Но как он ни пыжился, у него ничего не получилось: Тупсифокс по-прежнему валялся в углу витрины без всяких признаков жизни, зато к гарцующим осликам добавились прыгающие кенгуру, обезьяны и кролики.
Когда по огромной территории витринного царства забегали свистящие через каждую секунду паровозики и громко сигналящие автомобили, Кракофакс решил остановиться и хорошенько все обмозговать. Однако для этого надо было вернуться домой и для начала согреться чашкой горячего кофе и переодеться в сухую и теплую одежду. Взглянув еще раз на беднягу племянника, с которого какая-то нахальная обезьянка пыталась сдернуть красный клоунский колпак, огорченный пуппитролль засеменил обратно в свой заброшенный подвал.
«Ничего, – утешал он самого себя, шлепая хлюпающими ботинками по многочисленным лужицам, – завтра я вернусь сюда и сделаю все как нужно! А сейчас я должен позаботиться о собственном здоровье: валяться с простудой в моем-то возрасте – тоже мне удовольствие!»
Вернувшись домой, Кракофакс зажег огарок стеариновой свечи и поставил на спиртовку облезлый кофейник. Затем он с наслаждением содрал с себя мокрую липкую одежду, вытерся насухо полотенцем, которое он тоже стащил все у той же рассеянной девочки из ее кукольного домика, и облачился в длинный, до пят, халатик, сшитый из разноцветных лоскутков. Плеснул в чашку переваренный кофе и плюхнулся в кресло.
«Столичная жизнь пока не приносит мне особой радости, – подумал он, отхлебывая горький и вонючий напиток, – но не будем впадать в уныние: у нас бывали деньки и похуже!»
Кракофакс вспомнил томительные годы, которые он провел будучи безмолвным гипсовым изваянием в шкафчике у чародея Клауса, и мысли его вновь закрутились вокруг племянника.
«Странно: мне удалось оживить даже древние паровозы и современные ракеты, не говоря уж о стадах крокодилов и кроликов. И только дурачок Тупсифокс остался неподвижно лежать в своем шутовском наряде. Значит, я совершил непростительную ошибку. Но какую?»
И тут его осенило:
– Ну, конечно! Я позабыл снять ЧУЖОЕ ЗАКЛЯТЬЕ! Ведь кто-то же заворожил его, превратив в обыкновенную куклу!
Кракофакс поставил чашку на ящик, служивший ему одновременно и столом, и тумбочкой, и шифоньером, поднялся из кресла и забегал по своему темному жилищу взад и вперед, заложив руки за спину.
«Я даже не знаю, кто его заколдовал: может быть, это был великий чародей, а может быть, просто жалкий любитель белой и черной магии. Ну что ж, для сына моей дорогой сестрички я не стану жадничать и лениться – завтра же использую свое редчайшее волшебство. Правда, после него немножко побаливает голова и трясутся руки, но что делать, что делать… Иногда надо быть и щедрым: маленькие слабости только оттеняют величие!»
Седенький коротышка-пуппитролль взглянул на проржавленный циферблат, висевший на стене, и тихонечко охнул:
– Два часа ночи! «Завтра» уже наступило!
Он загасил огарок свечи и юрко, как рыбка, нырнул в постель. Накрывшись одеялом до самого носа и устроившись поудобнее на жесткой подушке, Кракофакс проговорил, обращаясь куда-то в темноту:
– Морра и Хлорра, марш на пост! И смотрите, чтобы до семи часов утра никто не потревожил мой драгоценный сон!
Тут же в ответ ему раздался противный испуганный писк, и через секунду у постели пуппитролля встали на ночное дежурство два зубастых стража: серая домашняя мышь Морра и одичавший беленький хомячок по прозвищу Хлорра. Кракофакс посмотрел на их черные силуэты, довольно ухмыльнулся и, закрыв усталые глазки, сладко захрапел, распугивая этим храпом затаившихся по дальним углам пауков, мокриц и тараканов.
В дневное время Кракофакс, как мы помним, не любил выбираться на улицу еще больше, чем в вечернее. Но, увы, иногда ему приходилось это делать.
Вот и теперь, едва проснувшись и торопливо проглотив вчерашний кофе и позавчерашний бутерброд с заплесневелым сыром, он надел «выходной» костюм – другого у него просто не было, – и выскочил из подвала во двор. Горошинкой прокатился под аркой и оказался на оживленной улице. Шагая по тротуару, крошка-пуппитролль старался держаться поближе к фасадам зданий: быть затоптанным сотнями долговязых гнэльфов, никогда не смотревших себе под ноги, ему явно не хотелось.
Добравшись до магазина «ЛАПУНДЕР И СЫНОВЬЯ», Кракофакс облегченно вздохнул: его племянник Тупсифокс по-прежнему торчал в витрине. Только теперь он был не на ослике, а гордовосседал на огромном, золотистого цвета, пуделе, которого вчера – это Кракофакс точно помнил – в витрине не было.
«Владелец магазина заменил все ожившие игрушки на новые! – догадался пуппитролль. – Хорошо, что он не прихватил заодно и Тупсифокса: ищи тогда, бедолагу, неизвестно где!»
Но Кракофакс недолго радовался встрече с племянником. Не прошло и минуты после его прихода, как за витринным стеклом возник продавец, который вдруг бережно взял в руки сынка Пуппилотты и тут же исчез вместе с ним в глубине магазина.
«Кажется, я появился вовремя!» – подумал пуппитролль и покатился к дверям, ведущим в царство игрушек. Ловко лавируя между ног долговязых гнэльфов, крошка Кракофакс пересек огромный зал и живым и невредимым добрался до кассы.
«А я – везунчик! – мелькнуло у него в голове, когда он увидел возле окошка солидную полную даму и маленькую пухленькую девочку, сжимающую в объятьях беднягу Тупсифокса. – Еще мгновение, и мой племянник исчез бы, не простившись с дядей!»
Конечно, Кракофакс мог бы использовать свое умение колдовать прямо сейчас, но, поразмыслив, он не стал этого делать. Зачем привлекать ненужное внимание к своей скромной персоне? Аплодисментов не дождешься, а вот неприятностей можно получить сколько угодно.
«Вдруг среди этих покупателей затесался хоть один чародей? Тогда между нами обязательно завяжется дуэль, и не известно, кто из нее выйдет победителем, – размышлял Кракофакс. – Нет, лучше я посмотрю, куда отнесут моего племянничка, а уж потом возьмусь за дело и освобожу его от чужого заклятья, а заодно и от этой девчонки.»
Приняв такое решение, хитрый пуппитролль отбежал в сторонку и начал следить за мамашей и дочкой, купивших Тупсифокса. На его счастье, гнаться за ними по пятам пришлось недолго: гнэльфины жили всего в двух кварталах от игрушечного магазина. Кракофакс запомнил дом, в который они вошли, и, достав из кармана мятый платок, вытер со лба пот и облегченно вздохнул:
– Ну, дорогой Тупсифокс, прощай до вечера! Скоро увидимся!
И с этими словами он неспеша зашагал в свой подвальчик на Вишневой улице.
Вечером, когда город вновь засиял электрическими огнями ажурных фонарей, роскошных витрин и весело перемигивающихся реклам и вывесок, Кракофакс отправился вызволять беднягу племянника. Он быстро докатился до нужного дома, ловко проник туда через маленькое отверстие в парадной двери, сделанное для кошки, и принялся искать комнату, в которой должен был сидеть в заточении несчастный Тупсифокс. Старый пуппитролль уже по опыту знал, где обычно размещаются детские, поэтому уверенно влетел в одну из приоткрытых дверей на втором этаже и… натолкнулся на толстого мальчишку-гнэльфа. Крюшон, а это был, конечно же, он, как раз собирался захлопнуть дверь, и Кракофакс еле успел выскочить обратно в коридор.
«Наверное, это брат той девчонки, – решил ищейка-пуппитролль и побрел неспеша к соседней комнате. – Тупсифокса у него нет и не было. Что ж, заглянем тогда к сестренке!»
Едва переступив порог, Кракофакс сразу же увидел дорогого племянника. Бедняжка Тупсифокс лежал распластанный на игрушечной кроватке носом вниз, а пухленькая девочка-гнэльф, сопя от усердия, ставила ему на голую спину медицинские банки. Рядом с ней на тумбочке лежали шприц, пачка горчичников и куча разноцветных пилюль.
«Банки – пустяк, – подумал старый пуппитролль, приближаясь к юной врачихе и ее жертве короткими шажками и поглядывая искоса на гору приспособлений для пыток, заботливо приготовленных сестренкой Крюшона для своего нового пациента. – Горчичники тоже ерунда, даже если их сотня. Шприц – это похуже, девчонка может вкатить моему племяннику ЧТО-НИБУДЬ НЕ ТО И НЕ ТАК. Но будем рассчитывать на лучшее. А вот если она накормит пилюлями несчастного мальчишку…»
При мысли о возможном печальном исходе у Кракофакса по спине прошел холодок и задрожали руки.
«Девчонку нужно остановить! Иначе мне некого будет расколдовывать!»
Седенький пуппитролль решительно снял с головы шляпу и сбросил с плеч мешающий двигаться плащ. После этого взмахнул руками и громко произнес:
– ФЕРРИ – ТЕРРИ – БУММ! ИНТА – ПЛИНТА – СУММ! ОТАР – АГАР! ФЭСС!
И в ту же секунду сестричка Крюшона испуганно ойкнула, отшвырнула от себя последнюю банку, которую еще не успела поставить на спину Тупсифоксу, и плаксиво запричитала:
