— Умница! — похвалил утку доктор Дулиттл. — Может быть, нам надо искать его совершенно в другом месте.
Прошел час. Доктор упорно греб, лодка скользила по залитой лунным светом воде. Горлопан дремал. Вдруг он встрепенулся, и в то же мгновение у них над головами послышался шум крыльев. С тихим кряканьем утка опустилась на лодку. Она была взволнована и даже дрожала от нетерпения, так ей хотелось поскорее сообщить важную новость.
— Разбойник у себя на яхте, доктор! И жемчужины у него! — выпалила Крякки. — Я заглянула к нему в окошко и увидела, как он при свече пересчитывает и перекладывает жемчужины.
— Негодяй! — подпрыгнул от возмущения воробей.
— Впервые я согласен с тем, что ты говоришь о человеке, — сказал доктор и налег на весла. — Только бы он не ушел из Фантиппо до нашего возвращения.
Наконец в предрассветных сумерках показались очертания яхты охотника за жемчугом. Доктор тихо опускал весла в воду. Он боялся, что плеск спугнет Уилкинса и тот успеет поднять якорь.
Но вот доктор уже причалил к яхте, привязал лодку к якорной цепи, а сам вскарабкался на палубу и на четвереньках пополз к светящемуся окошку. Еще не рассвело. Тихо, как тень, доктор спустился по лестнице и открыл дверь в каюту. Косоглазый Уилкинс все еще сидел за столом и пересчитывал жемчужины. На койках у стены спали еще двое таких же небритых и разбойного вида мужчин.
Наверное, Уилкинс был скупердяем и жалел масло на дверные петли. Дверь заскрипела, охотник за жемчугом вскочил как ужаленный, увидел доктора и тут же выхватил из-за пояса пистолет.
— Один шаг — и я стреляю! — рявкнул он.
Доктор застыл на месте как вкопанный. Он не мог отвести взгляд от черного дула пистолета и лихорадочно размышлял, что же делать дальше. И тут Крякки проскользнула под стол и своим крепким клювом ущипнула Уилкинса за ногу.
Уилкинс вскрикнул от боли и замахнулся ногой на утку. Но ударить ее он не успел, потому что Горлопан бросился на него сверху и клюнул прямо в лоб. Пистолет дрогнул в руке охотника за жемчугом, и доктор прыгнул ему на спину. Противники упали на пол.
Они катались по полу, опрокидывая все вокруг. Уилкинс пытался освободить руку с пистолетом, но доктор вцепился в нее мертвой хваткой. Утка прыгала рядом, хлопала крыльями и успевала время от времени ущипнуть Уилкинса.
Откуда только у Джона Дулиттла, невысокого и толстенького мирного доктора, взялись силы? Он сражался как лев, заставил своего противника выронить пистолет и уже впился ему в горло, но… Но шум сражения разбудил спящих в каюте сообщников. Они вскочили на ноги и бросились на помощь Уилкинсу.
Джона Дулиттла ударили по голове, и он упал без чувств. Когда он пришел в себя, то обнаружил, что лежит на дне собственной лодки, Горлопан поливает ему лицо водой, а Крякки пытается своим крепким клювом развязать узлы на веревке, которой его связали по рукам и по ногам.
— Где Уилкинс? — спросил слабым голосом доктор Дулиттл.
— Сбежал, — ответила Крякки. — Сбежал с жемчужинами и сообщниками. Они перетащили вас в лодку, поставили паруса и уплыли. Они очень спешили, то и дело поглядывали в подзорную трубу на море и что-то говорили о сторожевых кораблях. По-моему, на их совести не одно черное дело. Наверняка их уже ищут, чтобы судить и повесить. Никогда в жизни не видела более подозрительной шайки. Ну вот, руки у вас теперь свободны. Ноги вы себе развяжете сами. Как вы себя чувствуете, доктор?
— Голова болит и кружится, — ответил доктор Дулиттл. — Ничего страшного, я жив, а это главное. Скоро приду в себя.
Джон Дулиттл развязал узлы на ногах, встал и посмотрел на море. Далеко на востоке исчезали в дымке паруса яхты Джейкоба Уилкинса и его сообщников.
— Ты был прав, Горлопан, этот человек — негодяй, — сказал сквозь стиснутые зубы доктор Дулиттл.
А что еще он мог сказать?
Глава 3. Жемчужины и брюссельская капуста
Грустный и подавленный, доктор сел за весла.
— Я только загляну на почту, а потом сразу же вернусь к вождю Ням-Няму, — сказал он. — Скорее всего, жемчужины пропали безвозвратно. Больше мы их не увидим.
— Может быть, сторожевой корабль все-таки поймает Уилкинса? — спросила утка. — В конце концов вор всегда попадается.
— Если Уилкинс и попадется, то будет уже поздно, — вздохнул доктор. — Он постарается поскорее сбыть их с рук. Ему ведь нужны деньги, и только деньги. А маленькие утята так радовались жемчужинам! Я один во всем виноват. Но не стоит лить слезы, жемчужины не вернешь.
На почтовом плоту творилось что-то странное. Вокруг тревожно вилась стая ласточек. Доктор причалил к плоту и поспешил в почтовый домик.
Внутри было тесно от птиц и зверей. Все сгрудились вокруг стола, на котором стояла маленькая рыжая белка с черными ушками. Перепуганный насмерть зверек был связан красной тесемкой, которой на почте обвязывали посылки. Белка дрожала и затравленно озиралась. По обе стороны от нее стояли на страже Проворный и дрозд, потерявший посылку с жемчужинами.
— Что все это значит? — грозно спросил доктор Дулиттл. — Как вы посмели связать белку?
— Мы поймали вора, который украл жемчужины, — гордо ответил Проворный.
— Мы отняли у него жемчужины! — победно сказала Бу-Бу. — Теперь жемчужины лежат в ящике с марками, а О’Скалли сторожит их.
— Ничего не понимаю! — развел руками доктор. — Ведь жемчужины украл разбойник Джейкоб Уилкинс!
Джон Дулиттл подошел к ящику с марками, открыл его и увидел жемчужины. Это и в самом деле были три прекрасные розовые жемчужины, те самые, что он отправил посылкой на скалы Харматтан.
— Где же вы их нашли? — спросил доктор у Проворного.
— Пока вы плыли к Фантиппо, — начал рассказывать Проворный, — мы с дроздом полетели к дереву, где он потерял посылку. Уже стемнело, поэтому мы устроились на ночлег на ветке, чтобы отдохнуть, а с утра отправиться на поиски. Когда рассвело, мы увидели вот эту белку, она прыгала с ветки на ветку, а в зубах держала розовую жемчужину. Мы бросились на нее, отняли жемчужину и заставили сказать, где спрятаны две остальные. А когда все три жемчужины оказались у нас, мы связали белку и доставили сюда.
— Здесь какая-то путаница. Белки не едят жемчуг, — сказал доктор и внимательно посмотрел на связанную красной ленточкой «преступницу». — Почему ты украла жемчужины? Зачем они тебе понадобились.
Несчастная белка продолжала дрожать и не отвечала. Доктор Дулиттл развязал ее и повторил вопрос.
— Я думала, что это брюссельская капуста, — сказала белка и всхлипнула. — Недели две тому назад мы с мужем сидели на ветке и вдруг почувствовали запах брюссельской капусты. Ах, брюссельская капуста! Это так вкусно! Мы огляделись и увидели большую стаю дроздов. Каждый из них держал в клюве маленькую капустную головку. Они летели очень низко над лесом, и мы так надеялись, что птицы остановятся на ночлег в нашем лесу и оставят нам хотя бы немножко, хотя бы две-три головки брюссельской капусты. Но дрозды пролетели мимо. И вот вчера утром я вдруг увидела дрозда со свертком в клюве. «Он снова песет брюссельскую капусту, — подумала я. — Попробую-ка я подкрасться к нему незаметно. Может быть, мне удастся полакомиться». Как только дрозд сел на ветку и отвернулся, я схватила сверток и была такова. А когда мы нашли в нем только эти блестящие камушки, то страшно огорчились. Сначала я подумала, что это леденцы из Фантиппо — я много о них слышала. Но сколько я их ни грызла, во рту сладко так и не стало. Не нужны мне эти камни, заберите их себе, а меня отпустите на свободу.
— Мне жаль, что так получилось, но ты сама виновата, — сказал белке доктор Дулиттл. — Сейчас Крякки отнесет тебя на берег, а дальше уж добирайся домой сама. И запомни: нельзя грабить почту, так поступают только разбойники. Если тебе захотелось полакомиться брюссельской капустой, почему ты не обратилась ко мне?
— Да потому что краденое всегда вкуснее, — зачирикал Горлопан. — Подарите вы ей гору орехов, она не удержится и стащит еще хотя бы один. Не отпускайте ее, доктор. Лучше мы будем ее судить по всем правилам. А судьей буду я, и уж тогда-то от каторги ей не отвертеться. Два года принудительных работ на кухне у Крякки! Пусть драит посуду с утра до вечера.
— Ни в коем случае! — возразил доктор. — В конце концов что она сделала? Обычные детские шалости, не больше!
— Хороши детские шалости! — не унимался Горлопан. — У нее уже дети, какой пример она им подает! Все белки одним миром мазаны, уж кто-кто, а я их насквозь вижу! В Лондонском парке их видимо-невидимо, а какие наглые! Не успеешь оглянуться, как уже стянули корочку хлеба из-под самого носа и спрятались в дупле.
— Если ты не прекратишь, — сказал доктор Дулиттл Горлопану, — то я буду тебя судить, и тогда тебе не поздоровится. Нельзя же так!
