Когда такси свернуло с улицы Виндзорский Сад и скрылось из виду, миссис Браун и миссис Бёрд вернулись в дом.
— Как вы думаете, может, всё-таки не стоило отпускать его одного? — тревожно спросила миссис Браун, закрывая входную дверь.
— Ничего, можете о нём не беспокоиться, — уверенно отозвалась миссис Бёрд. — О себе, любимом, этот медведь всегда позаботится.
Миссис Браун ещё раз вздохнула.
— Я не за Паддингтона беспокоюсь, — пояснила она. — Я беспокоюсь за больницу…
Больница, в которую положили мистера Карри, находилась совсем недалеко от улицы Виндзорский Сад. Это было большое, многолюдное заведение, и миссис Браун содрогалась при одной только мысли, что может случиться, если Паддингтон вдруг попадёт не в тот коридор и потеряется.
Впрочем, менять что-либо было уже поздно, потому что не прошло и пятй минут, как машина свернула с проезжей части, въехала в большие ворота и остановилась у главного входа в огромное кирпичное здание.
Паддингтону нечасто доводилось покататься на такси, тем более без взрослых, поэтому он слегка огорчился, что они так быстро приехали. Тем не менее он с важным видом вылез из машины, поблагодарил водителя, вошёл в вестибюль и направился к стойке с надписью «регистратура».
— Мистер Карри? — переспросил санитар, сидевший за стойкой. Он пробежал пальцем по длинному списку, приколотому к стене. — Что-то не припомню такого. Вы по предварительной договорённости?
— Ага, — кивнул медвежонок. — Миссис Бёрд специально утром звонила.
Санитар почесал в затылке.
— А вы хоть знаете, чем он занимается? — осведомился он. — У нас тут такая куча народу, кого только нет…
Паддингтон призадумался.
— Да в общем-то он ничем особенно не занимается, — рассудил он наконец. — Только ворчит.
— Это, боюсь, мало поможет, — вздохнул санитар. — Ворчунов тут, между нами говоря, не один и не два. А как, простите, ваше имя?
— Браун, — без запинки ответил медвежонок. — Паддингтон Браун. Адрес — Виндзорский Сад, дом тридцать два.
Санитар просмотрел ещё какой-то список.
— Нет, что-то не вижу я тут ни одного медведя, тем более с железнодорожными именами, — покачал он головой. — Пожалуй, придётся отправить вас к мистеру Гранту. Он у нас разбирается со всеми трудными случаями.
— Спасибо, — от души поблагодарил Паддингтон. — Он тут у вас самый главный?
— О да, — кивнул санитар, снимая телефонную трубку. — Мистер Грант у нас всему голова… — Он хотел было набрать номер, но вдруг осёкся и поглядел на странного пациента. — Постойте-ка! — Его лицо вдруг прояснилось. — У вас, наверное, голова не в порядке! Вот оно что! Что же вы сразу не сказали? Тогда вам нужен психиатр.
Перехватив непонимающий взгляд медвежонка, санитар нагнулся к нему поближе.
— Ну, это доктор, который лечит тех, у кого вот здесь не все дома, — доверительно пояснил он, постукивая пальцем по лбу. — Ну, тех, которые, как говорится, «с приветом».
Чем больше санитар объяснял, тем больше Паддингтон удивлялся. Во-первых, хотя он и любил всякие занятные слова, такого заковыристого, как «психиатр», ему ещё ни разу не попадалось. А во-вторых, хотя его и попросили передать привет, но только мистеру Карри, а не какому-то там незнакомому доктору.
— Я с приветом, но только не для него, — сказал Паддингтон, начиная не на шутку тревожиться.
На сей раз пришёл черёд удивляться санитару. Надо сказать, мохнатая фигурка по ту сторону стойки с самого начала показалась ему в высшей степени странной, и, хотя ни в одном списке он не обнаружил пациента по имени Браун, судя по разговору, на сей раз формальностями вполне можно было пренебречь.
А Паддингтон уже пустил в ход свой самый суровый взгляд, поэтому санитар, слегка отпрянув, поспешно сверился ещё с одним списком.
— Ну, ну, — успокаивающе сказал он, — только, пожалуйста, не волнуйтесь. Я сейчас же устрою вам свидание с мистером Хайнсом.
— С мистером Хайнсом? — запальчиво повторил Паддингтон. — Но я пришёл к мистеру Карри! Я принёс вишнёвый пирог, миссис Бёрд его специально испекла!
Санитар прихватил на всякий случай увесистую трость и, опасливо поглядывая на пациента, вышел из-за стойки.
— Думаю, мистер Хайнс вам гораздо больше понравится, — проговорил он, не спуская глаз с медвежонка. Тут он подумал, что выражение «с приветом» могло напугать пациента, не говоря уж о слове «психиатр», поэтому решил смягчить краски.
— Мистер Хайнс — наш лучший специалист по подкручиванию винтиков, понимаете? — проговорил он успокаивающим тоном. — За мной, пожалуйста.
Паддингтон не очень хорошо разбирался в больничных порядках, потому что сам сталкивался с ними всего один раз, когда варил ириски и случайно пролил их на живот, но его в высшей степени поразило, что при больнице существует даже такая вещь, как ремонтная мастерская. Правда, у него подкручивать было вроде бы нечего (даже свою сумку на колёсиках он оставил дома), но посмотреть всё равно было интересно, поэтому он радостно засеменил вслед за санитаром к двери в конце длинного коридора.
Сделав Паддингтону знак подождать, санитар скрылся в кабинете. Несколько секунд оттуда долетали приглушённые голоса, а потом дверь снова распахнулась.
— Вам повезло, — шепнул санитар. — Мистер Хайнс примет вас прямо сейчас. Он как раз свободен.
Взяв Паддингтона за лапу, санитар втащил его в кабинет, после чего поспешно захлопнул дверь с другой стороны.
После ярко освещённого коридора Паддингтону показалось, что в кабинете на удивление темно. Жалюзи из тонких реек были полуопущены, и только в дальнем конце комнаты, на докторском столе, горела настольная лампа под зелёным абажуром. Мебели в кабинете стояло немного — шкафы да стулья, а в самом центре длинная тахта, высокая, как накрытый матрацем стол. Приглядевшись, Паддингтон заметил в полутьме фигуру в белом халате; врач всматривался в него сквозь очки с необычайно толстыми стёклами.
— Входите… Прошу… — проговорил врач, поворачивая лампу, чтобы та светила на медвежонка. — Раздевайтесь, пожалуйста, и устраивайтесь поудобней.
— Спасибо большое, — отозвался Паддингтон, щурясь на ярком свету.
Он очень обрадовался, что нет никакой очереди, поэтому поспешно скинул шляпу и пальтишко, положил их поверх корзины с гостинцами и уселся на ближайший стул.
— А долго мне ждать? — осведомился он, разворачивая свой завтрак.
— Ну что вы, — отозвался доктор и взял ручку. — Можем начать прямо сейчас.
— Вы уж меня извините за вишнёвый пирог, — тактично сказал Паддингтон.
Мистер Хайнс выронил ручку. Сняв очки, он подышал на стёкла, протёр их носовым платком и снова водрузил очки на нос.
— Извинить вас за вишнёвый пирог? — осторожно переспросил он.
Паддингтон кивнул.
— Ну что я не могу вас угостить, — пояснил он. — Потому что миссис Бёрд не хочет получать больше открыток от мистера Карри. Но зато я могу поделиться булкой с мармеладом.
Мистер Хайнс слегка содрогнулся и решительно отвёл в сторону протянутый пакет.
— Благодарю покорно, — сухо отказался он. — Послушайте… Вас что-то беспокоит? — Он задал этот вопрос, заметив, что медвежонок ёрзает и озадаченно озираемся.
— Нет, всё в порядке, мистер Хайнс, — ответил Паддингтон, снова переводя взгляд на врача. — Я просто смотрел, где ваш гаечный ключ.
— Гаечный ключ? — Мистер Хайнс вскочил со стула и сделал шаг к пациенту. — Действительно, крайне интересный случай! — не удержался он и с энтузиазмом потёр руки. — Санитар сказал мне, э-э… — Тут он замялся, потому что Паддингтон наградил его в высшей степени суровым взглядом. — Э-э… то есть… ну, возможно, я даже напишу об этом статью. У меня никогда ещё не было пациентов-медведей.
Мистер Хайнс помог Паддингтону встать со стула и указал ему на тахту в центре комнаты.
— Прилягте, пожалуйста, — пригласил он. — А потом посмотрите в потолок и постарайтесь ни о чём не думать.
Паддингтон с интересом обозрел тахту.
— Спасибо, — сказал он не очень уверенно и принялся укладываться. — А вы на ней гайки хорошо закрутили?
— Гайки? — опешил мистер Хайнс.
— Дяденька в регистратуре сказал, что вы закручиваете гайки, — пояснил медвежонок, несколько разочарованный, что ничего интересного не происходит.
— Я думаю, он просто пытался вас отвлечь… то есть насмешить, — не очень понятно объяснил мистер Хайнс, снова усаживаясь за стол.
— А сейчас, — продолжал он будто бы между прочим, — я хочу поиграть с вами в одну игру. Чтобы проверить вашу реакцию.
— Реакцию? — изумлённо повторил медвежонок. — А я и не знал, что у меня есть реакция!
— Она у всех есть, — успокоил мистер Хайнс. — Только у кого побыстрее, у кого — помедленнее. — Он снова взял ручку. — Играем так: я называю слово, а вы должны быстро-быстро назвать противоположное… хорошо?
