– Деньги? – удивился Бобрик.
– Ты что, украл это?
– Мои, э… коллеги в Лавериксе привыкли использовать другое выражение.
– Да? И какое? – поинтересовалась Кукса.
– Одолжил попользоваться.
– Ну, это все равно. – Заноза повернулась и уперла указательный палец в грудь мальчишки. – Значит так, сейчас ты пообещаешь мне навсегда распрощаться со своим преступным прошлым.
– А чем же мне тогда на жизнь зарабатывать?
– Выучишься какой-нибудь профессии. А иначе я тебя с собой на остров не возьму. Ну? – Она выжидающе уставилась на Бобрика. Тот некоторое время молчал, а потом кивнул:
– Ладно-ладно, договорились.
– Не врешь?
– Не вру, не вру.
– Ну, хорошо, – Кукса опять взялась за вожжи.
Двуколка проехала через Матросский квартал, Мачтовый квартал, Боцманскую Слободу, миновала кварталы Матросских Жен и Рыбьих Потрохов, все это время неуклонно приближаясь к центру. Здания вокруг стали более основательными, солидными.
– Во, здоровые домища! – бормотал удивленно Бобрик, разглядывая пяти и шестиэтажные небоскребы, которых в Лавериксе никогда не видел. – Чессло!
– Правильно говорить “честное слово”, – поправила его Кукса. Она недовольно морщилась от всепроникающего рыбьего запаха, который витал над округой.
– Я все равно есть хочу, – заметил Бобрик. – Очень сильно хочу.
Кукса возразила:
– Но мы же спешим.
– А ты обещала угостить меня ужином. Обещания надо выполнять.
По середине круглой площади, ярко озаренной фонарями на горючем рыбьем жире, возвышалась огромная скульптура. Это был символ того, чем кормился город Улов: здоровенный толстобокий сом с вьющимися усами, из разинутого рта которого, как из рога изобилия, дугой низвергался поток всевозможных предметов, начиная от кастрюлек и заканчивая миниатюрными корабликами, все это мраморное и скрепленное изогнутыми железными прутьми.
– Дядюшка Сомец, символ Улова, – пояснила Кукса Бобрику, который удивленно вытаращил глаза. – А вон там дальше таверна “Большой Клёв”. А рядом – городская ратуша.
– А какие тут еще есть достопримечательности, расскажи, – попросил мальчишка. – Я ведь никогда за границей не был.
– Ну, есть еще городская тюрьма. А больше я никаких достопримечательностей не знаю.
Вокруг постамента, на котором покоился дядюшка Сомец, стояли всевозможные экипажи и гуляли люди. Торговцы с переносными лотками вовсю предлагали воздушные шарики из пузырей особо крупных обитателей океана, пирожки с рыбьей начинкой, вино под названием “Китовый ус” и духи “Страсть Каракатицы”. Бой страдавший от запахов даже сильнее Занозы с Бобриком, фыркал и норовил лягнуть голенастой ногой зазевавшихся прохожих.
Отбившись от десятка торговцев, желающих всучить им то маринованного омара, то мазь из толченых водорослей, то еще какой-то океанопродукт, они подъехали к таверне “Большой Клёв”. Здание было построено в виде перевернутого остроконечного сачка для ловли креветок.
– Старый Бодарь говорил, здесь бывают команды с кораблей, – произнесла Кукса, спрыгивая на мостовую. – Значит, мы поужинаем и заодно попробуем договориться с кем-нибудь.
Она увидела, как Бобрик натягивает плащ и надевает на шею медальон, и спросила:
– Зачем ты их с собой берешь?
– Нельзя это в двуколке оставлять, это ж тебе не фургон, тут все на виду. Вернемся – а их уже не будет.
Куксе пришлось согласиться с этим доводом, но все же она добавила:
– Нельзя тебе разгуливать с золотым медальоном на шее. Закончится тем, что на нас какие-нибудь грабители нападут. Я, конечно, грабителей не боюсь, но все равно, неохота сейчас время терять, разбираться с ними. Спрячь его куда-нибудь.
Бобрик подумал-подумал, и сунул медальон в свой стоптанный ботинок, под пятку. После этого они вошли в таверну.
Народу здесь было не так, чтобы очень много, но и не сказать, чтобы совсем мало. На круглой сцене оркестр из пяти человек исполнял известную народную балладу “Ой, поймала я леща”. Кукса с Бобриком нашли столик в дальнем конце зала, уселись, и Бобрик тут же замахал руками и завопил, призывая официанта. Тот не замедлил явиться.
– Значит так, – сказал ему мальчишка, выпячивая губы и подбочениваясь с видом бывалого завсегдатая разных таверн, ресторанов и закусочных. – Мы тут собираемся плотно поужинать. Тащи сюда что-нибудь мясное. На твой выбор, малый.
– Но никаких океанопродуктов, – вставила Кукса.
– И бутылку молока, – добавил Бобрик. – Двухлитровую.
– Что значит “никаких океанопродуктов”? – уточнил официант. – Вы даже и не попробуете наше фирменное блюдо, филе из зеркальной трески, запеченной в щучьих потрохах, с салатом из осетриной икры с водорослями и медузами?
– Вот тут ты попал в точку, – согласился Бобрик, глянув на скривившуюся Куксу. – Даже и не попробуем. Давай, давай, мы есть хотим.
– А на десерт творог со сметаной. И присыпьте его сахаром, – внесла предложение Заноза.
Официант почесал затылок.
– У вас денег хватит? Рыбные блюда гораздо дешевле…
– Хватит, не беспокойся, – заверил Бобрик и, когда официант стал удаляться, крикнул вслед: – И молока не забудь!.. – потом он повернулся к Куксе и озабоченно спросил: – Ты уверена насчет творога? Я творог не хочу. Говорят, он для зубов очень вреден.
Кукса замахала на него руками.
– Ты все перепутал. Наоборот, творог очень полезный.
Пока официант ходил за заказом, Бобрик спросил у Занозы:
– Слушай, Кука. А как твоя голова? Ну, это ведьмино колдовство, ты говорила, оно у тебя в голове застряло? Чувствуешь что-нибудь?
Заноза потрогала свой затылок и пожала плечами.
– Нет, сейчас ничего не чувствую. Ты понимаешь, Лагуна ведь всю жизнь прожила в Лавериксе. И мне кажется, что ее колдовство действует только там. А мы сейчас слишком далеко от города, поэтому оно… ну, как бы отключилось на время.
Наконец официант принес их заказ и сразу же ушел к другим посетителям. Пользуясь тем, что Заноза тщательно проверяла содержимое своей тарелки, пытаясь выявить в ней хотя бы намек на каких-нибудь водоплавающих тварей, Бобрик отхлебнул молока прямо из бутылки и руками стал хватать с тарелки куски мяса.
– Ты совсем не умеешь вести себя за столом, – вмешалась Заноза. – А ну, возьми вилку в левую руку, а нож в правую. – Сама она взяла бутылку и разлила молоко по стаканам.
Бобрик запротестовал:
– Мне так удобнее! – Но Кукса так глянула на него, что он поспешно схватил вилку с ножом. – Ладно, ладно. Кука, я слышал, что на острове Лимбо есть два интересных места. Одно – город друидов, а второе – Амфитеатр на вершине вулкана. Про друидов я знаю, а что такое Амфитеатр?
– А что ты вообще слышал о вулкане? – поинтересовалась Кукса, и мальчишка пожал плечами. – Это такая старая легенда. Говорят, магия пришла в Галактон из другого мира. Ну, примерно как Чертов Наперсток, только Наперсток прилетел сверху… – Заноза ткнула пальцем сначала в потолок, а потом в пол… – А магия пришла снизу. Там, в кратере вулкана, находится такая глубокая дыра. Ее называют почему-то Провалодыр. Она тянется неизвестно куда. И вот из-за этого вулкана все и произошло. Говорят, именно после его самого крупного извержения, когда сильный ураган разметал пепел чуть ли не по всему Галактону, и началась у нас магия. Она поднялась из Провалодыра и стала извергаться вместе с огнем. Образовался пепел, но не обычный, а… – он задумался, вспоминая то, что говорил учитель неестественных наук в школе аксов… – В общем, это был какой-то странный пепел. И те места, где он накапливался, стали волшебными. Конечно, вместе с теми, кто там жил. У них тоже возникли всякие способности. Это произошло много веков назад и с тех пор магия успела распространиться по всему Галактону. Естественная природа Галактона боролась с ней, где удачно, а где нет. А там, в кратере, жили жрецы, поклоняющиеся этому Провалодыру. Они все ждали, что магия опять поднимется через него. Ну, жрецов то теперь уже давно нет, но Амфитеатр, в центре которого Провалодыр, до сих пор остался.
– Да, интересно, – сказал Бобрик. – Мне уже надоел Лаверикс. Воруешь, вору… то есть, работаешь, работаешь без конца. А тут такое интересное путешествие, с поездкой, с прогулкой по океану. Хороший у меня отпуск получается.
Пока они ели, оркестр доиграл балладу. Тут же от соседнего столика к сцене устремился какой-то плотненький гном ростом ненамного выше Занозы, в толстом свитере, шароварах и открытых плетеных тапочках, судя по одежде – иностранец. Он что-то прошептал на ухо склонившемуся солисту и широким жестом протянул ему мелкую монету.
– Исполняется хит прошлого сезона, – объявил солист. – Музыка гномья, текст тоже. “А я маленький такой”.
Светящийся от гордости коротышка уселся за свой столик, где его шумным одобрением встретила компания, состоящая из шести таких же, как он, гномов в свитерах и шароварах. Оркестр заиграл.
