Ганс Андерсен - Снежный болван

— «Ах! мне больше этого не вынести, у меня текут слезы, когда она вытягивает свой язык!» — говорил болван.

Наконец печку закрыли. Ночь была темная и длинная, но снежному болвану она не казалась длинна: он стоял погруженный в свои собственные мысли, которые мерзли так, что даже трещали.

На другой день утром окна подвальной квартиры были покрыты самыми прелестными ледяными узорами и цветами, каких только может желать снежный болван, но они собою затмили печь. Стекла целый день не оттаивали, и он не мог видеть печку, которую представлял себе таким милым женским существом. У него внутри и около него хрустело и скрипело; был как раз такой мороз, какому должен радоваться только снежный болван. Но он не радовался — да и как мог он радоваться, не видя более печки!

Бедный болван захворал ужасной болезнью: у него была тоска по печке!

— «Это плохая болезнь» — сказала цепная собака… — «Я сама страдала этой болезнью, но пересилила ее. Вон! Вон! Лучше из памяти вон!.. Однако-же у нас будет перемена погоды! „- прибавила она.

И в самом деле, погода переменилась: наступила оттепель.

Снежный болван таял. Он уж ничего не говорил и не жаловался, — а это самый верный признак разрушения сил.

В одно утро он совсем растаял. И вот там, где он стоял, теперь торчала палка, с железной печной кочергою наверху.

— „А!.. вон оно что!.. теперь-то я понимаю, от чего у снежного болвана была такая сильная тоска по печке!..“ — сказала цепная собака. „Итак, у снежного болвана был во чреве печной скребок! — Так вот что у него внутри шевелилось!“ — При этом размышлении собака жалобно завыла… — Ну, что-же делать? Всему конец. Теперь это прошло, вон! вон!..“ — На дворе уже стояла весна!.. Вскоре и цепная собака забыла про снежного болвана.

1861