– Ты зря расстраиваешься малыш, просто, наконец, началось самое интересное. Твоя знакомая Гусеница превращается в Бабочку. Этот сверток, в трещине старого пня – это куколка, твоя лохматая подружка внутри, и там происходит превращение. Когда оно закончится, ты увидишь свою Гусеницу совсем иной.
Теперь каждое утро, едва всходило Солнце, Мышонок бежал к глубокой трещине в старом пне и с замиранием заглядывал внутрь. Каждый раз он надеялся увидеть там красивую Бабочку, но плотный сверток ни как не менялся.
– Прошло еще слишком мало времени, нужно набраться терпения и ждать, – говорил сам себе тогда Мышонок. Затем он усаживался рядом с пнем на землю и тихонько смотрел на Мир вокруг. Его маленькое сердце наполнялось радостью и теплом от окружающей красоты.
– Жаль, что Гусеница ничего этого не может видеть, – вздохнул Мышонок, ей, наверное, очень трудно превращаться. Она ведь там совсем одна, спряталась от всех в своем маленьком убежище и очень старается превратиться в бабочку покрасивее, – а это трудная работа и на это нужно много времени.
И вот однажды, когда в очередной раз маленький Мышонок подбежал к знакомой трещине в старом пне, и, поднявшись на задние лапки, хотел заглянуть внутрь, он увидел, что из глубины ее выглядывает краешек чего-то яркого и переливчатого. От волнения Мышонок замер. Затем он в нерешительности отступил назад. И тут из трещины показалась и медленно выбралась на поверхность пня Бабочка. Лучи Солнца упали на ее крылья, и они засверкали всеми цветами радуги. Больше всего было синего и фиолетового, но был тут и желтый и оранжевый и еще много таких цветов, названия которых Мышонок даже и не знал. Бабочка несколько раз свела и развела свои шикарные крылья, будто позволяя всем получше их рассмотреть.
– Привет, Гусеница, как тебе спалось в своем домике? – радостно спросил Мышонок Бабочку. Но та даже не повернула в его сторону свою головку с большими красивыми глазами.
– Ты что не слышишь меня? – удивился Мышонок.
– У меня прекрасный слух, – услышал он в ответ такой знакомый бархатный голос. Но я уже давно не Гусеница и не понимаю, почему я должна отвечать на глупые вопросы какого-то Мышонка. Я такая яркая, сверкающая и могу летать так высоко, а ты ….. ты какой-то серо-бурый и летать совсем не умеешь. Скоро я улечу к самым облакам, и буду дружить с птицами. Они такие красивые и поют веселые звонкие песни.
– Мне кажется, – тихо проговорил Мышонок, – когда ты была Гусеницей, ты была намного красивее. Красота – это не только яркие крылышки, это что-то внутри, а у тебя внутри совсем ничего не осталось. Со слезами на глазах от незаслуженной обиды Мышонок вернулся домой.
– Жаль мне эту Бабочку, – покачала головой Мама, – не будет тому счастья, кто старых друзей забывает.
Несколько дней расстроенный Мышонок не выходил из норы, так ему было обидно и горько. Но он все же соскучился по яркому Солнцу и теплому Ветру, по шуму листьев в кронах деревьев и решил выбраться наружу. Подойдя к знакомой трещине в старом пне, он с удивлением заметил торчащие из нее концы ярких крылышек. Он уже хотел было убежать прочь, что бы не разговаривать с заносчивой Бабочкой, но вдруг он услышал, что из трещины доносится плач. Это плакала Бабочка. Подойдя поближе, Мышонок тихонько спросил:
– Что случилось, тебя кто-то обидел?
Всхлипывания из трещины прекратились, и, через некоторое время, оттуда показалась заплаканная красавица.
– Прости меня милый Мышонок, я была так груба и несправедлива, – тихо попросила Бабочка. Ты был моим единственным другом, а я так плохо обошлась с тобой.
– У тебя должно быть теперь много друзей, они летают высоко и поют красивые песни, – ответил Мышонок.
Бабочка снова зарыдала:
– Никакие они мне не друзья, они набросились на меня, как только увидели. Я едва успела спрятаться здесь и сижу тут уже несколько дней и трясусь от страха. Я теперь такая заметная, у меня такие яркие и огромные крылья. Стоит мне только выбраться наружу, они меня сразу схватят. Как хорошо было быть Гусеницей, так уютно и просторно мне было здесь жить, и мы так хорошо играли с тобой.
– Не плачь, я спрошу у Мамы, она взрослая и уж наверняка знает, как тебе помочь, а пока сиди здесь и не реви, – сказал Мышонок и побежал домой.
– Мама, Бабочка вернулась. Ее новые друзья, птицы, чуть не съели ее. Она плачет, и хотя она очень сильно меня обидела, я все же хочу ей помочь.
– Самое трудное делать добро даже тому, кто поступил с тобой нечестно, не по-товарищески. Делать просто так, не требуя ничего взамен, не рассчитывая даже на благодарность. Немногие могут этому научиться. Но только так ты сможешь понять, действительно ли твое сердце открыто для добра или ты можешь быть добрым только тогда, когда это не требует от тебя ни каких усилий, – сказала Мама и внимательно посмотрела на своего Малыша.
– Мама, ей нужно помочь, научи меня как это сделать, – попросил Мышонок.
– Я видела разных бабочек на опушке леса, там, где растет много красивых цветов. Нашей зазнайке нужно держаться поближе к своим родственникам. Они уж не дадут ей пропасть и научат, как прятаться от птиц, – посоветовала Мама.
– Тебе придется набраться храбрости и лететь к своим, на опушку леса, там много разных бабочек, может найдутся и твои родственники, – сказал Мышонок вернувшись к заплаканной красавице. – Они смогут научить тебя, как справится с новыми опасностями. А пока ты можешь прятаться в высокой траве. Птицам там тебя будет не достать. Не лети высоко, тогда тебя ни кто не заметит.
– Спасибо тебе, ты очень добрый Мышонок. Ах, какая же я все-таки глупая гусеница, – всхлипнула Бабочка. – Прости меня и прощай.
Она замахала своими прекрасными крылышками и низко, над самой травой, полетела в сторону опушки леса. Лучик Солнца упал на летящую Бабочку, и она засверкала всеми цветами радуги.
– Прощай, – тихо проговорил Мышонок. – Оказывается, не все кто умеют летать – хищные и опасные, они могут быть даже очень красивые. И все-таки Гусеница мне нравилась больше, – подумал он, глядя в след улетающей Бабочке.
