— И что мы теперь делать будем? — спросил циркус. — Ты же волшебница, и можешь вытащить свою маму и папу, да и этого глупого тролля только с помощью волшебства, а если эти камни волшебство портят, то, получается, что ты ничего сделать не можешь, так?
— Наверно, — вздохнула Паля. Циркус снова подкатился к яме, посмотрел на ноги тролля потом вернулся к Пале.
— Тогда пошли домой, — сказал он. — А то тролль там что-то кричит, только непонятно что, его кто-нибудь услышит, сюда придет и нас захочет съесть.
— Нет, никуда я не пойду, — сказала Паля. — Я думать буду, как маму и папу вытащить из этой ямы вытащить. Я и так сюда долго добиралась, чтобы их спасти. А сейчас получается что? Что я домой пойду, а они так и будут в этой яме жить, а я одна?
— А что тут думать? Тролля не вытащишь без волшебства, а волшебство камни испортили, значит, домой надо идти.
— А мои мама и папа теперь всегда будут в яме сидеть? — спросила Паля. — А как я без них жить буду? Мне без них никак жить нельзя.
— Почему нельзя? — удивился циркус. — Я же живу, а у меня никаких мам и пап нет.
— Ты может и живешь, а я не хочу, потому что мои мама и папа — хорошие, и я их люблю. Если у меня не станет мамы и папы, то кто мне на ночь будет всякие сказки рассказывать и светлячков тушить? А кто меня ругать будет, когда я что-нибудь неправильно сделаю?
— А никто не будет, — сказал циркус. — Меня вот никто не ругает.
— Заладил одно и тоже, — сказала сердито Паля. — Я один живу, меня никто не ругает… Вот и живи один, а я с мамой и папой буду.
— Как же ты будешь с ними жить, если они уже давно в яме живут, а ты не знаю где?
— Отстань от меня, не знаю я ничего, я же ещё маленькая, — сказала Паля и села прямо на пол рядом с книгами. — Мне может быть ещё что-нибудь книги расскажут…
— Ничего они тебе не расскажут, они же волшебные, а волшебство здесь испортилось.
— Ты молчи уже, — сказала Паля. — Я думаю, а ты мне мешаешь.
— Ладно, не буду мешать, — согласился циркус. — Лучше посмотрю, как ты думать будешь.
— Смотри, мне что жалко, — сказала Паля. — А знаешь, что я думаю? Я думаю, что волшебство оно не работает только в яме, а снаружи оно очень даже работает, потому что тролль был сначала маленьким, пока к яме не подошел. А как подошел, так он сразу и стал большой.
— Ага, — сказал циркус. — Это ты правильно думаешь, он стал большой и заткнул яму, и теперь в неё никак не попасть.
— Да, — вздохнула Паля, — поэтому надо сделать так, чтобы он опять стал маленьким.
— А чтобы он стал маленьким нужно, чтобы опять волшебство заработало…
— Да, а чтобы волшебство заработало нужно, чтобы камни отвалились, потому что оно из-за камней не работает. Циркус подкатился к яме и стал трогать камни.
— Нет, — сказал он. — Они крепко сидят, сами не отвалятся. И мне их не отковырять, да и тебе, наверно, тоже…
— Крепко сидят… — сказала задумчиво Паля. — Значит надо сделать так, чтобы они некрепко сидели.
— Сделай, — сказал циркус. — Только у тебя ничего не получится без волшебства.
— Потому что ты мне мешаешь думать, — сказала Паля. — Болтаешь, да болтаешь…
— Ничего я не болтаю, это ты болтаешь.
— Я не болтаю, я думаю.
— Значит и я думаю, когда болтаю…
— А ещё мне один отшельник сказал, что ему плохая ведьма сказала, что ловушку можно разрушить извне…
Циркус даже от удивления маленьким стал, хоть и полмешка зерна съел.
— Он сказал, что она сказала, что ловушку… Тьфу! Совсем все запутала. Скажи другими словами так, чтобы мне понятно было…
— Ну, он слышал, как плохая ведьма сказала злому волшебнику.
— Вот так уже лучше, я уже даже что-то понял, давай дальше рассказывай.
— Что ловушку…
— Какую ловушку?
— Ну, это она про эту яму говорила.
— А… про яму, которая плен?
— Ну да, про яму, которая плен.
— Яма, которая плен, которая ловушка, — циркус недовольно покачал головой. — Если не можешь говорить как-то по-другому, то все равно рассказывай, может, я что-то все равно пойму, потому что я умный.
— Что её можно разрушить извне, это значит, что снаружи, то есть с этого места…
— Тьфу! — сказал сердито циркус. — Это же сколько всяких ненужных и глупых слов нужно было придумать, чтобы никто ничего понять не мог, когда можно было совсем все просто сказать. Ладно, давай, тогда разрушай плен, которая ловушка, которая яма, и пойдем домой.
— Но я ещё не знаю, как, — вздохнула Паля.
— Ты же сама сказала, что можно разрушить с того места, где ты стоишь, вот и разрушай.
— Отшельник не сказал, как это сделать, потому что и сам не знал.
— Ну вот, теперь опять все непонятно стало, — вздохнул циркус. — Совсем ты меня запутала, — то можно разрушить, то не знаешь можно, или не можно…
— Я буду думать, — сказала Паля. — И может быть что-нибудь придумаю.
Только Паля собралась, как следует хорошо подумать, как из коридора послышался какой-то громкий треск, и в зал вошел ещё один тролль, он был очень большой и косматый, ещё больше того, что уже в яме сидел. Он посмотрел на Палю темными большими глазами и спросил.
— Ты кто? Потом он увидел в яме болтающиеся ноги тролля и подошел к ним. Схватив ноги своими лапами с кривыми большими когтями, он стал их дергать, в ответ снизу раздался громкий возмущенный вопль.
— Почему это у него одни ноги остались? — спросил он подозрительно. — Вы, что, все остальное уже съели? А нас почему не позвали? Мы, может, тоже есть хотим. А раз вы нас не позвали, то я вас сам съем, чтобы и мне что-то от него досталось.
— Не трогай нас, — сказала сердито Паля. — А то от тебя тоже только одни ноги останутся.
— Почему? — спросил недоуменно тролль. — Почему ноги?
— Потому что я волшебница, — ответила Паля.
— Все равно съем, — сказал тролль, немного подумав, и пошел к Пале, расставив широко свои лапы, чтобы она не смогла убежать. Паля испугалась и выкрикнула заклинание, тролль задрожал и стал маленьким.
— О! — сказал он удивленно. — А ты стала больше, теперь я уже наемся, а то раньше ты была маленькая, мне бы не хватило.
Тогда Паля ещё два раза сказала заклинание, чтобы он ей совсем не мешал, и тролль стал гномом. Он удивился ещё больше и снова подошел к Пале. Она оттолкнула его ногой, чтобы он не кусался, и тролль упал.
— Дерется, — сказал он, голос у него стал тоненьким и очень обиженным. — Я пойду другим расскажу, что вы нашего товарища съели, и что ты дерешься. Тролль вскочил с каменного пола и побежал к двери.
— Ну вот, — сказал недовольно циркус, глядя ему вслед. — Сейчас сюда все тролли прибегут. Ты уже что-то придумала?
— Пока нет, — ответила Паля и подошла снова к яме, она потрогала камни, которые были такими же холодными, как и раньше, и вернулась к книгам.
— Папина книга скажи, что нужно сделать с камнем, который портит волшебство? Книга задрожала, зашевелилась и начала себя листать, на этот раз она открылась на какой-то странице. Паля взяла увеличительное стекло и прочитала.
… Существует камень, который впитывает в себя волшебство…
— Вот, — сказала удовлетворенно Паля. — Главное в волшебстве, это задавать правильные вопросы. Циркус подкатился поближе.
— Я не слышал, чтобы книга тебе что-то ответила.
— Здесь сказано. — Паля ткнула пальцем в то место, где она это прочитала.
— Сказано? — удивился циркус. — Никто здесь не говорит, одна ты.
— Ничего ты совсем не понимаешь, — сказала Паля. — Книга тоже разговаривает, только буквами, их надо глазами слушать.
— Ничего не понимаю, ты опять как-то неправильно говоришь, — сказал циркус. — Как это можно глазами слушать?
— Не понимаешь, и не надо, — сказала Паля. — Никто не виноват, что ты такой глупый.
И стала читать дальше вслух.
… Этот волшебный камень очень редкий и находится в глубине земли. Иногда, его находят гномы…
— Точно, — сказал циркус. — Твоя книга это правильно сказала, его гномы нашли и злому волшебнику отдали. Они ещё и сделали эту яму, и камнем обложили.
… Камень этот теряет свои свойства, если его нагреть…
— Вот это да! — сказал циркус. — Смотри, что это твоя книга сказала. А ты спроси у неё, откуда она это знает? Может, она все врет? Как это камень нагреть, и он тогда что?
— Не мешай, — сказала Паля сердито и стала читать дальше.
… Если камней много, то достаточно сильно нагреть один, чтобы все камни потеряли своё свойство — впитывать волшебство, потому что камни хорошо проводят тепло…
— Получается, что, если твоя книга не врет, надо огонь разводить, — сказал циркус. — Но я думаю, что она все врет. А про огонь я ничего не знаю, я только слышал, что им люди свою пищу портят, берут хорошую пищу и начинают её жечь на огне, чтобы она совсем невкусной стала…
