Пух посмотрел на свои передние лапки. Он знал, что одна из них была правая, знал он, кроме того, что если он решит, какая из них правая, то остальная будет левая. Но он никак не мог вспомнить, с чего надо начать.
— Ну… — начал Пух нерешительно.
— Пошли! — сказал Кролик. — Я отлично знаю дорогу!
Они пошли. Спустя десять минут они снова остановились.
— Очень смешно, — сказал Кролик, — но мне вдруг пока… Ах, конечно. Пошли!…
— Ну, вот мы и тут, — сказал Кролик спустя еще десять минут. — Нет, кажется…
— А теперь, — сказал Кролик спустя еще десять минут, — по-моему, мы должны быть у… или мы взяли немного правее, чем я думал?
— Прямо чудеса! — сказал Кролик спустя еще десять минут. — Почему это в тумане все выглядит так одинаково? Смешно! Ты заметил это, Пух?
Пух сказал, что заметил.
— Слава богу, что мы так хорошо знаем наш Лес, а то мы могли бы заблудиться! — сказал Кролик через полчаса. И он засмеялся так беззаботно, как может смеяться только тот, кто так хорошо знает Лес, что не может в нем заблудиться.
Пятачок чуточку приотстал и подобрался к Пуху сзади.
— Пух! — шепнул он.
— Что, Пятачок?
— Ничего, — сказал Пятачок и уцепился за лапку Пуха. — Я просто хотел быть поближе к тебе.
Когда Тигра перестал ждать, что остальные найдут его, и когда ему надоело, что рядом нет никого, кому он мог бы сказать: "Эй, пошли, что ли!" — он подумал, что надо пойти домой. И он побежал назад. Первое, что сказала Кенга, увидав его, это: "А вот и наш милый Тигра! Как раз пора принимать рыбий жир!"
И она налила ему полную чашку. Крошка Ру с гордостью заявил: "А я уже принял", и Тигра, проглотив все, что было в чашке, сказал: "И я тоже", а потом он и Ру стали дружески толкать друг друга, и Тигра случайно перевернул один или два стула, нечаянно, а Крошка Ру случайно перевернул один, нарочно, и Кенга сказала:
— А ну пойдите побегайте.
— А куда нам бегать? — спросил Крошка Ру.
— Пойдите и соберите мне шишек для топки, — сказала Кенга и дала им корзинку.
И они послушно отправились к Шести Соснам и стали кидать друг в друга шишками, и за этим приятным занятием забыли, зачем они пришли в Лес, и забыли заодно корзинку под деревом, а сами отправились домой обедать.
Обед как раз подходил к концу, когда Кристофер Робин заглянул в дверь.
— Где Пух? — спросил он.
— Тигра, детка, где Пух? — спросила Кенга.
Тигра стал объяснять, что произошло, и в то же самое время Крошка Ру стал объяснять про свой бисквитный Кашель, а Кенга стала уговаривать их не говорить одновременно. Так что прошло немало времени, пока Кристофер Робин понял, что Пух, Пятачок и Кролик бродят где-то в тумане, заблудившись в Лесной Чаще.
— Смехота! — шепнул Тигра Крошке Ру. — А вот Тигры никогда не могут заблудиться!
— А почему они не могут, Тигра?
— Не могут, и все тут, — объяснил Тигра. — Так уж они устроены!
— Что ж, — сказал Кристофер Робин, — надо пойти и отыскать их. Вот и все. Пошли, Тигра.
— А можно, я тоже пойду отыщу их? — взволнованно спросил Ру.
— Я думаю, не сегодня, дорогой мой, — сказала Кенга, — как-нибудь в другой раз.
— Ну ладно. А если они заблудятся завтра, можно, я тогда отыщу их?
— Посмотрим, — сказала Кенга, и Крошка Ру, который отлично знал, что это означает, ушел в угол и начал упражняться в прыжках, отчасти потому, что он хотел попрыгать, а отчасти потому, что он не хотел, чтобы Кристофер Робин и Тигра заметили, как он огорчен, что его не взяли.
— Итак, — сказал Кролик, — мы умудрились заблудиться. Таковы факты.
Все трое отдыхали в маленькой ямке с песком. Пуху ужасно надоела эта ямка с песком, и он серьезно подозревал, что она просто-таки бегает за ними по пятам, потому что, куда бы они ни направились, они обязательно натыкались на нее. Каждый раз, когда она появлялась из тумана, Кролик торжествующе заявлял: "Теперь я знаю, где мы!", а Пух грустно говорил: "Я тоже". Пятачок же вообще ничего не говорил, он старался придумать, что бы такое ему сказать, но единственное, что ему приходило в голову, это: "Помогите, спасите!" — а говорить это было бы, наверно, глупо, ведь с ним были Пух и Кролик. Все долго молчали.
— Ну что ж, — сказал Кролик, по-видимому, все это время напрасно ожидавший, что его поблагодарят за приятную прогулку. — Пожалуй, надо идти.
— А что, если… — начал Пух не спеша, — если, как только мы потеряем эту Яму из виду, мы постараемся опять ее найти?
— Какой в этом смысл? — спросил Кролик.
— Ну, — сказал Пух, — мы все время ищем Дом и не находим его. Вот я и думаю, что если мы будем искать эту Яму, то мы ее обязательно не найдем, потому что тогда мы, может быть, найдем то, чего мы как будто не ищем, а оно может оказаться тем, что мы на самом деле ищем.
— Не вижу в этом большого смысла, — сказал Кролик.
— Нет, — сказал Пух скромно, — его тут нет. Но он собирался тут быть, когда я начинал говорить. Очевидно, с ним что-то случилось по дороге.
— Если я пойду прочь от этой Ямы, а потом пойду обратно к ней, то, конечно, я ее найду, — сказал Кролик.
— А вот я думал, что, может быть, ты ее не найдешь, — сказал Пух. — Я почему-то так думал.
— Ты попробуй, — сказал неожиданно Пятачок, — а мы тебя тут подождем.
Кролик фыркнул, чтобы показать, какой Пятачок глупый, и скрылся в тумане. Отойдя шагов сто, он повернулся и пошел обратно… И после того, как Пух и Пятачок прождали его двадцать минут, Пух встал.
— Я почему-то так и думал, — сказал Пух. — А теперь, Пятачок, пойдем домой.
— Пух!… — закричал Пятачок, дрожа от волнения. — Ты разве знаешь дорогу?
— Нет, — сказал Пух, — но у меня в буфете двенадцать горшков с медом, и они уже очень давно зовут меня. Я не мог как следует их расслышать, потому что Кролик все время тараторил, но если все, кроме этих двенадцати горшков, будут молчать, то я думаю, Пятачок, я узнаю, откуда они меня зовут. Идем!
Они пошли, и долгое время Пятачок молчал, чтобы не перебивать горшки с медом, и вдруг он легонько пискнул… а потом сказал: "О-о", потому что начал узнавать, где они находятся. Но он все еще не осмеливался сказать об этом громко, чтобы не испортить дело. И как раз в тот момент, когда он уже был настолько в себе уверен, что стало неважно, слышны ли горшки или нет, впереди послышался оклик, и из тумана вынырнул Кристофер Робин.
— Ах, вы здесь, — сказал Кристофер Робин небрежно, стараясь сделать вид, что он нисколько не волновался.
— Мы здесь, — сказал Пух.
— А где Кролик?
— Я не знаю, — сказал Пух.
— Да? Ну, я думаю, Тигра его найдет. Он, кажется, пошел вас всех искать.
— Хорошо, — сказал Пух. — Мне нужно идти домой, чтобы подкрепиться, и Пятачку тоже, потому что мы до сих пор не подкреплялись и…
— Я вас провожу, — сказал Кристофер Робин. Он проводил Пуха домой и пробыл там очень немалое время.
И все это время Тигра носился по Лесу, громко рыча, чтобы скорее найти Кролика.
И, наконец, очень Маленький и Грустный Кролик услышал его. И этот Маленький и Грустный Кролик кинулся на голос сквозь туман, и голос неожиданно превратился в Тигру: в Доброго Тигру, в Большого Тигру, в Спасительного и Выручательного Тигру, в Тигру, который выскакивал — если он вообще выскакивал — гораздо лучше всех Тигров на свете.
— Милый Тигра, как же я рад тебя видеть! — закричал Кролик.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ,
В КОТОРОЙ ПЯТАЧОК СОВЕРШАЕТ ВЕЛИКИЙ ПОДВИГ
На полпути от дома Винни-Пуха к дому Пятачка было Задумчивое Место, где они иногда встречались, когда им хотелось повидаться, и там было так тепло и тихо, что они любили посидеть там немножко и подумать, чем же им заняться теперь, когда они уже повидались. Как-то, когда они с Пятачком решили ничем не заниматься. Пух даже придумал специальный стишок про это место, чтобы все знали, для чего оно предназначено:
3десь любит Медведь
Порой посидеть
И подумать:
"А чем бы таким заняться?"
Ведь он же — не Слон,
Поэтому он
Не может все время
Без дела слоняться!
И вот однажды, осенним утром, когда ветер ночью сорвал все листья с деревьев и старался теперь сорвать ветки, Пух и Пятачок сидели в Задумчивом Месте и думали, чем бы им заняться.
— Я думаю, — сказал Пух, — что я думаю вот что: нам неплохо бы сейчас пойти на Пухову Опушку и повидать Иа, потому что, наверно, его дом снесло ветром и, наверно, он обрадуется, если мы его опять построим.
— А я думаю, — сказал Пятачок. — что я думаю вот что: нам неплохо было бы сейчас пойти и навестить Кристофера Робина, только мы его не застанем, так что это нельзя.
— Пойдем навестим всех-всех-всех, — сказал Пух, — потому что, когда ты долго ходишь по холоду, а потом вдруг зайдешь кого-нибудь навестить и он тебе скажет: "Привет, Пух! Вот кстати! Как раз пора чем-нибудь подкрепиться!" — это всегда очень-очень приятно!
