Мысль о браслетах мне показалась почти гениальной, и я тут же принялся изготавливать их из медных пруточков, которые мне любезно предоставил мистер Гарри. Маришка, любившая мастерить, взялась мне помогать и сделала за час три пары прекрасных браслетов для ног.
– Почти индийские получились! – похвалилась она перед Уморушкой и прогулялась перед ней настоящей павою, чуть слышно позвякивая своими обновками.
Но Уморушка, которая не была завистливой, ни чуточки не обиделась и улыбнулась в ответ:
– У тебя индийские браслеты, а у меня индейские бусы!
И она потрясла своим увесистым изобретением.
– Надень-ка и ты индийские, – сказал я, протягивая лесовичке пару украшений для ног и еще парочку для рук, – принарядись, пока ветром не сдуло.
С браслетами мы стали неуязвимы для потоков воздуха. Это нас очень обрадовало, и мы заплясали по комнате, позвякивая самодельной увесистой бижутерией и взмывая время от времени к потолку, чтобы покружиться там в хороводе вокруг люстры, как когда-то у себя дома вокруг новогодней елки.
– Теперь нам и улица не страшна! – смеялась Маришка, подныривая под один плафон и взмывая над другим.
– Теперь и по горам безбоязненно ходить можно! Камешков в карманы насуем на всякий случай – и айда в горы! – поддакивала ей Уморушка, раставив прозрачные слюдяные руки в стороны и паря по комнате как птица. – Никакая «хрумхрум» от нас теперь не спрячется!
– Лишь бы дождик в четверг пошел, лишь бы дождик пошел! – поддакивал и я, описывая по комнате большие круги и радуясь как ребенок.
И было чему радоваться: ведь благодаря сообразительности Уморушки мы избежали большой опасности. А разве это не счастье, когда неминуемая, казалось бы, беда отведена чьей-то доброй рукой? Тем более, если эта рука вашего верного и славного друга…
Сидеть взаперти в четырех стенах и ждать, когда наступит четверг, было не в наших силах. Уже на следующий день Маришка и Уморушка принялись упрашивать меня отпустить их на прогулку в окрестностях отеля. Они ныли не переставая до тех пор, пока я не сдался.
– Хорошо, – сказал я, не выдержав их нытья, – вы покинете на часок «Приют сумасбродов». Но… вместе со мной!
– Ура! – воскликнула Маришка, подпрыгнув от радости к потолку и на треть пройдя сквозь него в другую комнату. – С вами – хоть на край света! – добавила она, вылезая обратно.
– Мы и так на краю света, – заметил я довольно резонно, – и забираться еще куда-нибудь считаю делом излишним.
Мы надели свои «индийские» браслеты на руки и на ноги, нацепили на шеи «индейские» ожерелья, сунули в карманы для большей надежности по килограмму дополнительных грузов и отправились на прогулку. Мистер Гарри Вуд ушел из отеля еще раньше нас, предупредив, что если мы надумаем выйти из «Приюта сумасбродов», то ни в коем случае не должны удаляться в сторону запада.
– Именно оттуда, – сказал он, – и приходят ко мне всякие напасти: оборотень Клайд, Малютка Элли, налоговые инспекторы…
С оборотнем Клайдом мы были уже знакомы, о налоговых инспекторах я тоже имел некоторое представление, но вот Малютка Элли была для меня новой и непонятной загадкой. Я тут же спросил мистера Гарри, что представляет из себя эта особа, но хозяин «Приюта сумасбродов» в ответ только сердито махнул рукой, пробурчал что-то невразумительное себе под нос и ушел из отеля, так и не внеся ясности в им же сказанные слова.
«Что ж, – подумал я, когда мы с Маришкой и Уморушкой вылетели через окно на улицу, – в нашем распоряжении осталось еще три стороны света. Не так уж это мало для утренней прогулки». Мои подопечные полностью разделяли мое мнение, радостно порхая по южному склону самой большой горы.
– Смотрите: вереск! – восклицала Уморушка и летела стрелой к облюбованному цветку.
– Смотрите: эдельвейс! – выкрикивала Маришка и мчалась на бреющем полете к другому цветку.
Я, мечтающий на старости лет повидать и вереск, и эдельвейс, и разные другие цветы и травы, не виданные мною до сей поры, метался взад-вперед по огромному горному склону, норовя поспеть и за Маришкой, и за неугомонной лесовичкой, и, в конце концов, притомился так, что свалился, как подкошенный, в душистые травы.
– Я отдохну… – взмолился я, сбрасывая с шеи вязанку фруктовых гирь и снимая с запястий и щиколоток пудовые украшения.
– Отдыхайте, Иван Иванович, – чирикнул надо мною голосок невидимой Маришки (на фоне неба мы стали почти незаметны даже для самих себя), – конечно, отдыхайте!
– Если бы не эти грузила… – вздохнул я, поглядывая с легким раздражением на осточертевшие мне браслеты и ожерелье. Потом закрыл глаза и почти задремал, с наслаждением вбирая в грудь свежайший горный воздух, напоенный ароматом цветов и трав.
И вдруг, откуда ни возьмись, налетел коварный порыв ветра, подхватил меня словно жалкую букашку и понес с бешеной скоростью прочь от моих подопечных и «Приюта сумасбродов». Я даже не успел вскрикнуть и дать сигнал о постигшем меня несчастии моим верным спутницам. Секунда – и я уже был далеко-далеко от моих благоразумных девочек (они-то не сняли с себя тяжелые грузы, хотя наверняка устали под их гнетом!). Теперь же мои запоздалые вопли уже ничего не решали и были так же бесполезны, как и оставленные в траве «индийские» браслеты и ожерелье из груш и яблок.
– Куда же несет меня этот проклятый ветер? – вскоре спохватился я и перестал орать. – Если я определю маршрут своего принудительного полета, то еще не все потеряно: я смогу вернуться к своим милым подопечным, благо теперь я умею передвигаться значительно быстрее, чем раньше…
Я сосредоточился и стал определять направление ветра.
«Так-так… Меня несет на запад… Строго на запад… – Я вдруг похолодел еще больше и вздрогнул всем телом: – На запад?! Но ведь именно туда нам и запретил ходить и летать мистер Гарри Вуд!»
Я попробовал «нырнуть» и выскользнуть из потока сжатого воздуха, но у меня ничего не получилось. Словно невидимый капкан крепко сковал мое тело и не давал вырваться на свободу.
«Пусть будет, что будет…» – подумал я и снова закрыл глаза, смирившись на время со своей участью и не желая зря расходовать силы.
И я поступил разумно: промчав меня еще километра три-четыре в западном направлении, ветер друг стих, и мое бренное прозрачное тело мягко спланировало на землю.
«Легко отделался… – подумал я, вставая на ноги и разминая застывшие и одеревенелые суставы. – Но теперь-то я не буду таким беспечным!»
Прежде чем отправиться в обратный путь, я решил на всякий случай смастерить себе новое ожерелье и утяжелить свой вес каким-нибудь дополнительным грузом. Хватит с меня неожиданностей и стремительных полетов в качестве жалкой пушинки по воле безумного ветра! Не видя поблизости яблонь и груш, я решил удовольствоваться камешками, которых было полным-полно в этой местности. Насобирав килограмма три-четыре разнокалиберных булыжников, я принялся рассовывать их по карманам и пихать за пазуху, поеживаясь от их прохладных прикосновений. Я был почти готов к полету в обратный путь, когда вдруг услышал позади себя тихий детский голосок:
– Простите, мистер, но вы не поможете найти мне мой дом?
Я обернулся и увидел премиленькое созданье: крошечную, лет шести-семи девочку в шелковом нарядном платьице, в широкополой шляпе, украшенной искусно сделанными цветами, и в белых башмачках с голубыми бантиками. В руках она держала небольшой летний зонтик и игрушечную собачку.
– Как тебя зовут, малышка? – спросил я, еще толком не успев опомниться от неожиданной встречи.
– Секрет! – улыбнулась девочка. И, продолжая удерживать на лице улыбку, сказала весело: – А как вас зовут, я знаю: Мистер Привидение!
И она вдруг засмеялась так оглушительно, что с близстоящих деревьев упало несколько засохших листочков.
«Она же меня не видит!!.» – сообразил я с некоторым опозданием и растерялся еще больше.
– Нет, девочка, я не привидение, – забормотал я, силясь понять, кто стоит передо мною: обычное человеческое дитя или коварный монстр, принявший столь обворожительную оболочку.
– Почему же вы прозрачный? – спросила девочка с некоторым недоверием в голосе, мгновенно оборвав свой оглушительный смех. – Если бы не пыль и соринки, которые прилипли к вам, я ни за что бы вас не разглядела!
«Так вот оно что!..» – обрадованно подумал я, поняв причину моего «разоблачения». И тут же вновь засомневался: «Но ведь пылинки и соринки, пристав ко мне, тоже должны были стать невидимыми!..»
Девочка, словно угадав мои мысли, вдруг сказала:
– Вот чудеса, мистер! Они тоже прозрачные, как и вы сами! Ну-ка, повернитесь, пожалуйста!
Она заставила меня встать к ней спиной, и как только я выполнил ее просьбу, девочка вновь рассмеялась:
– Ну и забавно! Теперь я снова вижу вашу фигуру и весь мусор, прилипший к вам!
