Диана Джонс - Ходячий замок

– А как так вышло? – спросила Софи, вырезая очередной голубой треугольничек.

– Мама умерла, а отец утонул в бурю, – ответил Майкл. – А когда так случается, никому до тебя и дела нет. Из дома меня выселили, потому что мне нечем было платить за жилье, я пытался побираться, но меня гоняли от дверей и из рыбачьих лодок, и в конце концов я понял, что прямая дорога мне туда, куда никто не сунется. А Хоул тогда только-только начал работать под именем колдуна Дженкина. Все говорили, что в этом доме живут привидения, поэтому я пару ночей проспал у дверей, а однажды утром Хоул открыл дверь, чтобы пойти за хлебом, и я упал через порог в дом. Хоул сказал, чтобы я не уходил, пока он еды не раздобудет. Ну вот я и остался, а тут был Кальцифер, и я начал с ним разговаривать, потому что никогда не видел демона.

– А о чем вы говорили? – спросила Софи: ей стало интересно, не просил ли Кальцифер и Майкла тоже разорвать договор.

– Он капал на меня слезами и жаловался на горести. Скажешь, нет? – прошипел Кальцифер. – Ему и в голову не приходило, что у меня тоже жизнь нелегкая!

– Не приходило, – согласился Майкл. – Ты просто все время ноешь. А в то утро ты был со мной очень мил, и это произвело на Хоула впечатление. Но вы же его знаете, Софи. Он мне не сказал – останься, мол, живи. Не выгнал – и все. Ну и я стал из кожи вон лезть, только бы приносить ему пользу, – следил за расходами, чтобы он все не спускал, не успев получить, и так далее.

Содержимое ступки произнесло «уфф» и тихонечко взорвалось. Майкл, тяжко вздыхая, стер сажу с черепа и попробовал новый состав. Софи начала раскладывать на полу мозаику из голубых треугольничков.

– Поначалу я делал кучу дурацких ошибок, – продолжал Майкл. – И Хоул все терпел, представляете? Я думаю, теперь это уже в прошлом. И по-моему, с деньгами я ему действительно помогаю. Хоул вечно покупает страшно дорогие наряды. Говорит, никто не станет нанимать волшебника, который выглядит так, словно не может заработать своим ремеслом.

– Просто любит тряпки, – снова зашипел Кальцифер. Его оранжевые глаза следили за работой Софи довольно-таки многозначительно.

– Этот костюм был безнадежно испорчен, – оправдалась Софи.

– Да не только тряпки, – отмахнулся Майкл. – Помнишь, как было прошлой зимой, когда мы оказались на мели и у тебя даже полешка не было? Так он пошел и купил череп и эту свою придурочную гитару! Я тогда жутко разозлился. А он говорит – они красивые!

– А как вы с дровами поступили? – спросила Софи.

– Хоул выпросил их у какого-то своего должника, – ответил Майкл. – То есть он так сказал – надеюсь, не врал. А мы ели морскую капусту. Хоул говорил, она для здоровья полезная.

– Вкуснятина, – промурлыкал Кальцифер. – Сухая и хрустящая.

– Ненавижу, – с чувством выдохнул Майкл, рассеянно глядя в ступку. – Ничего не понимаю: должно быть семь ингредиентов. Или уж тогда семь процессов. Ладно, попробуем пентаграмму. – Он поставил ступку на пол и нарисовал мелом вокруг нее нечто вроде звезды с пятью лучами.

Порошок взорвался с такой силой, что треугольнички Софи улетели в очаг. Майкл ругнулся и тщательно стер меловые пометки.

– Софи, – окликнул он. – Что-то я совсем запутался с этим заклятьем. Вы мне не поможете, а?

Прямо как школьник, который несет трудную задачку бабушке, подумала Софи, собирая треугольнички и терпеливо выкладывая их на пол во второй раз.

– Дай погляжу, – осторожно отозвалась она. – Я ж ничего не смыслю в магии.

Майкл поспешно сунул ей в руки странную, чуть светящуюся бумажку. Даже для чар вид у нее был необычный. Крупные печатные буквы слегка расплывались перед глазами, и по краям бумажки тоже были дрожащие серые разводы, словно тающие тучи.

– Ну, что вы думаете?

Софи прочитала:

О чем здесь говорится?

Вторую строфу напишите сами».

Софи была крайне озадачена. Ей случалось и раньше совать нос в заклинания, но ничего подобного она не видела. Она дважды перечитала серые буквы, и лихорадочные объяснения Майкла ей ничуть не помогали.

– Помните, Хоул мне говорил, что сложные заклятья всегда содержат в себе загадку? Ну вот я сначала и решил, что тут каждая строка – загадка. Вместо звезды с небес я положил сажу с искорками, а вместо сирен – раковину. Мандрагору я раздобыл, у нас в мешочке полно корешков, но, может быть, тут речь идет именно о свежей – не понимаю. И вытащил все старые календари, но вот здесь я не уверен – может, это и неправильно. А! Ковы порушить – это, наверное, надо у кузнеца спросить! А от злобы помогает щавель… Мне это в голову не пришло… В общем, не работает!

– И неудивительно, – покривилась Софи. – Судя по всему, это список того, что сделать невозможно.

Но Майкл с этим не согласился. Если все это сделать невозможно, резонно возразил он, значит, сотворить это заклятье никто не в состоянии.

– К тому же, – добавил он, – мне ужасно стыдно, что я шпионил за Хоулом, и я хочу загладить вину, разобравшись с этим заклятьем как следует.

– Хорошо, – кивнула Софи. – Тогда давай начнем с «О чем здесь говорится?» Если считать, что это тоже входит в заклятье, то эта фраза должна привести все в действие.

Но с этим Майкл тоже не согласился.

– Нет, – сказал он. – Это такое заклятье, которое раскрывается по мере того, как его творишь. Это зашифровано в последней строчке. Если написать вторую половину, в которой будет сказано, что все это значит, заклятье заработает. Заклятья такого рода очень, очень сложные. Сначала надо расколоть первую часть.

Софи снова сгребла голубые треугольнички в кучку.

– Тогда давай спросим Кальцифера, – предложила она. – Кальцифер, отчего…

Но этого Майкл ей тоже не позволил.

– Да нет же! Нельзя! По-моему, Кальцифер тоже участвует в заклятье! Вот смотрите, тут сплошные вопросы: «Отчего, как, отколе». Я сначала подумал, что на все эти вопросы надо отвечать черепу, но это не сработало, – значит, речь о Кальцифере.

– Слушай, если тебе так уж не нравится все, что я говорю, разбирайся сам! – обиделась Софи. – Уж Кальцифер-то знает, отчего он хромает!

На это Кальцифер даже вспыхнул.

– Не хромаю я, мне нечем, у меня и ног-то нет! И вообще я не бес, а демон! – С этими словами он удалился под поленья, и все время, пока Майкл и Софи разбирались с заклятьем, было слышно, как он там урчит и ворчит: – Вот ведь чушь какая!

До самого вечера Софи с Майклом сидели, уставясь вдаль невидящим взглядом, грызли перья и сыпали догадками.

Типичная страничка заметок Софи выглядела примерно так:

Защищает ли чеснок от злобы недоброжелателей? Вроде да. А что если вырезать звездочку из бумаги, подбросить повыше и поймать? Можно ли сказать об этом Хоулу? Хоулу сирены больше по душе, чем Кальциферу. Только не надо думать, будто Хоул – человек доброй воли. А Кальцифер? А правда, как вернуть прошлое? Не значит ли это, что какой-нибудь из сухих корешков прорастет? Посадить? У моря, где сирены? Кто же хромает-то? Найти хромца? Ветер? Запах? Ветер, когда летишь в семимильных сапогах? Может, Хоул – бес? Хромые семимильные сапоги? Сирены в сапогах?

Пока Софи все это строчила, Майкл с не меньшим отчаянием спрашивал:

– Может, «ветер» – это попросту виселица на семи ветрах? Повесить человека доброй воли? Это же черная магия, в конце концов…

– Давай поужинаем, а? – предложила Софи.

Они закусили хлебом и сыром, по-прежнему уставясь вдаль невидящим взглядом. Наконец Софи произнесла:

– Майкл, ради всего святого, хватит тыкаться наобум, давай попробуем сделать в точности то, что там говорится. Звезда с небес – это явно падучая звезда. Иначе ее не ухватишь. Где лучше всего ловить падучую звезду? На холмах?

– Портхавенские Топи поровнее, – ответил Майкл. – Только как? Звезды же ужасно быстрые.

– Мы тоже, если в семимильных сапогах, – напомнила Софи.

Майкл бодро вскочил на ноги, полный восторга и надежд.

– Какая вы умница! – воскликнул он, роясь в кладовке в поисках сапог. – Пошли попробуем.

На сей раз Софи благоразумно прихватила с собой трость и шаль, поскольку уже совсем стемнело. Майкл как раз взялся за ручку, чтобы повернуть ее вниз синим, и тут произошло нечто странное. Череп на столе застучал зубами. А Кальцифер так и взвился к трубе.

– Не хочу, чтобы вы уходили! – заявил он.

– Мы скоро, – успокоил его Майкл.

Они вышли на улицы Портхавена. Была душистая звездная ночь. Однако не успели они пройти улицу до конца, как Майкл вспомнил, что утром Софи было нехорошо, и забеспокоился, не повредит ли ночной воздух ее здоровью. Софи велела ему не дурить. Она храбро стучала тростью, пока освещенные окна не остались позади и ночь не стала просторной, сырой и прохладной. С Топей несло солью и сырой землей. Позади сверкало и тихонько шуршало море. Софи чувствовала – скорее чувствовала, чем видела, – простиравшиеся впереди мили и мили равнины. Видела она лишь полосы низкого синеватого тумана и бледное мерцание болот, отсветы на озерцах, которые уходили все дальше и дальше, пока не сливались в серебристую линию там, где начиналось небо. Небо занимало все остальное пространство и было еще огромнее. Млечный Путь тоже казался поднявшейся с болот полосой тумана, а сквозь него мерцали яркие звездочки.