— Пора тебе браться за дело, сынок. Посмотри на своих братьев — они-то не болтаются по улицам, а помогают мне в работе!
Бар поморщился — работать ему совершенно не хотелось. Да и зачем трудиться, когда ведунья предсказала ему, что он станет богатым и знаменитым, не ударив и палец о палец? Но отец так сурово смотрел на него, что Бар вздохнул и процедил сквозь зубы:
— Ну ладно, будь по-твоему, папа. И что же мне надо делать?
Отец оглядел хилую фигурку сына и, поразмыслив, протянул ему метлу и совок.
— Для начала дам тебе работу по силам, сынок. Уберись—ка в кузнице, да получше.
Бар даже глаза выпучил от возмущения.
— Что-о? — завопил он тоненьким голоском. — Я, будущий властелин и самый богатый человек на свете, буду махать метлой? Да ни за что! Я… я… лучше уж я стану ковать плуг! А ты, папа, мне помогай.
Рувим усмехнулся в густые усы, но спорить не стал. Он взялся длинные щипцы, и вынул из горна железную заготовку. Она была раскалена так, что даже светилась.
Мастер осторожно опустил железную заготовку на наковальню и со смешком сказал:
— Ну что ж, за дело, сынок! Только возьми для начала молоток поменьше. Но бей по заготовке поосторожней, чтобы искры случайно не попали тебе в лицо!
Бар презрительно поджал губы — мол, учи ученого! — и назло отцу подошел к самому большому молоту.
Рувим охнул:
— Сынок, ты что делаешь? Да ты этот молот и поднять-то не сможешь!
— Еще как смогу… — пробормотал Бар и схватился за длинную ручку.
Каким-то чудом ему удалось поднять тяжеленный молот. Бар даже сумел размахнуться — но тут его повело в сторону. И вместо того, чтобы ударить по железной заготовке, молот врезался в ящик, где лежали инструменты. С грохотом ящик разлетелся на щепки, и инструменты посыпались на пол.
— Бе-ере-егись! — испуганно завопил Бар и, следуя за неуправляемым молотом, понесся у наковальне. Рувим едва успел отпрыгнуть в сторону, и этим спасся. А Бар споткнулся, и молот, словно тяжелый снаряд полетел прямо в пылающий горн.
Рувим вытер пот с лица, а потом расхохотался.
— Ну, спасибо, сынок! Помог отцу, нечего сказать. Придется плуг ковать мне самому. Но сначала придется выковать новый молот! Я же говорил тебе — берись для начала за метлу, эта работа как раз по твоим силам. А когда окрепнешь, то можешь взяться и за самый легкий молот. Но тебе хоть кол на голове теши, ты все делаешь по-своему!
Бар облизнул пересохшие губы. Он встал с пола, отряхнул колени — а потом по привычке задрал нос.
— Не хочу я поднимать молот ни полегче, ни потяжелее! Ремесло кузнеца не по мне. Лучше я стану столяром, как дядя Шоль. По-моему, делать столы да стулья — очень легкая работа. Стучи себе молотком по гвоздям, и все. Красота, а не работа!
Рувим вздохнул.
— Это тебе только так кажется, сынок. Легко только бездельничать, а любая работа требует терпения и умения. Но кузнеца из тебя, кажется, на самом деле не получится. Что ж, попробуй учиться на столяра!
На следующий день Рувим привел своего младшего сына к столяру Шолю. Это был худой, высокий Мигун, с впалыми щеками и длинным носом. Он постоянно носил на лбу повязку, которая не давала волосам спадать на глаза. Шоль также носил очки, потому что с годами стал близорук.
Столяр стругал доску для обеденного стола, когда услышал стук в дверь.
— Ну, заходите, чего стоите на крыльце! — крикнул Шоль, продолжая тщательно орудовать рубанком. Он был так увлечен работой, что ему не хотелось прерываться даже не минуту.
Рувим вошел первым, и поздоровался со столяром. Смущенно кашлянув, он сказал:
— Понимаешь, сосед, ума не приложу, что делать с моим младшим сыном.
Хотел было обучать его ремеслу кузнеца, да куда там! Не по сердцу Бару эта работа, что тут поделаешь? Но вот ремесло столяра ему, кажется, нравится. Может, возьмешь его учеником?
Шоль недоверчиво хмыкнул, продолжая водить рубанком по доске.
— Вот уж не думал, что твой оболтус захочет стать столяром! И чем же его привлекает мое ремесло?
Бар выглянул из-за спины отца и буркнул:
— Да хотя бы тем, что молоток столяра легче молота кузнеца!
Шоль перестал строгать. Он поднял с верстака доску и внимательно осмотрел ее.
— Неплохо получилось, — добродушно заметил он. — У дуба твердая древесина, строгать ее нелегко. Но зато стол из таких досок получится долговечным! Надеюсь, что хозяева этого стола еще долго будут вспоминать меня добрым словом. Может, и из тебя, Бар, получится толк? Ладно уж, Рувим, по старой дружбе возьму твоего сына в ученики.
Рувим горячо поблагодарил Шоля и с довольной улыбкой вернулся в свою кузницу. А Бар тем временем подошел к полке, на которой лежали столярные инструменты. И чего там только не было! И рубанки всех размером, и молотки, и пилы, и сверла, и стамески, и банки со столярным клеем — да всего и не перечислись.
Бар выбрал молоток поменьше и сказал:
— Вот пристали: учись да учись! Я и так все умею, да получше любого мастера. Хотите, для начала сделаю стул?
У мастера Шоля даже глаза полезли на лоб от удивления.
— Стул сделать не так легко, как тебе кажется, малыш. Сначала надо научиться владеть всеми столярными инструментами. И знаешь, какой из них самый наиважнейший?
Бар задумался, а затем указал рукой на топор. Но Шоль протянул ему… метлу!
— Для начала подмети-ка мастерскую. Видишь, сколько на полу валяется стружек!
— Что-о? — возмущенно охнул Бар. — Опять мне суют эту проклятую метлу? Да вы что, сговорились, что ли?
Шоль усмехнулся.
— А ты как думал, парень? Все ученики начинают с этого. Думаешь, когда я стал учиться на столяра, мне сразу дали в руки рубанок? Нет, мне вручили метлу и совок. Без терпения и трудолюбия нечего и думать о том, что станешь мастером. Ну ладно я схожу домой на часок, а ты пока приберись, да получше.
И мастер Шоль ушел. Бар остался в мастерской один. И конечно же, первым делом забросил метлу в самый дальний угол.
— Чего захотели — чтобы я подбирал всякий там мусор! — ухмыльнулся он. — Нет уж, не дождетесь. Но стул я, пожалуй, все-таки сделаю. Дело-то пустяковое!
Весело присвистывая, Бар взял доску, только что обструганную Шолем, и задумчиво осмотрел ее.
— Та-ак, — пробормотал мальчик. — Из такой доски можно сделать целых два стула! Или даже три. Только ее надо как-то распилить… А-а, вот и пила. Первым делом я отпилю кусок, из которого сделаю спинку стула.
Бон взял одноручную пилу, положил доску на козлы и попытался пилить. Но древесина у дуба очень твердая. Бар пыхтел-пыхтел, но за десять минут не смог отпилить и половину доски. Руки его быстро устали, и тогда он отшвырнул доску и пилу в угол.
— Нет, эта работа не для меня, — буркнул он. — Так и мозоли на руке натереть недолго! Лучше-ка я возьму вон тот табурет, разобью его на части, а потом из этих частей сделаю стул.
И работа закипела так, что аж пол затрясся!
Через час Шоль вернулся в мастерскую. Открыв дверь, он застыл на пороге, изумленно округлив глаза.
Бар сидел на полу и бил молотком по табурету. Рядом лежала большая груда обломков. Мальчик не потерял время впустую. Он успел разбить три табурета, шкаф для одежды, стол и две полки для инструментов.
— Что ты наделал! — всплеснул руками мастер.
— Ничего я еще не наделал, — буркнул Бар и вытер пот с лица. — Вот когда я отобью у шкафа ножку, то тогда смогу наконец соорудить этот дурацкий стул. Я бы и раньше его сделал, но разве я виноват, что эти дурацкие табуретки и шкафы никак не хотят разбираться на части?
Мастер Шоль схватился за голову.
— Во-он отсюда, дуралей! — завопил он и так страшно затопал ногами, что Бар испугался и стрелой вылетел из мастерской.
Опомнился мальчик только на улице. Отряхнув с одежды щепки, он пожал плечами и недоуменно промолвил:
— И чего старик так раскричался? Нервный он какой-то. А столяром быть совсем неинтересно. Пойду-ка я лучше учиться у старика Пата чеканке. Буду делать красивые медные тарелки и украшения. Медь — это мягкий метал, это вам не железо! И щепок от него не будет, сколько не лупи по меди молотком. Такое ремесло мне подойдет!
Но у Бара ничего не получилось и с чеканкой. В первый же день он ухитрился трижды угодить молотком по пальцам мастера Пака. Пришлось мастеру бежать на перевязку к деревенскому врачу. А когда Пак вернулся, то только за голову схватился. Бар решил немного улучшить узоры на медных тарелках, над которыми Пак работал всю последнюю неделю. Мальчик так размахался молотком, что ухитрился превратить все тарелки в мятые куски металла.
Вот с той поры Бара и стали называть «мастер-ломастер». Как не просил других мастеров Рувим, никто не захотел брать Бара в ученики. «Уж лучше пустить в мастерскую стаю диких кабанов, — говорили Рувиму. —
Вреда от них будет меньше, чем от твоего сынишки. Он хоть и мал ростом и хил на вид, но может разнести все за пять минут. Никогда среди Мигунов еще не рождалось такого безрукого парня! Наверное, нет на свете ремесла, в котором твой Бар стал бы мастером».
