Ярты очень понравилась песенка соседа, он не утерпел и крикнул из корзины во всё горло:
— Ай, спасибо!
Сосед был уже не молод годами, но до сих пор никогда не слыхал, чтобы корзина умела кричать. Он подскочил, как ужаленный ядовитой змеёй, уронил корзинку на землю и бегом бросился к своему дому.
Он бежал по винограднику быстрей жеребёнка и кричал:
— Вай, беда! Вай, горе! На наш виноградник напали злые духи — джинны!
В это время жена соседа доила козу. Она увидела, что муж её бежит с растрёпанной бородой, и так испугалась, что опрокинула подойник, и молоко потекло по земле. А сосед продолжал кричать, как лишённый разума.
Тогда жена взяла его за руку и повела к дому.
— Сколько раз я тебе говорила, хозяин, чтобы ты не ходил по солнцу в одной тюбетейке. Лучи солнца ударили тебе в голову, и ты перестал отличать белое от чёрного!
Так сказала жена соседа, уложила мужа на одеяла и обернула ему голову мокрым полотенцем. Но муж продолжал бредить и кричал про джиннов-духов и про корзину, которую он бросил в винограднике.
Тогда хозяйка покрыла себе голову большим платком и пошла разыскивать корзину.
А теперь слушай, что было с Ярты-гулоком.
Когда сосед бросил корзину на землю, Ярты вывалился из неё вместе с виноградом. Он вскочил на ноги, дёрнул себя за косички и сказал:
— Эй, парень, — ты кругом виноват перед соседом! Сначала ты съел его виноград без спроса, а потом испугал хозяина до полусмерти. Помогу-ка я бедному человеку, отнесу к нему во двор корзину.
Как сказал, так и сделал. Он ухватился за край корзины и потащил её, но корзина цеплялась за землю, и Ярты никак не смог с нею сладить. Тогда он забрался под корзину, ухватился за неё снизу, приподнял и побежал к соседскому дому. Теперь уже корзина не цеплялась за землю, она сама словно летела по тропинке, и это так понравилось Ярты-гулоку, что он даже запел свою песню:
Я мал, да удал —
Я всех сильней!
Я мал, да удал —
Я всех проворней!
Но навстречу Ярты-гулоку бежала хозяйка. Увидев корзину, которая сама бежит по дороге, да еще распевает песни, хозяйка так завизжала, словно встретила великана-дэва. Она бросилась домой, не разбирая дороги, споткнулась о корни дерева и упала. Она лежала и продолжала кричать о помощи.
Ярты хотел подойти к хозяйке и успокоить её, но его халат зацепился за край корзины. Он метался под ней, как суслик в капкане. Наконец рванулся и, оставив половину халата на прутьях корзины, выбрался на свободу. Он побежал напрямик к тому месту, где всё еще кричала женщина, — через заросли колючей травы, через груды сухих прошлогодних листьев.
Сухие листья прилипали к его халату, залитому сладким соком винограда, за листья цеплялись сухие ветки и колючки, колючки тащили за собой прошлогодние стебли, и вскоре уже не Ярты бежал по винограднику, а катился страшный колючий клубок, покрытый землёй и пылью.
А теперь послушай, что было дальше.
Женщина кричала очень громко, и её крик услышал сын. В это время он работал в глубине сада и ставил подпорки под ветви, чтобы лозы не гнулись под тяжестью урожая. Услышав громкие крики матери, юноша подумал, что на неё набросились все собаки аула, и поспешил на помощь.
Он бежал, перепрыгивая через арыки, через корни деревьев — и вдруг навстречу ему из кустов выкатилось странное чудовище — не то ёж, не то дикобраз!
Чудовище закричало:
— Скорей! Скорей на помощь! — и исчезло в кустах так же быстро, как появилось.
Парень так испугался, что отскочил назад, поскользнулся и с размаху рухнул в давно нечищенный арык, наполненный не водой, а грязным илом.
Оставь его и послушай, что делают старик и старуха.
* * *
Старик и старуха сидели в своей кибитке и считали деньги, полученные от продажи хлопка. Денег было немного, и счёт был недолог.
Старик взял одну теньга и опустил её в карман своего халата. Он сказал:
— На эти деньги я куплю для Ярты новый тельпех — белую баранью шапку.
Старуха взяла другую монету и спрятала её под платок. Она сказала:
— Я куплю для сыночка сладкой тягучей халвы. Он хорошо помогал тебе в поле и заслужил награду.
Так сказала старуха и засмеялась от радости.
И вдруг в кибитку вкатилось невиданное чудовище. Чудовище закричало, и отец с матерью сразу узнали голос Ярты-гулока:
— Ата-джан! Дорогой отец! Беги скорее к соседям. Несчастье пришло к ним в дом: хозяин болен, хозяйка лежит без памяти, а сын-наследник тонет в грязном арыке!
Старик не сказал ни слова. Он накинул халат и, забыв про свои преклонные годы, как молодой джигит, помчался к дому соседа.
Конечно, старуха сразу узнала Ярты-гулока. Она взяла его на руки и запричитала:
— Вах! Пришла к нам беда, равной которой я не видала! Сынок мой, глазок мой, где разорвал ты свой новый халат и потерял свою нарядную тюбетейку? Где расцарапал лицо своё, подобное спелому яблочку? Где выпачкал свои маленькие руки, равных которым нет на свете? Скажи скорей своей матери, — в чём причина стольких несчастий?
Ярты опустил голову, помолчал и ответил нехотя:
— Я думаю, апа-джан, что причина всех этих бед скрывается в одной виноградине, взятой без спросу в чужом винограднике!
И мы скажем:
— Сладок виноград, но не тот, что растёт на лозе соседа.
Прибежали в аул пастухи-чабаны и давай кричать:
— Помогите, соседи! Повадился ходить в стадо степной волк — каждый день по барашку уносит! Мы ставили капканы, но он не пошёл в капкан, потому что хитёр. Мы рыли ямы, но в яму он не попал, потому что умён. Мы все вместе ходили в засаду, но не убили волка, потому что он очень силён и ловок, а такого большого мы никогда не видали. Пойдёмте убьём его!
Покачали головами дехкане:
— Нам ли идти на волка, если чабаны и те не могут с ним справиться?
Развели руками и разошлись.
А Ярты-гулок всё слыхал. Как раз в это время он сидел на стене-дувале и заплетал свои тугие косички.
— Эй, чабаны! — звонко крикнул Ярты пастухам. — Возьмите меня охранять стадо. Я волка не испугаюсь.
Чабаны глянули на Ярты-гулока и принялись хохотать:
— С мухой тебе сражаться, а не со страшным зверем!
Но мальчик не унимался:
— Конь виден на скачках, а джигит-молодец в бою. Испытайте меня на деле!
Тогда старый пастух сказал:
— От пробы вино не киснет. Если ты избавишь нас от волка, мы скажем тебе спасибо. Не избавишь — сам на себя пеняй, а мы в обиде не будем. Скажи только, в чём нужна тебе наша помощь.
— Помощь друга — опора в беде, — поклонился чабанам Ярты-гулок, — если будет нужно, я вас позову, а пока ступайте к своему стаду. Вы увидите, что я сдержу своё слово и не дам в обиду ваших барашков.
Чабаны ушли к своему стаду, а Ярты стал собираться в дорогу.
Он согнул себе лук из тонкой куриной кости, сделал стрелы из острых колючек тёрна, а вместо копья взял старое шило. Потом он стал просить старуху:
— Испеки мне, мать, чурек на дорогу. Я иду сражаться со страшным волком.
Мать не хотела отпускать сына в такую опасную дорогу, но Ярты-гулок так её просил, так приставал, что она уступила. Она испекла сыну не простой хлеб-чурек, а сдобную слоёную лепёшку и помазала её сверху каймаком-сметаной.
— Будь, сынок, осторожен и помни, что ты у нас один, как сердце в груди. Без тебя мы умрём от горя.
Так сказала старуха сыну на прощание. Ярты-гулок завернул лепёшку в лист винограда, поклонился матери и зашагал по дороге, напевая весёлую песню:
Я мал, да удал.
Далека дорога.
Где верблюд не пройдёт, —
Пробежит мышонок.
Он очень долго бродил по пескам, разыскивая следы волка, и, наконец, увидел его в зарослях саксаула. Волк спал и храпел так громко, что листья на деревьях дрожали. Но мальчик не испугался. Он подкрался к волку, натянул свой лук и одну за другой спустил в зверя все свои стрелы.
Стрелы-колючки не могли повредить волку, но одна стрела угодила ему прямо в нос, и волк проснулся.
Ярты вскочил на ноги, замахнулся на волка своим острым копьём-шилом и закричал:
— Пришёл твой последний час! Я — могучий пехлеван и владыка пустынь — приказываю тебе сдаться!
Но волк и не подумал сдаваться. Он даже не заметил в траве могучего пехлевана. Ему показалось, что это просто пищит москит-комар. Но запах сдобной лепёшки, которую Ярты привязал к своему поясу, заставил волка насторожиться. Зверь поднялся на ноги, ощетинил шерсть, разинул пасть, облизнулся и одним духом проглотил сдобную лепёшку, а вместе с ней и могучего пехлевана.
Ой, плохо пришлось Ярты в волчьем брюхе! Чуть не заплакал малыш от испуга, но во-время спохватился.
