– Я Демьян Горьянов, новый играющий комментатор. Меня выбрал сам профессор Клопп. Не буду ему льстить, только отмечу, что это чуткий руководитель темного отделения, кумир маглодежи земного шара и вообще глубокая и вдумчивая личность... И чего вы все на меня уставились! А, про другое рассказывать!
На драконбольном стадионе никак не начнется матч «Сборная Тибндохса – афганские джинны». Кое-кто утверждает, что нас ждет схватка века, я же считаю все это полнейшим фарсом, разыгранным, чтобы содрать с вас побольше за билеты. Конечно, джинны размажут нас по стенке, но все будут только довольны. Этим тупым болельщикам только зрелища и подавай.
Челюсти у Бульонова невольно свело зевотой.
– Главный судья состязаний Бессмертник Кощеев, назначенный замещать Сарданапала, выпускает сигнальную искру. Кажется, это так называется, когда из кольца вылетает нечто вроде дешевого салюта. Матч начинается. Вначале из ангаров выпускают драконов, потом взлетают джинны на своих реактивных кувшинчиках и, наконец, мы... – продолжал умирать голос.
Неожиданно все были оглушены отвратительным проваливающимся дребезгом. Болельщики, зажимая уши руками, едва не обрушились с трибун, однако Горьянова это нисколько не смутило.
– Это вы слышите, как уверенно и ровно рокочет мотор моего могучего «Бурана-100У»... – сообщил он. – Но не будем отвлекаться на детали. Интересно, когда выпустят мячи? Куда годятся арбитры? Ага, извините, мячи, оказывается, уже выпустили, пока я проверял, на месте ли мой платок-парашют!.. Обе команды сразу включаются в борьбу. Джинны носятся как угорелые. Я даже не успеваю следить за ними глазами, Да и зачем мне это? Что я, джиннов не видел? Зато я отлично различаю, как Баб-Ягун, этот бабушкин прихвостень и глобальный прихехешник, устремляется ко мне. Он потрясает кулаками и орет что-то явно недружелюбное, завистливое... Уф, его перехватили арбитры, а то я было забеспокоился, в своем ли он уме. А, вот что его взбесило! Мне подсказывают, что обездвиживающий мяч висел прямо у меня над макушкой, а теперь он уже у джиннов... Ну и что? Мячом больше – мячом меньше. Большой спорт чреват случайностями.
Банка завыла. Палочки затряслись. Бульонов рухнул на ковер, закрывая голову. Это обиженный комментатор торопливо набирал высоту, спеша очутиться подальше от всех превратностей большого спорта.
Для Тани Гроттер матч начался не очень удачно. Она погналась за пламягасительным мячом, но тут что-то пронеслось прямо у неё перед носом. Контрабас отбросило воздушной волной. Девочка успела только заметить мелькнувший полосатый халат. Подрезавший её джинн показал ей розовый, как докторская колбаса, язык.
– Только что мы все могли наблюдать, как капитан команды джиннов Саид-Вали-Шербет перехватил пламягасительный мяч из-под носа у десятого номера... Да, Татьяна Гроттер уже никуда не годится, как это ни печально! Она сидит на своем контрабасе, как курица на заборе! – ехидно сообщил всем Горьянов.
Пылесос Баб-Ягуна выбросил из трубы русалочью чешую и рванулся вперед. Пока оглушенные ревом пылесоса джинны соображали, что к чему, Ягун завладел чихательным мячом и через все поле дал заговоренный пас Семь-Пень-Дыру.
Кто-то из полузащитников джиннов попытался, перехватить мяч, но не угадал заклинание, схлопотал по тюбетейке и прилег отдохнуть на песочек, подложив под щеку кувшинчик. Умело расколдовав пас, Семь-Пень-Дыр прижал мяч к груди и пошел в лобовую атаку на неприятельского дракона.
Дракон джиннов даже не пустил в него огнем. Он лишь сонно трепетал жирненькими крылышками, больше озабоченный тем, чтобы вообще удержаться в воздухе. Рядом с извергающим пламя Гоярыном он казался просто гусенком-переростком, случайно, вследствие шутки черного мага, превращенным в дракона.
Семь-Пень-Дыр метнул мяч. Не встретив на своем пути никаких препятствий, чихательный заряд угодил в драконью пасть. Полыхнула магическая вспышка. Болельщики Тибидохса восторженно взревели. Довольный, что заработал для своей команды два очка, Семь-Пень-Дыр развернулся и неторопливо полетел к своим.
За его спиной что-то негромко хлопнуло. Семь-Пень-Дыр выпятил грудь, снисходительно подумав, что этот доходяга и чихнуть-то толком не умеет. Он притормозил и, зависнув над полем, стал посылать во все стороны воздушные поцелуи.
Внезапно ревущие трибуны замолкли.
Не понимая, что произошло с болельщиками, Семь-Пень-Дыр обернулся и... из его груди вырвался дикий, ни на что не похожий крик.
Дракон джиннов был объят пламенем. Рыхлая кожа темнела и сворачивалась. Куриные крылышки съеживались. Прежняя невзрачная оболочка трескалась, как скорлупа, а из её недр вырывалось багровое, жуткое, гневное чудовище. Да, это был дракон, но какой дракон! С острыми шипами на морде, кожистыми крыльями, ослепительной чешуей. Втягивая воздух, он раздувался. Минута – и он уже размером с Гоярына.
Защитники джиннов разлетались во все стороны, пригнувшись к своим реактивным кувшинчикам, Они единственные, казалось, понимали, что происходит, и стремились оказаться подальше.
Опомнившийся Семь-Пень-Дыр, обхватив трубу пылесоса, стал торопливо набирать высоту. Он надеялся оказаться в «мертвой зоне», где дракон его не увидит, но не успел. Дракон втянул ноздрями воздух и выдохнул пламя, разбившееся лишь о магический купол на другом конце поля. Пылесос нападающего Тибидохса запылал, а в следующий миг Семь-Пень-Дыра поглотила распахнутая пасть.
– Профессор Клопп, нас подставили!!! Это дракон-феникс! Дракон-оборотень! Джинны специально позволили забить мяч, чтобы произошло превращение! Теперь я понимаю, почему они называют своего дракона Ишак-ибн-Шайтан, – в панике закричал Демьян Горьянов.
Клопп на трибуне только руками развел. Что он мог поделать? Правилами драконбола возможные превращения драконов никак не оговаривались.
– Ишак-ибн-Шайтан... Знаю я таких ибн-Шайта-нов... Небось драконенком поили его ртутью из следа оборотня и купали в лунной пыли. Ненавижу эти гнусные приемчики, и, главное, за руку не поймаешь. Поди докажи, что они это делали, – проворчал Тарарах, обращаясь к Ваньке Валялкину.
– И что теперь будет? – спросил Ванька. Тарарах неопределенно махнул рукой.
– А то и будет. Нашим придется несладко, – сказал он.
Тем временем джинны завладели большинством мячей и, обмениваясь заговоренными пасами, наседали на Гоярына, Катя Лоткова и Кузя Тузиков едва сдерживали их натиск. Буквально повиснув у Гоярына на шее, Катя умоляла его не горячиться и не выпускать огонь длинными струями. В случае промаха джинны наверняка воспользовались бы распахнутой пастью дракона, чтобы забросить пару мячей.
Демьян Горьянов, робко щурясь, пролетел под самым куполом. Он намеренно держался повыше, избегая неприятностей.
– Нападающий джиннов – не помню, как его зовут – ловит – не вижу точно, какой – мяч. Удар – го-ол! Нам гол! – завопил он.
Почему-то никто из болельщиков джиннов не откликнулся да и возникшая рядом Рита Шито-Крыто ощутимо толкнула Демьяна в бок.
– Ну да, никакого гола нет. Гоярын захлопнул пасть... Но разве это так важно? Голом больше, голом меньше. К тому же рано или поздно нам все равно забьют, – стал оправдываться комментатор.
Спикировав сверху, Таня погналась за отскочившим от морды Гоярына пламягасительным мячом и сумела пристегнуть его к предплечью.
Саид-Вали-Шербет и ещё три джинна сомкнулись вокруг неё и, не давая уйти в сторону, погнали прямо на своего дракона. Ишак-ибн-Шайтан, зачем-то резко снизившийся, сыто икнул, открыл пасть и вызывающе выплюнул швабру с пропеллером.
– Ах, Жора, Жора! Кто будет делать за меня нежитеведение? – воскликнул Горьянов.
Сообразив, что её загоняют прямо в распахнутую пасть дракону-оборотню, Таня попыталась, притормозив, уйти влево, но была отброшена реактивным потоком крайнего джинна. Джинны сгрудились ещё больше. Стиснутый в их воздушных трассах контрабас сделался почти неуправляемым.
Саид-Вали-Шербет ухмыльнулся и показал Гюль-Буль-Шаху опущенный вниз большой палец. Он был убежден, что с Таней Гроттер сейчас будет покончено.
Таня лихорадочно соображала. Шансов у неё не было никаких, если только... Вспомнив один из фокусов, который она проделывала с Баб-Ягуном на тренировке, Таня громко крикнула: «Гуллис-дуллис!» и дала пас... Саид-Вали-Шербету.
Пока растерявшийся от такой наглости Шербет готовился произнести контрзаклинание, Таня быстро шепнула «Труллис-запуллис», незаметно сменив заклинание.
– Цап-царапс – крикнул Саид-Вали-Шербет, все ещё полагавший, что имеет дело с Гуллис-дуллис.
Надо сказать, что магические заклинания относятся друг к другу с большой ревностью. Наградить их чужим контрзаклинанием – такой же серьезный и непростительный проступок, как для лопухоида переврать имя и фамилию родного папы. В следующий миг пламягасительный мяч врезался Саид-Вали-Шербету в ухо и сбросил его с кувшинчика. Прежде чем Шербет успел опомниться, его вместе с отскочившим мячом подхватило собственным реактивным потоком и забросило в распахнутую пасть Ишак-ибн-Шайтану.
