Филипп уже слышал журчание ручья, радовался, что наконец напьется и хорошенько вымоется. Не сбавляя скорости, он нырнул в заросли и тут же понял, что сильно поторопился. Сразу за кустами начинался глубокий овраг с крутым склоном.
Не успев ухватиться за ветки, Филипп поскользнулся, упал на спину и словно на санках покатился вниз. По пути он несколько раз ударялся о деревья, насажал себе синяков и шишек и остановился только когда свалился в холодную воду.
Филипп выбрался на заросший бережок, почесал ободранное колено и с досадой произнес:
— Как же мне не везет.
— Ему не везет! Ему не везет, — раздались совсем рядом тонкие голоса.
— Он ушибся, бедненький!
— Он ушибся? Он просто не знает, что воды нашего ручья заживляют любые раны.
— Конечно не знает. Вы только посмотрите на него. Он же грязнуля!
Прислушиваясь к голосам, Филипп пытался разглядеть разговорчивых обитателей ручья. Но в тенистом овраге было сумрачно даже солнечным днем, и тогда Филипп спросил:
— Кто здесь?
— Мы здесь, — послышалось с одной из сторон.
— Мы, наяды, — ответили с другой.
Решив, что существа с такими голосами не могут быть крупными и кровожадными, а значит не сделают ему ничего плохого, Филипп снова вошел в воду. Он наклонился и, осторожно ступая, медленно пошел по течению ручья. Но Филипп увидел только несколько всплесков, как-будто в воде резвились мелкие рыбешки. А затем все стихло.
— Ну и прячьтесь, — сказал он. Филипп напился из пригоршни, потом хорошенько вымылся, а заодно промыл ссадины.
Он не успел выбраться на берег, когда понял, что у него на теле не осталось ни единой царапины или синяка. «Вот это водичка! — поразился Филипп. — Значит правду эти наяды говорили. Настоящая живая вода. Эх, жаль не во что набрать. Вот бы привезти такой воды в Москву. Я бы стал самым известным доктором на свете. Я бы…».
Позади него раздался смех, и одна из сказочных обитательниц ручья нежнейшим голоском сказала:
— Наверное он идет к Черному Камню.
— Глупый, он не знает главного, — ответила другая.
Филипп замер на месте и с тревогой начал ждать, что наяды скажут дальше. Они явно знали какую-то тайну, о которой до сих пор ему никто не сказал. Но на берегу послышался какой-то шум, и ручьевые девы вмиг попрятались.
Филипп поднял глаза и увидел седобородого карлика в длинном до пят плаще. Ростом он был не больше полена, но необычайно коренаст и подвижен. Филипп не знал, пугаться ли ему жителя этого леса или нет. А карлик суетливо поприветствовал его и поинтересовался:
— Что, заблудился, чума-холера?
— Упал, — ответил Филипп и показал наверх. — Вообще-то мне надо к Черному Камню. Я очень тороплюсь. Вы не могли бы сказать, как туда добраться?
— Ах, тебе нужен камень, чума-холера? — чему-то обрадовался карлик.
Он словно заправский иллюзионист выхватил что-то из воздуха и раскрыл ладонь. На ней оказался невиданных размеров бриллиант. Драгоценный камень был настолько чистым, что даже в полумраке оврага испускал тончайшее свечение.
— Этот подойдет? — спросил карлик.
— Нет, мне нужен черный, — ответил Филипп. — И, наверное, тот камень побольше.
— Ты отказываешься от моего лучшего бриллианта, чума-холера? — опешил карлик.
Он вдруг забегал по берегу, принялся размахивать руками и возбужденно говорить:
— Значит ты тот, кто мне нужен. Я давно ищу честного, бескорыстного помощника, чума-холера! Оставайся у меня навсегда, и я покажу тебе много камней: белых и черных, красных и зеленых. А ещё я дам тебе столько золота, что ты будешь в нем купаться, чума-холера.
— Спасибо, — поблагодарил Филипп. — Только я привык купаться в воде. Да и что я буду делать с этим золотом?
— Как что, чума-холера?! — подпрыгнув от негодования, воскликнул карлик. — Владеть! Разве ты не хочешь быть богатым? Самым богатым в этом лесу? После меня, конечно, чума-холера.
— Зачем мне золото и камни, если я никогда больше не увижу маму, папу, друзей и мою собаку Джима? — спокойно ответил Филипп.
— Ты настоящий сумасшедший! — закричал карлик. — Ты отказываешься от несметных сокровищ ради какой-то паршивой собаки, чума-холера! Да на эти сокровища ты сможешь купить сто миллиардов таких собак! И ещё двести миллиардов кошек, мышек, птичек и рыбок! Правда, я не разрешу тебе потратить даже один золотой на такую ерунду, чума-холера, — тихо добавил он.
— А почему вы хотите отдать эти сокровища мне? — поинтересовался Филипп.
— Ты мне сразу понравился. У тебя честное лицо и подходящий рост. Карлик опасливо глянул в разные стороны и понизив голос, продолжил: — Здесь ведь живут одни жулики и воры, чума-холера. На прошлой неделе ко мне в пещеру заглянул знакомый тролль. И что ты думаешь? Этот негодяй спер у меня три самых лучших рубина, чума-холера! Хорошо, что я догадался его обыскать, а то бы унес.
— Вы обыскиваете своих гостей? — удивился Филипп.
— А как же?! — горячо ответил карлик. — Если бы я этого не делал, давно бы стал нищим, чума-холера. Это не гости, а бандиты и сволочь! Все время норовят что-нибудь утащить!
— Зачем же вы выбираете себе таких друзей? — спросил Филипп.
— Я выбираю?! — возмутился карлик. — Да никого я не выбираю, чума-холера! Я родился и вырос в этом лесу. А из кого здесь выбирать? Одна нечисть!
— Извините, мне пора, — виновато развел руками Филипп. — Я очень тороплюсь.
— Глупый мальчишка! — неожиданно разозлился хранитель подземных сокровищ. — Ты даже не представляешь, от чего отказываешься! Ты не знаешь, кого обидел своим отказом, чума-холера! Я могу превратить тебя в камень, а затем стереть в порошок, заточить в подземелье и продержать тебя там целых тысячу лет! — Размахивая руками, карлик начал наступать на Филиппа, и тому ничего не оставалось, как поглубже зайти в воду. — Я могу скормить тебя волкам, чума-холера! — потрясая кулаками, продолжал грозиться карлик.
— А я могу… — набрался смелости Филипп, но не успел сказать, что именно он может. Маленький хранитель сокровищ взмахнул рукой, выхватил из воздуха веревку и швырнул в него. Филипп даже не успел увернуться. Веревка, словно живая, стала обматываться вокруг него, и за какое-то мгновение Филипп оказался связанным по рукам и ногам.
— Не хотел добровольно, возьму тебя силой, — поглаживая седую бороду, довольно проговорил карлик.
— Да что я вам сделал? — тщетно пытаясь освободиться, испуганно воскликнул Филипп.
Сейчас он был похож на кокон, из которого весной вылупляются бабочки. И только голова оставалось свободной, и Филипп крутил ею из стороны в сторону.
— Дурачок, я хочу сделать тебя самым счастливым в этом лесу, чума-холера, — объяснил карлик. Осторожно ступая по мелкой воде, он подобрался к Филиппу, аккуратно повалил его и поволок на берег.
— Смотрите, потащил, потащил, — снова раздались тонкие голоса ручьевых дев.
— Значит ещё одного сделает каменным счастливчиком.
— Цыц, головастики! — прикрикнул на них карлик.
— А я не хочу, чтобы вы делали меня счастливым! — на весь лес завопил Филипп. — Я хочу домой!
— Понимаю, чума-холера, — кряхтя от натуги, проговорил карлик. — В этом лесу почему-то никто не желает быть счастливым. Все только и думают, как бы сделать друг другу пакость. А ведь это неправильно, чума-холера. Я наговорил тебе гадостей, ты наговорил мне, в результате мы оба чувствуем себя униженными и оскорбленными. А надо наоборот. Ты сделал мне хорошо, а я тебе. И мы оба счастливы, чума-холера. Правильно я говорю?
— Говорите вы, может, и правильно, — устав бороться, согласился Филипп. — Только сейчас вы не делаете мне хорошо. Вы меня связали и насильно тащите в свою пещеру. Поэтому я чувствую себя униженным и оскорбленным.
— Это скоро пройдет, — со знанием дела ответил карлик.
Наконец он выволок Филиппа на траву, легонько пнул ногой в бок и присел на него передохнуть.
— Просто ты ещё не знаешь, что такое хорошо, а что такое плохо, чума-холера. Вот и приходится тебя насильно осчастливливать. Погоди, ты ещё мне спасибо скажешь.
— Не скажу, — едва сдерживая слезы, произнес Филипп. Он понял, что на этот раз попался по-настоящему. Никакой защиты от волшебства карлика у него не было. Возможности освободиться от пут — тоже. Это означало, что он не успеет вовремя добраться до Черного Камня и навсегда останется в сказочном лесу.
— Еще как скажешь, — рассмеялся хранитель лесных сокровищ. — Если будешь себя хорошо вести, я тебя усыновлю, чума-холера. А лет так через сто, когда я умру, тебе достанутся все мои богатства. Вот тогда ты и поймешь, кто из нас был прав.
— Я сто лет не проживу, — едва слышно проговорил Филипп. — Я обыкновенный человек из другого мира.
— С таким богатством обязательно проживешь, — успокаивал пленника карлик. Он поднялся с Филиппа, ухватился за веревку и потащил его к могучему, в два обхвата, дереву. — Что там сто лет, чума-холера? Как только ты увидишь груды золота и драгоценных камей, тебе захочется прожить не сто, тысячу лет. А то, что ты простой человек, не страшно. Это даже лучше. Простой человек ещё больше должен любить золото, уж я-то знаю, чума-холера, — приговаривал он. — Моя пещера рядышком. Еще несколько шагов и мы дома.
