, да и на уголовницу не тянет… Видимо, не врёт.
— С тобой были только четыре кровососа или в засаде ещё есть? — нарушает затянувшуюся паузу Бъёрн.
— Это охотники, — отзывается с явной неохотой девчонка. — Друг за другом не ходят. Меня спасает то, что каждый пытается выслужиться перед королевой. О пойманном следе друг другу не докладывают. Вот у меня появляется время на побег, но охотники нескончаемы, — слова явственно даются с трудом. — Скоро последуют другие.
