Часто, засыпая под тёплым одеялом, Сайка мечтала о том времени, когда они вдвоём столкнутся с Архотом лицом к лицу. Разыграется страшная непогода. Молнии будут рушить скалы, дождь будет хлестать в лицо. Яростные порывы ветра будут рвать волосы. Будет тяжёлый бой и много крови.
И она, Сайка, примет на себя самый первый и смертоносный удар врага. И падёт, отведя опасность от Рене, когда тот сильным и точным выпадом прикончит противника. Затем, склонившись, поднимет её, взволнованную и истекающую кровью и понесёт куда-то под грохот бури, успокаивая и благодаря…
Что произойдёт дальше, Сайка обычно не додумывала, так как, во-первых, плохо представляла себе, что такое смерть, а во-вторых, как правило, засыпала именно на этом месте.
Проснувшись поутру, Сайка убегала к реке, где стремилась во всём походить на Рене. Обратив внимание, что мальчик старается научиться мастерству у кузнеца, она тоже стала приглядываться к отцу. Сайка, пожалуй, первая заметила появившийся в глазах Рене загадочный взгляд. Долгий, рассеянный и пронзительный одновременно, которым кузнец встречал каждого нового человека. Этот взгляд будоражил её с детства. Она даже немного боялась его. Когда отец смотрел на неё этим взглядом, от него ничего нельзя было скрыть.
Сайка всегда старалась говорить правду. А отцу вообще никогда не врала. Тем не менее, взгляд этот переносила с трудом. Однажды она обратила внимание на то, что Рене, обдумывая что-нибудь, часто останавливается и начинает смотреть этим взглядом словно бы внутрь себя. К этому времени она уже научилась ходить как Рене, сидеть как Рене и даже свистеть как Рене.
В то утро, убежав на реку, она старалась научиться смотреть как Рене. Была поздняя осень, но лёд сковал ещё не всю реку. На излучине течение было сильнее, и тёмная полынья растянулась вдоль самого берега. Выбрав укромное местечко, она начала тренироваться смотреть на своё отражение.
Ничего не получалось. Сайка старалась глядеть серьёзно, даже мрачно. Поджимала губы, хмурила брови. Всё было безрезультатно. Отражение корчило в ответ смешные напыщенные рожи. В конце концов, Сайка решила, что во всём виновато течение реки. Рябь на воде искривляет образ и мешает сосредоточиться. Махнув рукой, девочка выпрямилась и остолбенела. Неподалёку, скрываясь за камнем, сидели двое соседских мальчишек и буквально покатывались со смеху, глядя на неё. Это были братья-близнецы Эно и Росс, жившие неподалёку.
Раньше они дружили и играли вместе, но с тех пор, как появился Рене, эта дружба остыла. Братья не могли простить Сайке, что она без них пошла к горам и встретила Великана. Они справедливо полагали, что уж если везёт дуракам, то везёт по-крупному. Тем не менее, считали они, кем же надо быть, чтобы везло так? Обиднее всего для них было то, что в то злосчастное утро, когда в долине поднялся переполох из-за Рене, братья не спали. Услышав лёгкий настойчивый стук в окно, Эно отодвинул занавеску и увидел в сумраке Сайку:
– Эй, вставайте скорее. Пойдём к горам, – негромко затараторила та, – Великан идёт.
– Какой Великан, – не понял спросонья Эно, – А? Да ну… Великан утром придёт, а сейчас ночь ещё…
– Ну, как хотите, – кинула Сайка и умчалась во тьму.
Двумя часами позже, увидев Рене, Эно поджал губы, а Росс заявил, что этот оборванец на Великана-то не похож. Так, пародия какая-то.
Однако потом, когда сама Хирна представила Сайку и Рене почти как героев, братья расстроились окончательно.
Сайка не привыкла, чтобы у неё что-то не получалось. Тем более, над ней никогда никто не смеялся. Ей стало так обидно, что она полезла было в драку, но ничего хорошего из этого не получилось. Братья не могли драться. Их сотрясали приступы неудержимого истерического хохота.
– Вот так песня. Просто умора, – хохотал Росс.
– Сегодня было… самое смешное представление, – корчился от смеха Эно.
– Главный приз! Такого ещё не было, – надрывался Росс.
– Эй вы! Прекратите! Слышите, немедленно! – задохнулась девочка, с ужасом осознав, что братья не впервые сидят в засаде, но ответом ей был ещё один взрыв хохота.
Заплакав от обиды, Сайка отвесила братьям по полновесной плюхе, на которые, впрочем, ни тот, ни другой не обратили никакого внимания, и убежала домой. Рене уже ушёл в кузницу. Дома была только одна бабушка. Она как обычно, сидела на крылечке, перебирая какие-то травы и связывая их в пучки. Сайка буквально упала к ней на колени, уткнувшись зарёванным лицом в ароматные букетики. Ни о чём не спрашивая, бабушка просто прижала девочку к себе.
– Почему они надо мной смеются? – спросила Сайка.
– Потому, что ты смешная, – просто ответила старушка.
– Разве так можно?
– Не всем.
– Я ведь никому не делала ничего плохого. Я только хотела быть похожей на него.
– Я знаю.
– Разве это нельзя?
– Нельзя. Ты – девочка. Он – мальчик. Совершенно разными вы пришли в этот мир. И совершенно разные судьбы ждут вас. У него совсем другая жизнь. И он мудрее тебя, хотя сам ещё не знает об этом.
– Я хочу быть такой же, как он.
– Будь.
– Но ведь ты только что сказала, что это невозможно?
– Нельзя быть похожей на кого-то. Но стать такой же, близкой по духу – да. Только очень глупые люди, оценивая человека, обращают внимание на цвет глаз или длину ног. Выбирая кумира по росту, чаще всего найдёшь длинного человека, но никогда – великого. Выбирая по уму, можно найти человека умного, но редко – мудрого.
– Разве это не одно и то же?
– Нет. Каждый человек, как только начинает осознавать себя, стремится прожить красивую и полезную жизнь. Каждый хочет, чтобы люди уважали его и были ему благодарны.
– Даже Архот?
– Даже Архот. Но люди не всегда понимают, что красивая жизнь и жизнь сытая – это не одно и то же. А между жизнью полезной и жизнью богатой вообще лежит пропасть. Конечно, совсем не обязательно быть бедным, чтобы принести пользу людям. Нищий тоже может прожить никчёмную убогую жизнь, даже если станет богатым, – пожилая женщина надолго задумалась, – Возможно, именно в этом вся сущность Архота: он всё хочет насытиться, пытаясь доказать, что живёт красиво. Но никак не может…
После этого разговора Сайка стала совсем по-другому присматриваться к Рене.
– Прости меня, Рене, – молвила Сайка, успокоившись, – Просто я устала. Очень устала. И ужасно хочу есть. И ещё. Чем бы ни кончилось наше приключение, спасибо тебе…
– В смысле? – замер Рене.
– До того, как ты пришёл в долину, моя жизнь была совершенно другой. Пустой какой-то. Как у всех мальчишек и девчонок в нашем посёлке. Я сейчас подумала о том, сколько людей рождается, живёт и умирает, даже не задумываясь о том, зачем они родились. Сначала, когда Хирна сказала, что тебе предстоит схватка с Архотом, я всё боялась её пропустить, хотела, чтобы это произошло поскорее.
– А теперь?
– А теперь я боюсь, что ты в самое ближайшее время встретишь и одолеешь его.
– Почему?
– Потому, что это твоё предназначение… и моё тоже.
– Ну и хорошо. Только если мы столкнёмся с ним сейчас, я думаю, что исход поединка будет не в нашу пользу, – горько усмехнулся Рене, – Какие из нас сейчас поединщики.
– Да я не о том, – нахмурилась Сайка, – Я очень боюсь, что мы его победим.
– Да ты что? – оторопел Рене, – Он же наш враг!
– За эти полгода я много раз представляла себе, как мы побеждаем Архота и умираем.
– Зачем же обязательно умираем? Мы будем жить, – уверенно произнёс Рене.
– А зачем жить? Это только в сказках всё кончается словами: “И жили они долго и счастливо…” А какое может быть счастье, если жить больше незачем?
– Почему незачем? – искренне удивился Рене.
– А что мы будем делать, когда приключение кончится и мы вернёмся домой? Поливать цветочки в саду? Прыгать в речке по камушкам? А зимой кидаться снежками, как эти близнецы, Эно и Росс?
– Ну, – рассмеялся Рене, – Если после схватки с Архотом мы сможем прыгать по камушкам, то это ещё не самый плохой выход. А вообще-то, не забивай себе голову всякой ерундой.
– Это не ерунда. Когда мы встретились и началось это приключение, я как будто проснулась. Я как будто выросла, если ты понимаешь меня. И я не хочу снова стать маленькой. Не хочу!
Рене удивлённо уставился на неё и чуть не рассмеялся.
– Ладно, – сказал он примирительно, – Не расстраивайся. На наш век приключений хватит. Пошли, поищем, что здесь есть поесть.
Однако, ничего съестного им так и не попалось. Голодные дети упрямо брели дальше. Казалось, само время остановилось. Воздух нагрелся и потяжелел. Стояло полное безветрие. Река сонно несла свои воды, медленно обгоняя детей. Поверхность воды была ровной как зеркало. Лишь изредка проплывающая травинка или лист выдавали скрытое движение. И иногда ещё стрелка, полоснувшая по воде, указывала на то, что где-то на глубине, далеко в синей пучине, прошла крупная рыба. Проводив её жадным взглядом, дети медленно брели по прибрежной гальке.
