— Неправильно? О чем ты говоришь?
— Ты должен выждать, пока он не станет говорить: «Если у кого есть возражения…», и все такое, ты войдешь и скажешь: «Я протестую!»
— Ох, у меня нет времени на это! — вскричал Шрек, направляясь к дверям.
Но Осел кинулся за ним, прижал его к дверям церкви, положив передние копыта ему на грудь, и воскликнул:
— Послушай меня! Ты отказался от этой женщины?
— Да!
— Ты хочешь вернуть ее?
— Да!!
— Назад?
— Да!!!
— И ты… ты… ты… Ах, да это же любовная романтика, ты ничего не понимаешь!
— Ладно, хватит! Когда этот парень будет заканчивать?
— Мы должны проверить это…
* * *
— Итак, властью, данной мне… — говорил епископ.
Рядом с дверью церкви, на высоте почти десяти ярдов, было круглое стрельчатое окно. За этим окном, снаружи, вдруг появился Осел. Исчез. Вновь появился.
Шрек стоял на каменном крыльце и подкидывал Осла так, чтобы он мог заглянуть в окно.
— Там весь город! — сообщил Осел, летя вниз.
— Ой, я пропустил! — воскликнул он во время следующего полета. — Ой, Господи, Господи! Ой, нет, клянусь лавовым озером!
Шрек раздраженно всплеснул руками и направился в дверь, даже и не думая ловить Осла, который грохнулся на крыльцо, подняв тучу пыли. В это время Фарквуд и Фиона уже собирались поцеловаться, чтобы скрепить свой союз. Фиона нагнулась, лорд встал на цыпочки… Но как раз в этот миг открылась дверь, и в зал ворвался Шрек с отчаянным воплем:
— Я протестую!
— Шрек!.. — произнесла Фиона не то с облегчением, не то с досадой.
Епископ широко открыл глаза, челюсть его отвисла, и он быстренько, бочком, исчез в боковых дверях.
— Что он здесь делает?! — вопросил лорд Фарквуд, злобно глядя на Шрека.
А тот быстро шел, почти бежал по проходу между скамьями, как можно любезнее раскланиваясь с окружающими людьми, и здороваясь с ними, как ни в чем не бывало:
— Приветствую всех! Как дела? Я всем сердцем люблю Дюлонг! — и так он уже приблизился к возвышению, на котором стояли Фарквуд и Фиона.
— Что ты делаешь здесь? — воскликнула принцесса.
— Действительно, это невежливо — появляться, когда никто не хочет тебя видеть, да еще являться без приглашения на свадьбу, — присоединился к ней лорд Фарквуд.
— Фиона, мне нужно поговорить с тобой! — обратился Шрек к невесте, не обращая на лорда никакого внимания.
— Ах, теперь ты хочешь поговорить! По-моему, уже слишком поздно, извини меня, но… — и она нагнулась, чтобы поцеловать жениха.
Шрек стремительно шагнул вперед и схватил Фиону за руку:
— Но ты не можешь выйти за него!
— Почему нет?
— Потому что… Потому, что он женится на тебе, чтобы стать королем!
— Неслыханно! — возмутился лорд Фарквуд. — Фиона, не слушай его.
— Это не твоя настоящая любовь! — убеждал Шрек.
— Да что ты знаешь о настоящей любви? — с досадой заявила Фиона.
— Ну… Я… имею в виду…
Выражение лица Фионы внезапно смягчилось, она смотрела на Шрека с неподдельным интересом и участием. Зато лорд Фарквуд расхохотался, указывая на Шрека пальцем:
— О, это забавно! Людоед влюбился в принцессу!
Распорядитель тотчас извлек из пачки табличек нужную, с надписью «Смех», и повернул ее к залу. Дружный хохот зрителей присоединился к смеху лорда.
Шрек обернулся и смущенно посмотрел на зал. Голова его поникла.
— Шрек, — тихо спросила Фиона, — это правда?
Но не успел Шрек открыть рот для ответа, как Фарквуд воскликнул, перекрывая шум:
— Какая разница! Это нелепо! Фиона, любовь моя, — обратился он к невесте, — мы хотели поцеловаться, чтобы скрепить наш союз… Давай, поцелуй меня! — и он привстал на цыпочки, зажмурил глаза и вытянул губы трубочкой.
Но Фиона смотрела в окно — там садилось солнце, и лишь кусочек его виднелся над горизонтом сверкающим ослепительным бриллиантом.
— Ночью одна, днем другая… — задумчиво произнесла она, снова переводя взгляд на своего жениха. — Я сначала хочу показать тебе… — и она отошла на несколько шагов, к окну.
Лорд Фарквуд с презрительным недоумением смотрел на нее. Шрек, сделав шаг в ее сторону, тоже ждал, ничего не понимая.
В этот миг последний луч заходящего солнца, осветив Фиону, погас. Принцесса опустила голову. Вокруг нее забегали золотистые искры, все чаще, все гуще… И, наконец, прозрачный светящийся туман скрыл ее всю.
Глава двадцать седьмая
С кем поведешься…
Туман рассеялся, искры исчезли, и взорам всех собравшихся предстала другая Фиона — толстая, с рыжими волосами, круглым лицом, зеленой кожей, и ушами-трубочками. Выражение лица ее, когда она посмотрела на Шрека, было виноватое и нежное.
Зал единодушно ахнул, на сей раз без всякой помощи распорядителя. Несколько особо впечатлительных дам упало в обморок.
Шрек, несколько секунд стоявший с открытым от изумления ртом, пришел в себя первым.
— Ну, — воскликнул он с непонятным выражением не то обиды, не то облегчения, на лице, — это многое объясняет!
Лицо Фионы расплылось в счастливой улыбке, но улыбка тотчас померкла, когда раздался голос лорда Фарквуда:
— О, это отвратительно! Стража! Стража, уберите это с глаз моих! Быстрее!
Тяжеловооруженные стражники двумя потоками ринулись из боковых дверей.
— Взять их! — выкрикивал лорд Фарквуд, — Взять их обоих!
Шрек и Фиона кинулись друг к другу, но подоспевшие стражники схватили и оттащили их. Тем временем лорд Фарквуд бросился к столику, на котором лежала королевская корона, с криком:
— Неважно! Церемония закончилась, и это делает меня королем! — он напялил корону на голову, вертясь во все стороны, показывая на нее пальцем и крича: — Видите! Вы видите!
Шрек и Фиона отчаянно сопротивлялись стражникам — Фиона старалась вырваться у них из рук, и они только с большим трудом удерживали ее — в своем новом обличии она оказалась очень сильна. Что же до Шрека, то он щедро раздавал направо и налево полновесные удары своих огромных кулаков, от которых стражники, словно котята, разлетались в стороны, катились кувырком, шлепались наземь…
— Шрек! — отчаянно закричала Фиона, крепко схваченная стражниками.
— Фиона! — отозвался тот, расшвыривая солдат в стороны. Но их было слишком много.
Лорд Фарквуд, выхватив из ножен сверкающий клинок, устремился к Фионе:
— А что до тебя, жена моя, то я заточу тебя в башню до конца твоих дней! Ты поняла? Твое место — в башне!
С этими словами он нацелил конец острого, как бритва, меча, в горло Фионы — та инстинктивно откинула назад голову. Все на мгновение замерли…
И в этот критический момент Шрек стряхнул со спины повисших там стражников, резким движением высвободил правую руку, и, засунув два пальца в рот, издал пронзительный свист. Казалось, он зовет кого-то на помощь… и помощь пришла!
В стене церкви, над возвышением, на высоте шести-семи ярдов, было громадное, не менее десяти ярдов в диаметре, круглое мозаичное окно. Вдруг какая-то тень мелькнула за ним, стекла со звоном и грохотом разлетелись, и в окне появился огромный дракон, с распущенными крыльями и дымящейся пастью.
Лорд Фарквуд, оглянувшийся на звон разбитого окна, и увидев прямо над собой раскрытую пасть дракона с острыми длинными зубами, дико закричал. Сидя на раме окна, как курица на насесте, Дракониха вытянула шею, и сглотнула лорда так же легко, как курица глотает таракана. Меч, который злосчастный Фарквуд выпустил из рук, отлетел в сторону, как ненужная уже вещь.
Все замерли в ужасе, и тут на голове Драконихи, между рогов, появился Осел. Он кричал:
— Эй, никому не двигаться! У меня — дракон, и, боюсь, мне придется использовать его! Это говорю вам я — Осел!
Стражники, державшие Фиону и Шрека, в растерянности расступились, все в зале стояли молча на своих местах, боясь шелохнуться, и смотрели на дракона, а значит, и на Осла. Шрек ухмыльнулся, и тут Дракониха громко рыгнула и выплюнула роскошную королевскую корону, только недавно красовавшуюся на голове Фарквуда. Корона, звеня, покатилась по каменным ступенькам, и этот звон, казалось, вывел всех из оцепенения. Осел, видя, что его друзья в безопасности, мило улыбнулся и воскликнул:
— Ну, не прерывать же из-за этого свадьбу, не так ли! Давай, Шрек! Ты, кажется, хотел что-то сказать Фионе?
Шрек сделал несколько шагов, поднялся по ступенькам, и подошел к Фионе. Та с улыбкой повернулась к нему.
— Фиона… — начал Шрек.
— Да, Шрек?
На физиономии Шрека отразились смущение и нерешительность, но он справился с собой, и произнес:
— Ну… Я люблю тебя!
— Очень? — спросила та, словно бы совсем не удивляясь этим словам.
— Очень-очень! — отозвался Шрек, расплываясь в счастливой улыбке.
