Стоял июль. Рассвет обещал теплое и солнечное утро, и Зачарованный Лес казался самым прекрасным лесом на свете. По земле рассыпались веснушки солнечных лучей, которые проникли сквозь густую листву деревьев. Кенга нашла уютную полянку, поросшую мхом, и постелила свою лучшую льняную скатерть с вышитыми по краю гроздьями винограда, а Кролик принес свои лучшие чашки из ивовой коры и сказал, что это семейная реликвия. Пух шепотом спросил Сову, что такое «семейная роликвия», и Сова сказала, что это своего рода роликовые коньки, то есть в данном случае роликовые чашки.
Каждый принес что-нибудь вкусненькое: Кролик — лесные орехи, Пух — горшочек меда (почти полный), Пятачок — лимонный шербет, от которого пальцы тут же становились желтыми, а Кенга, Ру и Тигра специально для Торжественной Встречи Кристофера Робина наварили желе самых разных цветов. Откуда-то появились и бокалы с разноцветными соломинками, и домашний лимонад, и красивые салфетки с узорами, и воздушные шары, и вкуснейшее печенье.
А в самом центре стола, на подставке из высушенной шляпки гриба, стоял самый прекрасный пирог на свете. Этот пирог испекла Кенга, а Ру и Тигра украсили его затейливой надписью, вот только никто так и не разобрал, что же она означает, даже Сова. Пух попросил Ру и Тигру прочесть надпись, но они только расхохотались и умчались играть в Пустяки.
На Большой Совет и Торжественную Встречу Кристофера Робина собрались Все-Все-Все. Лизорюцию по поводу возвращения Кристофера Робина написала Сова. Вот такую:
СПЕЦАЛНАЕ ПРИГЛАШЕНИЕ
ДАбро ПЫЖАЛыват ДАМОЙ КРИСТОФИР РОБИН И ДАБРО ПЫЖАЛЫВАТ К НАМ И ДАБРО ПЫЖАЛЫВАТ НА ВСТРЕЧю
День: СЕВОДНЯ
— А зачем здесь столько «ПЫЖиков»? — поинтересовался Винни-Пух.
— «ПЫЖАлыват» повторяется три раза для того, — объяснила Сова, — чтобы Кристофер Робин понял, как мы рады его возвращению.
Все расселись на земле, единственный пень, который торчал на этой полянке, оставили для самого дорогого гостя — для Кристофера Робина.
Желе на солнце начало таять. Ру, не отрываясь, смотрел на зеленое желе, которое сделал сам — из винограда и терновника — и сложил в форме замка, по крайней мере, раньше оно очень напоминало замок. Теперь его замок медленно съезжал на скатерть, и Ру очень волновался — он хотел, чтобы именно зеленое желе было признано всеми самым лучшим лакомством на этом столе. Однако Ру ни слова не говорил о своем желании, наоборот, рассказывал каждому, кто соглашался слушать:
— Красное желе — самое лучшее. Оно из земляники. Хотя желтое еще лучше, потому что оно настоящее лимонное.
А о зеленом он ничего не говорил.
Последним прибыл на поляну Иа-Иа и тут же уселся на пень.
— Праздник, веселье, трали-вали, — сказал он. — Спасибо, что подождали меня.
— Послушай, Иа-Иа… — пропищал Пятачок, но под строгим взглядом Кенги тут же замолчал.
— Да, Торжественная Встреча получится замечательной, — сказала Кенга. — Вот только, дорогой Иа-Иа, ты сел на место Кристофера Робина.
Иа-Иа, кряхтя, поднялся.
— Тут было очень удобно, — с сожалением сказал он. — На пнях всегда удобнее сидеть. Ну что ж, Кристоферу Робину очень понравится этот пень, особенно теперь, когда я нагрел его.
Но Кристофера Робина все не было.
Пятачок смотрел на печенье и с трудом сдерживался, чтобы не потянуться за ним.
— Когда мы начнем? Ну когда же мы начнем? — то и дело вскрикивал Крошка Ру. — Красное желе — самое лучшее. Или желтое. Ой, ну когда же мы начнем?
— Скоро, дорогой, скоро, — успокаивала его Кенга. — И перестань показывать на тарелки пальцем. Это некрасиво.
Пух сонно смотрел на горшочек с медом и думал: достанется ему этот горшочек целиком или кто-нибудь тоже захочет полакомиться медом? А еще: можно ли научить пчел приносить мед прямо в горшочек, а не в соты? Тогда не пришлось бы лазать по деревьям и пчелы бы меньше сердились. Может, оставить пустой горшочек возле улья? На всякий случай. И если получится, то… Пух подался вперед и издал странный звук — то ли проворчал, то ли всхрапнул.
Заметив это, Сова завела вежливую беседу:
— Я когда-нибудь рассказывала вам о дяде Роберте?
И хотя она уже рассказывала о дяде Роберте, и даже очень-очень много раз, Кенга поддержала беседу:
— Мы с удовольствием послушаем, пока ждем Кристофера Робина. Я уверена, он скоро появится.
А Пятачок добавил:
— Думаю, он добирается к нам издалека.
— Откуда ты знаешь? — вмешался Кролик. — Совсем издалека?
— Его, наверное, задержали кусты терновника, — очнулся Пух. — Вы же знаете, они иногда очень задерживают своими колючками.
— Или его остановил Слонопотам, — выдохнул Пятачок и задрожал от страха.
Тут солнце зашло за единственное на небе облако, и веснушки лучей на мгновение исчезли, но потом появились снова, и Пятачок чуть-чуть взбодрился.
Немного испуганный и чуточку голодный, он пояснил:
— Кристофер Робин должен приехать из того места, где он был, Кролик, а это, наверное, очень далеко, потому что если бы это было близко, то Кристофер Робин уже сидел бы здесь.
И тут раздался треск, звякнул велосипедный звонок, и на поляне появился Кристофер Робин на ярко-синем велосипеде. От радости никто слова вымолвить не мог, а потом заговорили все сразу. Кристофер Робин прислонил велосипед к дереву, посмотрел на своих друзей и сказал:
— Привет, Все-Все-Все, я вернулся.
— Привет, — сказал Пух, и Кристофер Робин радостно улыбнулся в ответ.
Сова затараторила:
— Велосипед… Я вам сейчас объясню принцип, по которому…
Иа-Иа чинно произнес:
— Очень рад видеть тебя снова, Кристофер Робин. Надеюсь, тебе понравится нагретый мною пень.
А Пятачок сказал только:
— Ох!
Он хотел сказать гораздо больше, но слова как-то не складывались в то, что он хотел сказать, а когда они наконец сложились, было уже слишком поздно их произносить.
Ру пропищал:
— Здесь много разных желе, Кристофер Робин. Это мы с Тигрой их сделали! Красное — земляничное, но если ты хочешь попробовать зеленое…
— Я попробую все, — успокоил Кристофер Робин. — И обязательно начну с красного.
Рано и Поздно, два маленьких Родственника и Знакомых Кролика, потянули на себя большое печенье, но Рано отпустил печенье раньше, а Поздно опоздал и упал на спину.
Потом Винни-Пух крепко пожал Кристоферу Робину руку и торжественно произнес:
— Добро пожаловать домой, Кристофер Робин!
А Кенга сказала:
— Кристофер Робин, ты должен попробовать праздничный пирог.
— И загадать желание, — добавил Тигра, прыгая вокруг Кристофера Робина на одной лапе, что, конечно, очень сложно, если у вас их четыре.
И Кристофер Робин загадал желание, а Все-Все-Все захлопали в ладоши и хором прокричали:
— Добро пожаловать!
Кроме Иа-Иа, который, перекрикивая хор, протрубил:
— Счастливого возвращения!
А потом все остальные тоже загадывали желания и тянули билетики беспроигрышной лотереи. Иа-Иа вытянул сразу два билетика и выиграл брелок для ключей и бумажную шляпу.
А потом Кристофер Робин прошептал Пуху:
— Я съел слишком много желе и аж два куска пирога, в общем, места для меда не осталось. Не будешь ли ты так любезен съесть его за меня? — И Пух был так любезен и с удовольствием съел весь мед.
А Иа-Иа сидел в сторонке и бубнил:
— Не думаю, что Кристофер Робин помнит, кто я такой. Это, конечно, не так важно. В конце концов, почему он должен меня помнить?
Когда все угощения были съедены, Кристофер Робин сказал:
— А теперь, дорогие мои друзья, я хотел бы вручить вам всем подарки. Я очень скучал без вас. Подарки лежат в корзине велосипеда. Я завернул их в подарочную бумагу, которую сохранил с Рождества.
Все заволновались в радостном предвкушении подарков, проснулся даже самый маленький Родственник и Знакомый Кролика (он заснул в пустой сахарнице). Сашка-Букашка спросонья подумал, что уже наступило Рождество, и, получив в подарок маленькую сверкающую монетку, сказал:
— Счастливого всем Рождества!
А потом нырнул обратно в сахарницу и снова уснул, потому что на небе уже сияла луна, и над Лесом сгустились сумерки, Наступило то самое таинственное время, когда очень трудно определить — день сейчас или уже ночь.
Рано и Поздно получили в подарок сахарных мышат, Сова — футляр для очков, Пятачок — розовую шапочку, Ру — банку отличного цветного песка, Кенга — семь наперстков (по наперстку на каждый день недели), Тигра — прыгалку на большой пружине, Кролик — книгу «Тысяча полезных советов», Иа-Иа — двойной зонтик, чтобы закрывать от дождя и голову и хвост, а Пух — деревянный ковшик, чтобы черпать им из горшочков мед.
